Разговор с Александром Кабаковым

— У Никиты есть брат-двойняшка. Здоровый, счастливый. Они родились в один и тот же день, даже в один и тот же час, но из-за своей болезни Никита, например, в школе отстает от брата уже на целый год. Братья не очень дружат, потому что в болезненности своей Никита, похоже, видит некую несправедливость. Как ему эту несправедливость объяснить?

— Это очень сложный вопрос. Примерно такое представление о справедливости присуще многим вполне взрослым и здоровым людям: «Вот мы совсем одинаковые, но он вот как хорошо живет, а я как плохо — почему?» В мировой истории не было предпринято серьезных попыток дать этому какое-то объяснение. Никто не высказал общей теории неравенства. Все люди разные, кому-то Господь судил то, кому-то это. Надо принимать и терпеть то, что нам Бог послал. Я не помню произведения литературы, где бы прямо и внятно излагалась такая несложная мысль. Человеку вообще свойственно желание геометрической симметрич­ной справедливости. Это свидетельство несовершенства человека. Если на секунду представить себе мир, населенный ­совершенными существами, они принимали бы неравенство в отличие от нас. Не знаю, как это объяснить, тем более больному ребенку. Может, зайти с другой стороны: объяснить мальчику, что ему же будет лучше, если он будет всех любить. Не нужно никого не любить, вот и все. От нелюбви всем плохо.

— Когда мама Никиты рассказывала мне о болезни мальчика, Никита рядом играл в компьютерный хоккей и, казалось, был увлечен игрой. Но вдруг спросил: «Мама, я, что, умру?» «Нет, конечно, нет», — отвечала мама. И я подумал, надо ли рассказывать ребенку, насколько серьезна его болезнь? Что вообще говорить ребенку, если тот опасно болен?

— Мне кажется, что больному ребенку, как и здоровому, надо осторожно пытаться сообщить ту истину, которую даже многие взрослые постичь не могут: да, все смертны, все умрут — и больные, и здоровые. Да, ты болен, но мы все стараемся сделать так, чтобы ты жил как можно дольше. Не надо врать, что ребенок никогда не умрет. Человеческое сознание так устроено, что мысль о смерти проникает в него: он сам догадается.

— Московские кардиологи сказали Никитиной маме, что эндоваскулярное стентирование Никите сделать невозможно, а можно только оперировать на открытом сердце. По правде, они должны были сказать, что не умеют делать стентирование в случаях, подобных Никитиному. Как добиться того, чтобы врач признавался в своей некомпетентности и отправлял пациента к более компетентному коллеге?

— Это житейский вопрос. В любой профессии есть более компетентные и менее компетентные люди. Логично, что районный кардиолог менее компетентен, чем врачи в кардиоцентре. А в некоторых странах медицина лучше развита, в некоторых хуже. С одной стороны, можно об­думать экономически и на уровне Минздрава обязать врача, например, посылать пациента к более компетентному коллеге. С другой стороны, врачи же не могут дать родителям деньги, чтобы отправить ре­бенка в Германию. Добросовестные, но и беспощадные врачи могут сказать, что в Германии лучше. Но если у родителей нет денег, они станут только биться головой об стену.

— Никита — футбольный фанат. Он знает всех игроков, следит за всеми играми. Он один из тех, чье восхищение делает футболистов звездами. Должны звезды думать об этом? О том, что их популярность, ежели применить ее на ниве благотворительности, могла бы доставить помощь миллионам поклонников?

— Конечно, должны. Люди, которым по­везло, должны думать о тех, кому не повезло, хотя бы из чувства самосохранения. Потому что та несправедливость, о которой мы говорили вначале, станет накапливаться. Избежать этого перекоса нельзя. Но если не уменьшать несправедливость благотворительностью, в мире произойдет что-то плохое. Всем в мире станет хуже, в том числе «звездам».

Сколько нужно собрать денег

510?318 рублей 

Девятилетнему Никите Капитонову из Иванова необходима операция в Берлинском кардиоцентре. У мальчика врожденный порок сердца, коарктация аорты. По оценке немецких врачей, порок обязательно требует хирургического лечения: хотя пока состояние Никиты стабильно, с ростом ребенка резко возрастает опасность возникновения инсульта. В России единственный выход для Никиты — операция на открытом сердце, в Германии берутся устранить порок щадящим эндоваскулярным методом. После нее кровообращение и давление нормализуются, уменьшится риск хронической гипертензии и инсульта. Никита сможет нормально расти и развиваться.

Операция обойдется в 12?420 евро, или в 510?318 рублей.

Как можно перечислить деньги

Пожертвования можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители — издательский дом «Коммерсант» и руководитель Российского фонда помощи Лев Амбиндер). «Помощь» переведет ваши пожертвования в Берлинский кардиоцентр и отчитается по произведенным тратам. Все реквизиты есть в Российском фонде помощи (495)?926?35?63, 926?35?65, а также на сайте фонда

Российский фонд помощи (Русфонд)

Журналистский проект, созданный в 1996 году для помощи авторам отчаянных писем в ИД «Коммерсант». Проверив письма, мы публикуем их в «Коммерсанте», на сайте rusfond.ru, в «Газете.ру», на сайте «Эха Москвы», а теперь и в «Большом городе». Решив помочь, вы получаете у нас реквизиты авторов и дальше действуете сами либо отправляете пожертвования через систему электронных платежей. Возможны переводы с кредитных карт и электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. Читателям затея понравилась: c 1996 года собрано свыше $42,196 млн, а в 2010 году (на 23 сентября) — 176?096?838 рублей.