Район-то сложный

Иллюстрация: Александр Можаев

— Кстати, прикольно будет про это написать, — сказал Евгений Хавтан. Мы шли панельными дворами Кузьминок, и ничего особо прикольного я вокруг не замечал. Но, собственно, что я знаю про Кузьминки? Только то, что в вечернюю пору постороннему человеку сюда соваться не следует. А для бессменного лидера группы «Браво» Кузьминки — малая родина, оттого ему и прикольно. Впрочем, Хавтан, на мой взгляд, персонаж исключительно московский, и в вопросах краеведения наверняка авторитетный.

— Этот район интересен как типично-бестолковый, как такая советская рабочая окраина. Хотя лет 30—40 назад это был просто кайф. Сейчас я приезжаю сюда к маме, и на меня ужас наводят эти крохотные комнатки. А тогда мы переехали на улицу Федора Полетаева из деревянного дома в Сокольниках только благодаря жуткому блату.

Проходим через однообразные панельные дворы. Если не знать, что это Кузьминки, можно представить себе, что находишься на любой другой московской окраине. Единственный ориентир — памятник трепетному Есенину на одноименном бульваре, заботливо отгороженный от сурового мира железными листами. Дворы здесь, впрочем, довольно зеленые, а двор Хавтана еще и благоустроен — подвешенные на столбах цветочные корзины живописно забиты пивными бутылками. Внутри кварталов бесконечные ряды гаражей, панельные детсады и школы. Евгений рассказывает:

— Мне было семь лет, и я как раз пошел в белую школу, № 623. Прямо напротив стояла еще желтая, она считалась старой и с традициями, в нее сложнее было попасть. В белой учились кто попроще. Потом выяснились и музыкальные разногласия, что меня особенно коробило: наша была за «Битлз», а желтая — за «Роллинг стоунз». Двор при этом был общий, и мы, конечно, периодически друг друга метелили. Что больше всего котировалось: жвачка «Вриглиз» (зеленая, самая крутая), духовые винтовки из насосов и игра в трясучку на мелочь. Мы с друзьями Сашей Зудиным и Андреем Савушкиным были в этом деле очень удачливые, и нас после школы на выходе часто поджидала районная шпана. Андрея однажды просто вытрясли за ноги, как Буратино, и мы после этого стали деньги за щеку прятать. Вообще, школу жизни я здесь получил замечательную, очень потом пригодилось. Когда прошел все это, знаешь, как себя вести адекватно в различных ситуациях. Потом Андрей начал крутить мотоцикл, а Саша футболом занялся. Поскольку мне это все было изначально неинтересно, я классе в шестом сам пошел в музыкальную школу и записался на классическую гитару. Я ходил через двор с гитарой, пюпитром и нотами, а они тем временем ковыряли там какую-то хрень мопедную и смотрели на меня как на идиота. Но зато когда я выучил 5—6 заветных аккордов и смог играть «Дом восходящего солнца», то сразу стал самым авторитетным парнем в округе. Кроме того, у меня был сосед Валера, меломан, у него были деньги на пластинки, и в квартире все время орала самая разная музыка. Я часто приставлял ухо к его двери, и поэтому был очень эрудирован с музыкальной точки зрения. У другого соседа впервые услышал бобинные записи концертов «Дип пепл» и «Блэк саббат» такого ужасного качества, что слушать приходилось очень громко. В моем представлении до сих пор так и осталось: рок-музыка — это когда очень громко и музыканты все пьяные.

Мы обходим школу. За открытыми окнами актового зала, в котором когда-то на выпускном вечере произошло первое выступление восходящей звезды, девичьи голоса выводят «День Победы». «Сносить-то ваши панели не собираются?» — спрашиваю я.

— Да кому они нужны, тут же Капотня рядом, завод мыловаренный. Но место, где прошло мое детство, оно для меня самое дорогое в любом случае. Здесь ведь ничего не меняется, даже люди все те же. Ну кроме того, что очень высокий процент алкоголизма и кто-то умер, а кто-то в тюрьме сидит. Район-то сложный. Все было очень жестко, но зато по правилам. Однажды кто-то из наших домов отлупил ребят с той стороны бульвара. И они пришли сюда, человек 10—15. А мы с Андреем вышли гулять вечером — мы обычно гуляли с его огромной лайкой, но в этот день она заболела. Нас спросили: «Вы из каких домов?» Мы ответили: «Вот из этих». Это была глупость, потому что дальше я ничего не помню. Жутко отметелили, неделю в школу не ходил. Но если парень шел с девушкой — никто не имел права тронуть, это железный закон. Существовало некое благородство, существовал авторитет старших товарищей, тех, кто в армии уже отслужил. «Лежачего не бьют» — это работало. Люди, которые пренебрегали правилами, считались шакалами. Сейчас, насколько я знаю, этого ничего нет, все по-другому.

И тогда было хреново, конечно, и группа «Браво» тоже чуть не пострадала от Лубянки, но идеологическая машина людей все-таки выковывала. Если у кого родители были пьющие, то школа вытягивала. Если не школа, так улица воспитывала — были на улице правильные понятия. И вообще, тогда был стиль, были худсоветы. Обязательно надо снова вводить худсоветы, иначе труба! Поколение вырастает погибшее. Но, с другой стороны, среди наших болельщиков тоже много людей юного возраста. И я думаю, что их число будет все больше, потому что нытье уже достало и нужны антидепрессанты. Глядишь, и стиляги опять появятся.