Птицы-2

— Тук-тук!

Сегодня ко мне опять прилетел дятел. Он уселся на карниз и важно клевал кусочек сала, который я подвесил для синиц.

Я живу не в таежной сторожке и не в избушке-развалюшке на лесной заимке, а в обычном пригороде, в получасе езды от Казани, которую и за два часа-то не всюду проедешь. Большие черные дятлы регулярно наведываются под окна здешних типовых девятиэтажек, их более крупные зеленые сородичи с самого утра оглашают дворы веселым стуком; по древесным стволам шныряют юркие поползни, а иссиня-черный ворон, давно презревший леса, гоняет по асфальту кошек, наводя на них суеверный ужас.

В последнее время все больше лесных птиц покидает чащобы и рощи, перебираясь поближе к человеку и его большому городу — этой кладовой пищи и тепла. И вот я уже с удивлением смотрю на орла, парящего над городским пляжем «Локомотив», соек, дерущихся в сосновых кронах у ДК химиков, диких уток, преспокойно зимующих на прудах, не замерзающих из-за теплых вод какой-нибудь энергоцентрали.

— Серая Шейка, — зачарованно шепчет краснощекий бутуз, кроша батон с заснеженного бережка жирному и самодовольному селезню.

А вокруг разгуливают здоровенные грачи — птицы, которым по всем статьям нашей умеренной полосы зимою положено быть не в этом городе, а на югах. Спросите хотя бы у Репина.

— Городские дети эту картину просто уже не понимают! А я в ней вижу что-то апокалипсическое, — говорит мне казанский художник Рашид. — Грачи прилетели, но теперь уже больше не улетят, понимаешь, старик? Расселись по веткам, как депутаты, и ехидно так зырят на нас. Ищут поживы.

— Это все экология, — басит мой сосед по лестничной клетке Антон, девятиклассник лицея с углубленным изучением всего на свете. — Зачем птицам лететь на юг, когда и в нашем городе еды хватает? Если эти ваши грачи откуда и прилетели, так с ближайшей помойки!

Отец Антона, эколог крупного завода, недавно вернулся из Европы и всем рассказывает, что теперь птицы в странах Бенилюкса поют все больше по ночам.

— Сначала мы думали, что просто ночное освещение их сбивает, вот пичуги и путают время суток. А потом поняли: днем в мегаполисе шум кромешный, и самки элементарно не слышат самцов. Особенно зарянка, которая оценивает качества кавалера исключительно по тому, насколько разнообразно его пение! Поэтому городские птицы, в отличие от лесных, уже меняют и время, и частотный диапазон своих песен, да и поют гораздо громче.

А на скворцов нынче вообще новое поветрие нашло: если прежде эти птицы, прирожденные пародисты, с легкостью подражали скрипу дверей, собачьему лаю или вороньему граю, то теперь имитируют мелодии мобильных телефонов. Полифонию, правда, они пока не освоили, но в Германии, по слухам, уже собираются записывать новые скворчиные рингтоны. Выходит, сотовый бум не прошел незамеченным и для птиц. Или, может, они принимают звонки за пение конкурентов.

— От этих чертовых птиц уже некуда деться, — сварливо ворчит дворничиха Рушания-апа, у которой вечно барахлит старенький холодильник.

Хитрые чайки повадились летать на ее балкон и воровать продукты. Но чайки не речные, романтично белоснежные, а серые и чумазые, с ближайшей мусорной свалки — их там сейчас обитает гораздо больше, чем на волжских просторах.

Так что теперь они все льнут к нам — городские, лесные, речные птицы. Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше, а птица — открытый мусорный бак.

Под моим окном уже которую зиму краснеет ягодами до весны огромная рябина. И, кстати, по всей Казани я давно замечаю множество кустов шиповника, калины, очень любимого птицами боярышника, усыпанных заснеженными кистями невостребованных ягод. Лишь изредка на мою рябину заглянет стайка воробьев, или на ветке покачается наглая ворона — поклюют для виду и айда на помойку. Там разыгрываются главные баталии.

Три вороны из нашего двора с легкостью изгоняют из мусорного бака кота. Четыре дружно атакуют собаку, а спаянный корпоративной вороньей этикой коллектив из восьми особей может обратить в бегство даже нормального мужика, если он им чем-то помешал.

Птицы летят в город, а под ними в том же направлении ползут электрички, автобусы, машины, груженные мебелью и домашним скарбом. Для новоиспеченных горожан на городских окраинах строят многоэтажные микрорайоны. Птицы, слава богу, пока не разучились вить гнезда самостоятельно.

И у тех, кто в небе, и кто на земле — цели примерно одинаковы: туда, где, по их мнению, лучше и сытней. Птицы тянутся к человеку и готовы быть такими, как мы. Они клюют наши объедки, свистят, как наши сотовые, ломают свою природу — ареалы обитания, миграции на юг, чувство страха перед человеком.

Глупые они все-таки. Мы очень плохой пример для подражания.