Расходы на внимание

Иллюстрация: Тимофей Яржомбек/KunstGroup Pictures

За круглым столом сидят пять женщин. На ужин у них паста с соусом песто, бутылка красного сухого вина и бесконечные разговоры за жизнь. В том числе и о концерте Мадонны, на который все так хотят попасть, но билеты не достать. Типичный такой «Секс в большом городе». И вдруг одна из них достает из кармана билеты на концерт Мадонны и дарит их подругам. Сколько стоят купленные у спекулянтов билеты, мы здесь писать не будем — во-первых, потому, что читатель и сам знает, а во-вторых, потому, что я и сама не знаю. Это все-таки был подарок. Подарок царский.

На следующий день газета «Жизнь» сообщила, что Мадонна отменила московский концерт. Узнав об этом, подруга, подарившая билеты, воскликнула: «Я разорена!»

Спрашивается: почему, когда подарок уже сделан, а деньги уже и так потрачены — и даже есть возможность вернуть небольшую часть этих денег (пускай только сумму, равную официальной цене билетов, но хоть что-то), — отмена концерта воспринимается как финансовая катастрофа?

История о моментально ставшем бесполезным подарке в литературе описана — например, в рассказе О’Генри «Дары волхвов», в котором нищий муж продает часы, чтобы купить жене на Рождество щетку для волос, а та продает волосы, чтобы купить любимому цепочку для часов. В онлайновой энциклопедии «Википедия» этот рассказ приводится как пример описания агапической любви, то есть любви жертвенной, всепоглощающей, когда объект любви видится даром свыше. Американские экономисты, изучавшие процесс дарения подарков среди студентов университетов, пришли к выводу, что подарки преподносятся именно в знак агапической любви. Вы спросите, какая еще бывает любовь. Еще любовь бывает эротическая, любовь-филия (основанная на конкретных качествах любимого), любовь прагматическая, любовь-мания — какой только любви не бывает. Кажется, однако, что российским представлениям о любви соответствует только та, что называется агапической. Видимо, неслучайно страсть наших соотечественников к подаркам производит неизгладимое впечатление на иностранцев.

«Россия — беднейшая страна, в которой даже кредитные карточки еще толком не вошли в обиход, но люди каким-то образом наскребают рубли, чтобы поддерживать процветающую экономику даров, — пишет американский историк Шон МакМикин. — Вдоль любой улицы Москвы или Санкт-Петербурга вы увидите бесконечные киоски со свежими цветами, собранными в восхитительные букеты». Мало того, отмечает МакМикин, за счет культуры подарков процветают и отечественные производители шоколада, и его импортеры, и даже заштатные киоски, в которых продается коньяк, заранее украшенный подарочной ленточкой. Дарят влюбленные, дарят любимые. Американский автор пишет, что поток подарков не останавливается и после заключения брака. Это утверждение вызывает сомнения, но поспорить с ним трудно: как и другие частности российской экономической жизни, практика дарения подарков не изучена. Разве что в начале сентября светский обозреватель «Известий» Божена Рынска опубликовала результаты собственных изысканий, из которых следует, что самые богатые граждане России тоже тратят непропорционально высокий процент своих доходов на подарки: любовница олигарха, по утверждению Рынской, получает подарков на 120 тысяч долларов в год, плюс поездок на курорты на 260 тысяч, плюс 120 на карманные расходы, плюс автомобиль за 70 тысяч и квартиру за 450.

Западные экономисты склонны считать принесение даров атавизмом, пережитком эпохи натурального обмена. Пожалуй, описанные Рынской олигархи скорее подводятся под эту модель — в отличие от романтически настроенных американских студентов и еще одной категории дарителей: тех, кто приносит радость самим себе. Американские исследователи пришли к выводу, что подарки самому себе — это совершенно особенная категория приобретений, очерченная строгими правилами. Подарки себе никогда не преподносятся без повода: случаем может послужить праздник, день рождения, профессиональное достижение, а также — и это, возможно, особенно важно — личная неудача.

Из чего складывается ценность подарка? Британский ученый Авнер Оффер утверждает, что не только и не столько из цены преподносимого объекта, сколько из его «персонализации. То есть билеты на концерт Мадонны ценны именно потому, что все получательницы любят эту певицу и мечтали пойти на ее концерт. Значит, подарок не теряет ценности и при отмене концерта.

Тогда почему же так переживает подруга? Она рассчитывала извлечь полезность (это экономический термин, означающий удовлетворение потребностей потребителя того или иного блага) из подарка не только в процессе, но и после дарения. Сама не являясь поклонницей Мадонны, она собиралась встретиться с подружками после концерта, выслушать их восторженные отзывы и получить от этого отдельное глубокое удовлетворение. Для получателей же

концерт не является составной частью подарка. То есть концерт любимой певицы — это отдельное удовольствие.

Источником этого удовольствия является уже не дарительница, а сама певица. Ценность самого подарка от возможной отмены концерта не падает. Даже, может статься, растет. Неиспользованный билет, как бесполезную щетку для волос или цепочку для часов, можно превратить в монумент любви и прекрасной дружбы, повесить на стенку, вместо того чтобы употребить по назначению (в результате чего цепочка потеряется, щетка износится, а билет вовсе исчезнет). Это идеальный подарок, подарок как понятие, подарок навсегда. Спасибо.