Ребрендинг блондинки
Иллюстрация: Miriam Ivanoff
— Я не знаю, кто это так написал, я с этим не согласна. Просто у нас участвуют люди, которые когда-то были очень популярны, но у каждого жизнь идет волнами.
— У вас сейчас какая волна?— Ну мы на подъеме. А до этого я мирно работала, не могу сказать, что забытая. Просто не так часто видно нас по голубому экрану, как это было в советское время. Вот это людям кажется, что мы исчезли. Никуда мы не исчезли.
— А что вы делаете? Сольники даете?— По-разному. Бывает то, что называется заказные концерты, праздники каких-то городов, заводов, День милиции или — этих дней так много! —вот сейчас был День учителя. Мы работаем — как все нормальные люди.
— Что с вами будут делать на протяжении этих 13 программ?— А я лично тоже много не понимаю, что с нами будет. Мне хотелось бы просто, чтобы мы показали себя в другом плане или образе, чтобы мы расширились, чтобы показали себя так, как мы можем. Скажем, первый конкурс — мы поем нынешний шлягер, я пою «Ангелы здесь больше не живут».
— Это чья песня?— Спросите что попроще. И при этом здесь стилисты — или дадут такие костюмы, может, более смелые, которые я сама не догадывалась. Если человек уже тридцать лет на эстраде, я лично, могу сказать, попала в какие-то штампы.
— Вы и сами, наверное, устали от себя такой?— Это сложно сказать: устала, не устала. Народ нас любит по определенным песням, которые они хотят сегодня, завтра и послезавтра. Песен-то много, а у всех есть свои золотые хиты. А чем больше у тебя хитов, тем дольше твоя жизнь на эстраде. Если после этого проекта появятся хиты, которые останутся с нами еще на десять-двадцать лет, — тогда я считаю, что выполнила свое задание здесь. Я вам могу лекции читать о жизни на эстраде. Есть какой-то замкнутый круг: у Вески три хита, и другого они на радио просто не поставят. Ты пой как хочешь. Никому нет дела до того, что у тебя есть лучше и, может быть, интереснее песни.
— Какие три?— «Позади крутой поворот», «Возьми меня с собой», «Радоваться жизни».
— И по сколько раз в жизни вы это пели?— Миллион не могу сказать, но уж наверняка много тысяч.
— Есть ли вообще срок у артиста на эстраде?— Скажу вам честно. Когда мне было 25, я думала, что когда мне стукнет 35, что такие старые старухи уже никогда на сцене не бывают, это быть не может. Когда мне уже стукнуло 40, муж сказал: а помнишь, ты говорила — «такие старые уже не имеют права быть на эстраде»? Наше-то поколение растет вместе с нами. И им не нужны эти двадцатилетние девки, которые под пленку прыгают. Им нужны мы. И поэтому, если мне будет даже 50 или 60…
— А вам сейчас сколько лет?— 51. Моя публика все равно придет и скажет, как они говорят: «Ой, вот под эту вашу песню я первый раз целовалась со своим мужем». «А моя жена перекрасилась, чтобы быть похожей на вас». Люди так много связывают со своими любимыми артистами, и они со своими воспоминаниями ходят на наши концерты. И они не поменяют нас ни на кого. Всем кажется: куда мы делись? Ну просто я не живу в Москве, и я не Пугачева, которая звезда на все времена.
— А почему вы не Пугачева?— В Эстонии я такая же Пугачева.
— Чем нынешние исполнители отличаются от вашего поколения?— Мы-то пахали как лошади, это всем ясно. Потому что в советское время бывало по три концерта в день, а по субботам иногда и по четыре. Самое большее я дала пять сольных концертов в день, но это было потому, что очередной генеральный секретарь партии умер, у меня три дня должны были быть концерты, а пришлось все перенести на один день, чтобы не петь в дни траура. Я просто думала, что я умру, но я не умерла, слава богу.
— Ваша популярность в Эстонии будет зависеть от вашей популярности в России?— Я не знаю, как будет, но знаю, что газеты будут писать так, что сладко мне не будет. Они будут очень переживать и будут меня гонять, что я делала не так. Они уже все ждут.
— Значит, не игнорируют нас.— Я для эстонцев пою на эстонском, но они всегда требуют: спойте нам то, что вы им в России поете, на русском. У них ностальгия.
— Тот рестайлинг или тюнинг, который вам собираются сделать…— Ребрендинг.
— На что вы готовы в этом отношении, а на что никогда не пойдете?— Ничего такого, что… пока никто не предлагал. Ну, скажем, выйти в мини-юбке на сцену.
— Выйдете?— Нет. Я думаю, до тупости здесь не дойдет. Все нормальные взрослые люди.
— Я слышала, Пригожин хочет заставить вас похудеть.— Они все тут похудели в российском шоу-бизнесе, поголовно. Это первый показатель, что ты…
— Молодой. А вы как к этому относитесь?— Это никогда не было самоцелью для меня. Но если мне удастся во время проекта скинуть некоторые килограммы, я буду рада.
— Вы уже начали?— Пока нет.
— У меня с собой кефир обезжиренный есть. Могу подарить вам.— Не надо, я сама бы купила. Но могу вам сказать, что не каждый человек после похудения стал моложе. Сразу появляются морщины, а пока я могу сказать, что на мой возраст у меня очень мало морщин. Это палка с двумя концами: похудел, а потом тяни за уши. Я не готова к этому.
— А танцевать, например, если заставят? Вы вообще танцующая певица?— Нет, я поющая. Это очень большая разница. Чем больше перьев, тем меньше пения.
— Кто вас будет оценивать? Кого-нибудь можете назвать?— Тутта Ларсен.
— Вы знаете, кто это?— По-моему, диск-жокей в радио где-то.
— А как вы на критику реагируете?— Сначала я стану ежиком, потом успокоюсь и буду высеивать зерна критики из того, что сказали. Никто из нас давно не был в такой ситуации, когда тебе оценки ставят. Я даже не знаю, как я буду реагировать, когда мне кто-нибудь ноль поставит. Конечно, мы будем дома плакать, когда нас отсюда вытурят. Но мы никогда не будем вам это показывать. Я во всяком случае.
— Но будете бороться?— Да, конечно. Но все же они ставят свои оценки, и не выйду же я на сцену и не крикну: «Ах ты дура, ничего не понимаешь!»
— А это бы повлияло на ваш рейтинг, я думаю.— Я не скандальный человек. Я эстонка.
— Муж ваш будет посылать эсэмэски за вас?— Вот не знаю.
— Можете обратиться к нему через наше средство массовой информации.— Да, может, он переступит через свою лень и пошлет одну эсэмэску. На самом деле он переживает за мои выступления гораздо больше, чем я.
— Мне кажется, что в этом проекте вы…— Выставите себя на посмешище всему бывшему Советскому Союзу. Так вы думаете?
— Это какие-то комплексы из вас вылезли. Я хотела сказать, что вы за пояс молодежь заткнете. Знаете такое выражение?— Нет.
— Дадите прикурить?— Нет.
— Покажете, что есть еще порох в пороховницах.— О да! Порох есть!
