Раздельное питание

14 марта

Приходила Танька. Как только она вошла и мы поцеловались, я ей сразу сказала: «Замечательно выглядишь!» Совершенно искренне. Но она сразу дико расстроилась и стала говорить, что я просто слепая, а она выглядит отвратительно, потому что ужасно поправилась. Прямо у порога стащила штаны и стала показывать мне свой целлюлит. И заодно – сама его рассматривать в моем зеркале. (Посередине зеркала у меня пятно – дефект амальгамы или что-то в этом роде. Опасаюсь, что это пятно оказывает плохое влияние на мою карму, но купить новое зеркало не соберусь, наверное, никогда).

Я лично никакого целлюлита у Таньки не заметила. И ни фига она не поправилась, наоборот, по-моему, слишком худая, особенно ноги. Но она помешанная. Просто помешанная. Я по сравнению с ней настоящая корова или морская свинка (фигурой), но с головой у меня все-таки не настолько критично.

Сели на кухне, как всегда. Предложила чаю. Танька отказалась, хлебала минеральную воду из своей личной бутылки. Потом согласилась. Выпили зеленого чаю. Выпили красного вина (у меня было болгарское каберне, вполне ничего). Танька рассказывала про свою идиотку-начальницу и про то, что С. морочит ей голову, – то уходит к ней от жены, то от нее обратно к жене. Я была оч. голодная, предложила поесть супа, который сварила Николаевна. Танька сказала, что суп – это нефизиологическая пища, потому что овощи плавают в жидкости, которая только мешает пищеварению, и от этого происходит неполное усвоение, токсины и, как следствие, целлюлит.

Выпили еще вина. Танька сказала, что могла бы, пожалуй, съесть немного сыра. Сыр ("Ольтерман", финский) она раскритиковала, потому что в нем содержатся консерванты. Я сама знаю, что он с консервантами (на нем написано), но почему-то именно он у нас идет, а любой другой сохнет в холодильнике, пока его не выкинешь. Танька сказала, что я родилась при советской власти и поэтому у меня испорчен вкус. (A сама она при королеве Виктории родилась как будто, или на прошлой неделе! Но я все равно ее люблю).

Под сыр я рассказала про М., про последние наши с ним телефонные переговоры, после которых меня колотило, как от электрошока. Танька сказала, что мне надо забыть про М. как можно скорее и найти кого-то другого. A еще лучше не искать никого, а сосредоточиться на любви к ребенку.

Выпили еще. Я предложила поесть Николаевниного плова с курицей. Танька расхохоталась мне в лицо и заявила, что плов с курицей – настоящий нонсенс с точки зрения здорового питания, потому что в нем белки (курица) сочетаются с углеводами (рис) и липидами (масло).

Я сказала, что мне от природы все равно не дана талия, а если я не поем сейчас, то потом буду есть ночью. И налила себе супа (с цветной капустой, горошком и сливками, оч. вкусный).

Танька сказала, что мне везёт, потому что у меня от природы нет целлюлита. Я сказала, что у нее тоже нет (у меня на самом деле есть, но мне неохота было с ней это обсуждать). Танька опять стащила джинсы и стала щипать себя за ляжки, провоцируя появление целлюлитных ямочек. Пришел Тимофей с новособранным "Лего" и как раз попал на представление. Танька взрыднула, влезла в штаны, выпила еще вина и попросила разрешения посмотреть, что у нас в холодильнике. Я сказала: «Смотри на здоровье».

Т. изучала холодильник оч. долго и в несколько приемов. От яблок отказалась. От каши-гречки (физиологически безупречной (!)) отказалась. Компот – «сахаристый». Выбрала, наконец, селёдку, потому что в ней ненасыщенные, якобы, жиры, к-рые обладают целебными антицеллюлитными свойствами. И стала есть селёдку прямо из упаковки и без хлеба. При этом она еще пила вино (красное виноградное вино сочетается с животными белками), плакалась на неизбывную и ненадежную (с его стороны) любовь к С. и просвещала меня насчет раздельного питания.

Селёдку с хлебом сочетать нельзя, потому что это белки и углеводы. Но хлеб с маслом можно, потому что это углеводы и жиры. Я спросила, а как же антицеллюлитные рыбьи жиры в селедке. Танька глубоко задумалась и даже, кажется, на время забыла про С. Через пять минут она заявила, что я гений! (оч. приятно было слышать).

Так вот, оказывается, если в белковой пище жиры составляют пятьдесят или более процентов, она относится уже не к преимущественно белковым продуктам, а к преимущественно жировым. И, уже как жировой продукт, сочетается с преимущественно углеводными продуктами (хлебом-картошкой-макаронами) на оценку «3 балла», что очень даже неплохо.

То есть, если положить жирную (но жирно-не-насыщенную по своей рыбной природе) селёдку на хлеб, намазанный маслом, это будет вполне допустимое, с точки зрения теории раздельного питания, и даже диетическое, антицеллюлитное блюдо.

Воодушевленная этим открытием, Танька опять полезла в холодильник, но сливочного масла у меня не оказалось. Но тут как раз позвонил Aртур, и я спросила, нет ли масла у него. Он пришел с маслом и еще с водкой «Русский стандарт». Мы все стали пить водку и трескать бутера с сельдью. Танька без устали хвалила мою сообразительность (насчет сочетания продуктов), причем, как бы к слову, опять принялась демонстрировать целлюлит, но Aртур отнесся к этому без малейшего энтузиазма, стал отворачиваться и пригрозил вообще уйти. Я выразительно сказала: «Таня, Aртур НЕ ИНТЕРЕСУЕТСЯ целлюлитом, понимаешь намек?» Танька сразу приуныла, натянула джинсы и сказала: «Угу, понимаю. Как попадется нормальный человек, с которым можно по-человечески поговорить, так сразу "не интересуется"».

Хотя не знаю, с чего она так сразу поняла, что с Aртуром можно нормально поговорить. Он трех слов не успел сказать. Хотя правильно, в общем: селёдку тоже можно по-разному есть.

Танька сразу стала излагать Aртуру рвущую душу историю про себя, С. и жену С. Aртур дежурно заметил, что все мужчины – подлецы. Танька чуть не упала ему в ноги. К тому моменту она уже вытащила из холодильника заветренные остатки колбасы, которую приносила Николаевна лично для себя (Николаевна носит 54-й размер сверху и 56-й снизу и в целлюлит вообще не верит, потому что вся как чугунная). Я поинтересовалась, насколько не-насыщенные жиры содержатся в полукопченой колбасе, к тому же не слишком свежей. Танька швырнула в меня колбасной шкурой. Aртур сказал, что ценит в женщинах непосредственность реакций. Танька стала прижиматься к Aртуру бедром. Aртур отодвинулся вместе со стулом и уточнил, что ценит в женщинах непосредственность реакций, когда эти реакции не касаются лично его. Т. взгрустнула, помолчала, а потом заявила, что срочно хочет чего-то сладкого. Я сказала, что ничего нет, кроме маминого варенья из смородины, но она уже от него отказывалась трижды, еще когда мы пили зеленый чай.

Т. опять полезла в холодильник, долго там копалась и наконец извлекла пакет с шоколадными елочными шарами, я про них просто забыла. Эти шары мне в январе сунула одна клиентка («для вашего миленького малыша!»), но они оказались явно прошлогодними, если не прошло-прошло-годними или вообще позапрошлого века. Я их хотела выбросить, но они как-то оказались в холодильнике. Попыталась выбросить хотя бы теперь, но Танька сказала, что если на шоколаде белый налет, это фигня – просто сахар, вот и всё! (сахар с шоколадом по раздельному питанию допустимы как углеводы – с углеводами же). И сожрала весь набор, грамм пятьсот, не меньше. Остатки захватила уже к Aртуру, куда они переместились, потому что я пошла укладывать Тимоху.

Тимофей, чтобы отложить засыпание, задал мне сто тысяч вопросов, но не спросил ни слова про М. – как будто его нет и не было. Сказал, что у него (у Тимохи, а не у М.) есть сто львов, сто гиен и сто собак, и у каждой собаки по мерседесу. A еще два попугая – Гоша и Вака.

Сейчас убедюсь (убежусь, убеждусь??), что он спит, пойду в 38-ю, к Aртуру. Танька, наверное, еще у него.

Вака – довольно странное имя для попугая. Хотя меня вот тоже зовут Луиза, и ничего, живу.

Продолжение следует