Разделительная линия

картина: Борис Кустодиев, 1914 год

Три тетки в судейских мантиях оставили меру пресечения девушкам без изменений, чтобы мучились. Три месяца участники панк-молебна Pussy Riot, чья вина не доказана и не может быть доказана, потому что ее нет, уже сидят в тюрьме, в конце июня суд, хотят дать семь лет. Хочется дать больше, хочется живьем закопать.

Больше половины населения страны считает, что девчонок из Pussy Riot необходимо засадить на семь лет, и почти сто процентов населения страны считает, что они совершили нравственное преступление, недопустимый кощунственный поступок, ради славы, но Конституция не позволяет судить их как уголовных преступников.

Pussy Riot поступили безнравственно, но еще более безнравственно держать их до суда в тюрьме.

Говорящие так нравственные люди строят из себя дурачков. Как будто не понимают, что участниц панк-группы Pussy Riot осудили именно за нравственное духовное преступление. Что их держат и терзают в тюрьме, потому что такие нравственные люди считают их акцию кощунственной, хулиганской. Что в деле Pussy Riot никакого правосудия нет, не будет и не может быть. Девчонки несут нравственное наказание, как в монастырской тюрьме.

Эта история с самого начала вышла за рамки Конституции. Здесь речь не о Законе. На карту поставлено нечто большее, чем Закон, чем Конституция.

Идет расправа нравственно больного, очень уязвимого народа над тремя девчонками, так убедительно эту самую болезнь показавшими. Только так это можно было показать, как это сделали они. Они вынудили всех быть правдивыми. Не только власти, а весь этот народ не может остановиться, прекратить травлю. Даже оппозиционеры и те вынуждены заниматься нравственным линчеванием, судить.

Преступление Pussy Riot, опасность, которую они представляют для общества, а общество для них, состоит в том, что общество нездорово, что голод здесь перешел в религию, что голод никуда не делся.

Встав на амвон в храме Христа Спасителя, Pussy Riot оказались на бойне в качестве самой желанной эмоциональной жратвы для православных людей, людоедов.

Тетки в судейских мантиях — это не правосудие и не власть, это сам народ. Таков этот народ. Он всегда голодный и потому злой. Три тетки в судейских мантиях с каким-то пустым инфернальным светом в глазах, если это можно назвать глазами, родили весь этот народ, от лица которого осудили Pussy Riot еще до суда. Они исполняют свой материнский долг. Кормят своих детей, свой народ.

Поэтому следователи угрожают отнять детей. Шантажом и мелкими пытками пытаются выбить раскаяние, склонить к самооговору. Они так утоляют голод. Не следователи, народ.

Своей бесстрашной, великолепно исполненной акцией Pussy Riot вошли в саму пасть этого народного зверя; эти девчонки и есть истинная оппозиция режиму, поэтому сидят в тюрьме, поэтому их бояться защищать.

У городского суда на земле днем и ночью лежат чуть больше десяти молодых людей, протестующих против решения суда. Больше их не становится. Я тоже сижу дома, гуляю вместе с оппозицией в лагере на Садовом кольце, на Арбате, на набережной. На днях с известными писателями прогулялся по бульвару. Если бы у меня было имя, такое как у этих писателей, я бы присоединился к той горстке людей у городского суда, отдал бы им свое имя. Но никакого имени у меня нет.

Устал писать, говорить, что никто из именитых лидеров политической оппозиции, в том числе никто из тех же известных писателей, с кем я прогулялся от памятника Пушкину до памятника Абаю, реально в защиту Pussy Riot так и не выступил. Наверное, потому что они тоже памятники. Себе воздвигли при жизни.

Никто из них не провел ни одной достойной акции, не организовал ни одного стоящего выступления. Больше того, большинство из них, говоря свои дежурные фразы в защиту Pussy Riot, признают нравственную вину девчонок и соглашаются с православными чекистами, что протестная молитва в православном храме преступна в принципе. Если не по закону, так по сути.

То же самое происходит с оппозиционными политиками. Понимает ли Хакамада, что говорит: «Девочек отпустить и оштрафовать!» Оштрафовать — значит, виновны. Виновны — значит, правильно, что сидят.

Между тем хладнокровная экспертная комиссия в очередной раз никакого состава преступления в акции Pussy Riot не нашла. Ученый библеист отец Иннокентий Павлов и другие независимые эксперты православной церкви считают акцию Pussy Riot образцом современного юродства, он прекрасно вписывается в традицию церкви и несет православным христианам только благо.

Панк-молебен сорвал с людей маски христиан и позволил им стать христианами в будущем, если они этого захотят.

Что может сказать набожный актер Золотухин, который считает, что девчонок нужно помиловать, но перед этим выпороть как следует. Что может сказать самодовольная революционерка Новодворская, предложившая всучить девчонкам метлы в руки, или столь же непросвещенная Боровик-Хильчевская, президент холдинга «Совершенно секретно», предложившая заставить «хулиганок» мыть полы в сумасшедшем доме.

Фактически акция Pussy Riot, вызвавшая такую откровенную правдивую реакцию, показала, что борец Новодворская, что патриарх Гундяев, что бывший президент Медведев, что будущий президент Навальный, что Радзиховский, что Шевченко, что Гребенщиков, что Проханов — это все один и тот же человек. Мало того что все эти персоны едины в своей низости. Они суть один человек.

Один кишиневский слепой учитель сказал зрячим ученикам в классе, когда те стали подсказывать ему, кто именно из них сейчас говорит: «Какая разница, кто из вас это говорит, это говорите все вы».

Они поняли его неправильно: что ему все равно, кто говорит, потому что он слепой. Зато он понял их правильно, именно в силу того, что он слепой. Он не видит принципиальной внешней разницы между ними. Он слышит и видит сущность, которая говорит. Какая разница, кто именно из них только что сказал. Персоны могут быть разными, сущность одна. Человек по сути один и тот же.

Слепой соединял людей в одного человека. И разделял их только, когда слышал голос нового человека. Потому что он реагировал не на видимость.

Pussy Riot показали, что нет никакой Новодворской, нет никакого Леши Навального, который борется с системой. И нет никакого Путина, который эту систему олицетворяет. Никого из них отдельно не существует.

Активные участники политической оппозиции, несмотря на все их «понты», показывающие, что они против системы, внутренне «за» нее. Они эта система и есть. Это одна власть, одна толпа.

Только Pussy Riot являются разделительной линией, где заканчивается темная народная пещера и начинается свет. Они на самом деле стоят на амвоне, а за ними алтарь. Они еще долго будут там стоять. И их еще долго будет бояться многоголовый общественный зверь.

Все, кто находятся в этом звере, неважно, кто они — патриарх Гундяев, безбожник Невзоров, набожный Бурляев, Леша Навальный, чьи нежные уязвимые чувства верующего человека оскорбили своим панк-молебном девчонки — никакой разницы между этими людьми нет. Они живут в одном теле, это один человек, страдающий разделением, размножением личности. То это Гундяев, то это Джемаль, то Новодворская, то Михалков, то Шендерович, то Шевченко.

Один и тот же человек сам с собой борется, меняет свои убеждения, свои манеры, свою внешность, свой пол. Система сама с собой борется и за счет этого живет.

Единственный другой на этой социальной сцене человек, на самом деле другой человек — это Pussy Riot. Их гонители, считающие, что их нужно воспитывать в тюрьме, равно как их защитники, считающие, что их нужно воспитывать не в тюрьме,— несмотря на разницу во взглядах и нравах, живут в одном теле, в одной пещере. Это один «храм» и один мрак. Pussy Riot — луч света в их темном царстве.