Разговоры в городе
Чистопрудный бульвар, Марьино, Покровка, Старый Арбат, Капотня — БГ подслушал, о чем говорят на улицах города
«Шел я к памятнику. Подходят ко мне две девушки. Такие некрасивые! На редкость. Я думаю: «Ну все, просрали революцию». Дают мне листовку — там текст ужасным шрифтом, импакт. Я опять разозлился: «Где, б...дь, креативный класс?» Потом вчитался — ну правильно, оказалось, это за Путина».
В Капотне«Я к врачу недавно ходил. Он говорит: «Парень, а чего у тебя уровень радиации такой высокий? Работаешь, наверное, на вредном производстве?» А я ему: «Какое производство, вы что? Просто я живу у Капотни». Он сразу все понял. Капотня постоянно же в новостях мелькает — то выброс какой-то у них, то задымление. Я особо не знаю, что там. Вроде раньше были воздухоочистительные заводы. Но сейчас точно воздухозагрязнительные».
На Никитском бульваре
«А мы, когда в автозаке ехали, с нами сумасшедшие вместе были. Они говорили: «Мы тут, потому что так хочет Бог», про Толокно с ними долго спорили. А в отделении видели патриарха. Ну, то есть портрет патриарха, рядом с Медведевым. Мы еще сделали замечание полицейским, что на Путина не успели сменить. А патриарх, наверное, на счастье там висит».
В «Кофемании» на Покровке
«А эта итронизация или как там, когда Путин в Кремль ехал, никак слово не могу выговорить. В общем, он чего, всерьез думает, что в Москве никто не живет? Вот он ехал по пустым бульварам, ему это не казалось странным? Нет, правда интересно, обычно правители любят ликующие толпы, все там кричат, плачут от радости. Но, знаешь, конечно, его тоже можно понять. Я подумала, что вот если бы я всегда ездила по пустым дорогам и не видела ни одного обычного человека, я бы тоже быстро связь с реальностью потеряла».
В «Кофе Бин» на Покровке
«Это, дорогие мои, хуже, чем «протест захлебнулся». Протест замкнулся в Садовом кольце окончательно и безнадежно совершенно. Твиттер, Маросейка, сэндвичи из «Волконского» — вы же понимаете, про эти вещи никто в стране не знает. Да и в Москве не знает. Люди вообще не понимают, как можно свой выходной тратить на такую ерунду, а всех этих на бульварах считают ужасными снобами, московскими богатеями и бездельниками. Честно, мне так и сказала уборщица сегодня. Ну, про снобов не говорила, конечно».
На Тверской
«Не хочу я ее слушать! Романова для меня — не авторитет. Да что она там сделала? Мужу своему помогала? Тоже мне — подвиг. Я ее за то не люблю, что она вместо того, чтобы взять нормальную фамилию мужа — Козлов, — видите ли, осталась Романова. Это мне говорит о многом!»
На Берсеневской набережной
«Нужно баблом занться — биться за бабло, а не жопкой греть асфальт на митингах. Как Навальный. Экономика — это больное место правительства, с нее все начинается. Если мы перестанем платить налоги за ЖКХ, власть сразу же отреагирует. Если 100 человек не заплатит — их засудят. Но если тысячу — нет. И тогда начнутся настоящие перемены».
В ТЦ «Цветной»
«На Страстном бульваре новый газон положили, ужасно крутой. Прям дерн с травой привезли, разложили так аккуратно. Дорожку посередине камнем выложили, скамеечки почистили. Передо мной идет парочка, обнявшись. Он докуривает и бросает сигарету прям на этот идеальный газончик. Я смотрю, а там уже куча окурков лежит. Я, честно, чуть не заплакала. Ну вот как можно для этих придурков что-то делать, парки, там, газоны, как в Европе! Это же просто свиньи какие-то, а не люди».
В Марьино
«Соседи мои по субботам и воскресеньям начинают в 7 утра сверлить стены, пол — спать невозможно. Так у них заведено, постоянно сверлят. Ну а я им по вечерам отвечаю: достаю жалейку и отвечаю. Жалейка — это труба такая, сама маленькая, но может стадион переорать. В одной народной песне есть такая фраза: «плачет жалейка», — я всегда так удивляюсь! Жалейка не может плакать. Она — рыдает, ревет, орет, — а не «плачет». В общем, я еще на гармони могу, но на жалейке вернее, чтоб они наверняка услышали».
В Оружейном переулке
«Он мне, представляете, что сказал! «Готова ли ты выйти замуж за перспективы?» Какие перспективы? Ему 43 года. Квартира съемная, ни кола ни двора. Он говорит: «Зато у меня хорошая должность, я много зарабатываю». Подумаешь — много зарабатывает. Я и сама неплохо зарабатываю. Он хочет, чтобы я променяла свою комфортную одинокую жизнь на менее комфортную — с ним. Потому что вдвоем всегда менее комфортно, чем одной. И что взамен предлагает? Ничего. Как будто девушку, если она уже и так с тобой спит, не надо больше завоевывать. Короче, я ему отказала. Почему мне встречаются одни му...аки? В Москве мужиков нет, просто нет».
В ресторане «Простые вещи»
«Вчера иду по Большой Никитской — а там у каждой машины на лобовом стекле бумажка от правительства Москвы: типа вы неправильно припаркованы, вам штраф 300 рублей, а с первого июля будете платить три тысячи штраф и вообще парковка платная будет. Ну я порадовался, а там какой-то дебил в костюме возмущался, что типа его машину не трогать, что он им покажет, что у него вообще такие связи и что бедный народ уже совсем плющат, машину негде оставить, а все чиновники. Вот, значит, за свое право оставить машину на зебре они готовы горло перегрызть, а на свое право самим выбирать президента им плевать».
В автобусе на улице Алабяна
«Я в торговом центре зашел в «Старбакс» с приятелем, сели, значит. Я сижу на бортике кресла, ну просто села на бортик, и все. Ко мне подходит охранник торгового центра, такой детина, так с трудом говорит, видно, что без мата тяжело: «Слезай». Я говорю: «Нет, не слезу, и вообще, тут свободная страна, я сама решу, где сидеть, и мы с вами водку не пили, не надо мне тыкать». Он немного охренел от такого длинного высказывания и говорит: «Здесь я командую». Я предложила вызвать начальника. Тут он не выдержал и говорит: «Пожалуйста, слезьте! Тут камеры висят, меня за это премии лишат». Ну я слезла, конечно, но просто представь, у них наказывают охрану, если кто-то сидит на бортике кресла!»
Около станции метро «Речной вокзал»
«Ладно, дизайн вывесок уже плевать, все привыкли. Но русский язык-то можно выучить, вашу мать! Вот, смотри: «Парные мясопродукты». Вот что за бред, а? Парная котлета, что ли? Парной фарш? Это уже не говоря о том, что нет слова «мясопродукты». Или вот вчера видел на «Академической«: «Обслуживание товара с другой стороны ларька».
В троллейбусе на Тверской
«Я недавно пошел с дочкой погулять, она мне про мальчиков рассказывала, еще что-то такое. Ну, мы идем по Большой Грузинской, она что-то болтает, я слушаю. Тут подскакивает какая-то старушка и на меня кричит: «Тебе как не стыдно! Ты ей в отцы годишься!» Я такой: «Я, вообще-то, и есть ее отец». Но она не слушает, минут десять за нами шла, даже пыталась меня палкой отлупить».
На Ленинском проспекте
«Мы с мелким ходили гулять на Воробьевы горы. Он едет на своем маленьком велике, я на роликах. Тут к нему на руль муха села. Он прям испугался, велик бросил и бежит ко мне. «Может, говорю, муха тоже хочет покататься». А он ко мне жмется и говорит так испуганно: «Нет, она не может на велике кататься, у нее нет попы. И вообще, в городе мухи быть не должно». В Москве уже мухи не живут, понимаешь? Это же просто конец, когда не то что соловьев или там зайцев в пригородах нет, а когда дети от мух отвыкли!»
Около станции метро «Дубровка»
«Я тут как-то убиралась, разбирала диван, на котором сплю. Поднимаю подушки, а там внутри... шесть банок печенки! Лежат аж с перестройки, как закинули, так я туда и не залезала. Выбросила, конечно, а жалко».
В «Макдоналдсе» на «Тургеневской»
«Знаешь, я теперь как-то по-другому на бомжей смотрю. Я две ночи спал на асфальте, и меня тоже полиция шпыняла. Спать на асфальте гораздо хуже, чем ты думаешь».
