Епископ Дитрих Брауэр: «Я вообще не понимаю, что такое пропаганда гомосексуализма»

О немцах-переселенцах

Я вырос в семье российских немцев. Родители были агностиками. Мое детство пришлось на то время, когда большое число российских немцев уехало за рубеж. Некоторые из них — друзья, дальние родственники, члены тех немногочисленных общин, которые существовали в Казахстане, Сибири, — ночевали у нас перед своим отъездом. Иногда в квартире спали сразу несколько семей, матрасов не хватало, люди буквально лежали на полу. Были те, кто пережил страшные времена гонений и репрессий. Нас тоже уговаривали уезжать, но мы оставались, как и многие. У нас дома я познакомился тогда с большим количеством интересных людей, эти встречи мне очень хорошо запоминались. Я хотел понять, что заставляет этих людей сохранять веру и говорить о ней с радостью. После этих встреч я читал Библию уже по-новому. В лютеранской традиции очень много того, что иллюстрирует Библию: это и музыка, и искусство. Все это меня привлекало. Я сначала изучал юриспруденцию, потом решил пойти по профессиональной богословской стезе и поступил в единственную лютеранскую семинарию в Санкт-Петербурге. После семинарии я служил в Калининградской области, а затем меня направили в Москву. В 2011 году Синод избрал меня епископом. В служении мне много помогает жена. Она, кстати, тоже пастор.

О музыке

Мой отец работал инженером, мать — учительницей музыки. У нас музыкальная семья. Сам я закончил музыкальную школу. Во многом именно музыка меня привела в церковь. Я очень люблю Баха. Для меня Бах — как пятый евангелист, глубоко верующий человек, для которого вера была не модой и не общепринятым правилом, а тем, что им двигало. Еще мне нравятся современные богослужебные формы, песни, в том числе так называемые хвалебные песни и то, что у нас практикуется на молодежных богослужениях, — госпел и спиричуэлс. Ну и просто современные песни на русском с достаточно мягкой, приятной музыкой. У нас в церкви часто звучит орган, который я очень люблю. Как ни удивительно, очень много молодежи и людей среднего возраста с семьями приходят на классические концерты, послушать того же самого Баха, Букстехуде, Моцарта.

О бизнесе и вере

Понятие призвания занимает важное место в протестантской этике. Перед Богом все призвания равны. Я выступаю за то, чтобы брать за основу библейскую истину: кому многое дано, с того многое и спросится. Я знаю людей, которые используют свой капитал во благо, и жертвуют деньги, и во славу Божью служат, при этом прекрасно понимая, что им действительно многое дано. Большой капитал — это и большая ответственность перед Богом и людьми. К сожалению, в России пока люди, осознающие ответственность, встречаются редко. В лютеранстве нет какого-то специального отношения к бизнесу — это свойственно скорее неопротестантам. К примеру, есть общины, где большое значение уделяют вопросам успеха и славы. Хотя и ко мне приходят с вопросами по бизнесу. Если мы обсуждаем бизнес-проблемы, то людей скорее волнует внутренняя сторона, то есть кто я в отношении с Богом, не потерял ли я то, что является самым главным, самым ценным. Потому что с большими деньгами приходят большие искушения, и рушатся семьи, всякое случается. Хотя бывает и наоборот.

О Pussy Riot

Если бы такой коллектив, как Pussy Riot, пришел к нам в храм, тем более в небогослужебное время, и что-то станцевал, спел, в особенности если бы это была в той или иной форме молитва, мы бы просто пригласили их на беседу. В их песне было определенное содержание, можно было бы поговорить о нем, о том, чего они хотели. Понятно, что это была акция, чтобы привлечь внимание. Но от церкви и ожидается, что у нее другой взгляд, отличный от светского. Этот взгляд должен быть милосердный, прощающий, мудрый. Мудрый человек и мудрая церковь не просто прощают, они назидают. Да, девушки нарушили какие-то общепринятые правила, в том числе церковные. Можно было обратиться к девушкам и к общественности и сказать, что мы прощаем от всей души, но вместе с тем понимаем, что это нехорошо. Вынесенный приговор, очень по-светски политически ангажированный, поражает и возмущает. Представьте, какое произошло ожесточение у верующих разных конфессий, не говоря уже о сердцах самих девушек. Я, по крайней мере, ожидал от церкви чего-то совсем другого.

​О законе о «пропаганде гомосексуализма» и прихожанах-геях

Честно говоря, я вообще не понимаю, что такое пропаганда гомосексуализма. Например, я, будучи учителем музыки или пастором, рассказываю людям, что у нас в Петербурге, в церкви Святого Петра на Невском проспекте, на рояле репетировал Чайковский. Он не стеснялся того, что у него был друг, своей гомосексуальности. И что, я буду теперь замалчивать это? Нужно называть вещи своими именами. Понятно, что отношение церкви к феномену гомосексуализма всегда сложное. Но это не такая простая тема, чтобы просто назвать ее «пропагандой» или абстрактным злом. Мы ведь всегда имеем дело с людьми. В нашу церковь обращаются геи. Приходят к нам, наверное, потому что где-то слышали, что у нас об этом по крайней мере можно говорить. Лично я никогда не сталкивался со случаями, где бы мне навязывали или пропагандировали что-то, говорили, что гомосексуализм — это хорошо, или «принимайте меня таким, какой я есть». Как правило, приходят молодые люди с вопросами «вот я такой, я чувствую себя так, что мне делать?». Эти люди страдают от того, что их отвергают и осуждают. Они оказываются за бортом любого духовного общения. И это, конечно, трагедия. И вообще, если мы говорим о библейской основе осуждения гомосексуализма, то мы должны поговорить и обо всем остальном. Когда мы, например, цитируем апостола Павла и его слова о том, что мужеложник не войдет в Царство Божие, то мы должны говорить и обо всех остальных вещах, которые там названы, в том числе и коррупции, и многих других явлениях, которые встречаются на каждом шагу, в том числе и в семьях верующих людей. Как правило, легче, не вдаваясь в суть, просто сказать, что это плохо. Это тем более просто, когда есть определенная политическая конъюнктура. Осуждать легко.