«Природа любви к Путину — по преимуществу бабья»

Юрий Сапрыкин («Лента.ру»): «Природа любви к Путину — она по преимуществу бабья и выражается вполне корневыми, традиционными женскими архетипами. Мой хоть не пьет. Пусть ползарплаты, но в дом приносит — а у Людки вон все подчистую пропивает. Опять же, бьет — значит, любит. Если хочешь, чтобы девушка разлюбила вот этого непьющего, но вороватого парня, и полюбила такого, который и языки знает, и честно зарабатывает, и готовить умеет, и обаятельно улыбается — так вот, если хочешь, чтобы девушка к нему ушла, странно ждать, пока она сама прочтет его блог и влюбится на расстоянии. Надо как-то за ней ухаживать. Водить в кино, дарить подарки, угощать сладостями. Девушка и так рано или поздно выберет сторону добра — но хорошо, когда у добра еще есть печеньки».

Андрей Бабицкий (Forbes): «Москвичи имеют полное право обидеться на то, что их лишили голоса в самом буквальном смысле слова. Притом что других механизмов обратной связи не существует: мэром служит фактический назначенец исполнительной власти. Вот как вы проголосовали, сообщают жителям столицы, а когда они пытаются поспорить, затыкают уши, как в детском саду. А после всего этого, как будто обиды недостаточно, москвичей еще и показательно унижают, фактически переведя город на осадное положение».

Александр Баунов («Слон.ру»): «По стране у него большинство. Но меньшинство не признает его победы, и это меньшинство — большинство в столице. А может быть, и в еще нескольких ключевых городах. За малиновой далью на далекой лесной стороне спит любимая в маленькой спальне. А жить-то придется здесь, с нелюбимой.  

В результате бессмысленной победы в первом туре мы получили очень шаткую ситуацию, когда президент правит в общем равнодушной и местами глухо недовольной страной из активно недовольной, не признающей его столицы».

Влад Сорокин (один из наблюдателей на выборах):«Кажется, парадокс — ну зачем выбирать человека в третий раз, если за первые два он так и не сделал что-то, что дало тебе хорошую жизнь. Но именно поэтому Путин — живее всех живых, он — олицетворение той самой силы, которая, по мнению большинства моих сограждан, вечно им должна. Должна за них объединяться в ТСЖ и убирать в подъездах, должна за них не нарушать правила дорожного движения и, как следствие, не давать взятки милиционерам, должна при 13-процентном подоходном налоге сделать медицину бесплатной, но очень качественной, должна вообще следить за ними, вытирать слюни и кормить с ложечки. А если власть этого делать не будет, избиратели будут охать и ахать, жаловаться, но при этом всеми правдами и неправдами гнать прочь из головы мысль о том, что, вообще-то, многое, если не все, зависит только от них. Потому что если эту мысль оставить, то придется встать и пойти что-то делать или хотя бы усердно думать, а ведь очень не хочется. Получается, что 63 процента России будет выбирать эту власть снова и снова, потому что она им обещает халяву, а это для русских, похоже, главная ценность, своего рода национальное достояние. И это выбор, с которым мне придется жить».

Сергей Кучеров («Сноб.ру»): «Есть у народа одна сокровенная идея, которая важнее ему, чем свобода и благосостояние. Дело в том, что подавляющее большинство его граждан готовы терпеть унижения, жить в нищете, обходиться без качественных продуктов и лекарств, жить без водопровода, газа и телефона. Но ни за что они не откажутся от глубокого чувства коллективной гордости за свою великую страну. Другой президент может быть выбран только тем народом, который гордится своим настоящим, а не прошлым. Таким народом, в котором каждый гражданин берёт на себя ответственность за свои поступки и радеет за свое дело».

Андрей Козенко (Lenta.ru): «Оснащение каждого избирательного участка веб-камерами дало удивительный эффект. Всего за 15 миллиардов потраченных на это бюджетных рублей мы узнали, что «Ласковый май» — по-прежнему самая популярная группа страны. По прямому назначению это нововведение тоже сработало: оно позволило анонимному нарушителю произвести самый дорогой вброс бюллетеней в истории российских выборов».

Олеся Герасименко («Коммерсант»; во время выборов была членом УИК):«Наблюдатели попали в ту же ловушку, что и митингующие на площадях Москвы и Санкт-Петербурга. Те выходили на гражданские марши за честные выборы, а оказались на политических акциях против Путина. Активисты пришли на выборы следить за прозрачностью голосования, а увлеклись обличением членов комиссий в лояльности к власти. Помириться ради общей цели — честных выборов — они так и не смогли».

Сергей Соколов («Новая газета»):«Рецепт, по-моему, прост — хотя сложен для каждого конкретного человека, поскольку полностью изменит его жизнь. Каждый (вы слышите — каждый!) из тех, кто был наблюдателем, ходил по площадям с белыми ленточками и писал в блогах правильные тексты, должен идти в школы, в вузы, в колледжи. Пусть руководителем кружка бальных танцев. Мы свой политический цикл проиграли — ну, надо это признать. Но только мы можем сделать так, чтобы не был проигран следующий исторический шанс. 

Идите говорить с детьми. Не о политике — ни в коем случае — о хороших книжках, о добре и зле, о чести, совести и чувстве собственного достоинства, о том, что жить надо радостно, но никому не позволять эту радость отнимать, о красивых людях и правильных поступках, о любви, дружбе и сострадании.
И они — дети, — когда вырастут, все сделают правильно».

Ольга Алленова («Коммерсант»; отказалась быть наблюдателем на выборах, вместо этого пошла дежурить в детскую больницу): «Выходить туда, чтобы добиваться смены режима, я больше не буду. Уйдет этот режим — придет новый, такой же. Я не верю, что власть сверху способна изменить людей. Общество должно изменить сначала себя, а потом менять власть. Сначала нужно требовать простых и как будто скучных вещей. Полноценного питания в больницах и детсадах. Контроля за расходованием средств в детских домах, где на ребенка в месяц выделяется определенная сумма, а в реальности до него доходит в разы меньше. Мы должны требовать, чтобы в психоневрологические интернаты не отдавали здоровых выпускников детдомов с липовыми диагнозами, цель которых — лишить человека права на жилплощадь, полагающуюся ему по закону. Мы много чего должны сделать, прежде чем выходить на площадь требовать отставки власти. Наши требования должны быть более реальными и более конкретными».

Эдуард Бояков: «Что делать? У меня есть ответ. И я уверен в нем. Объединяться. Но не в количестве 50 тысяч. К этому не готовы. Это на «Пикнике «Афиши».  
Надо в тысячу раз меньше. Должны возникнуть группы, ячейки вкуса, объединенные одной эстетической и этической платформой. И эти группы должны начинать разбираться на своей профессиональной поляне с путинской властью. Даже не путинской (мы не знаем, какая она будет), а с сурковской, постмодернистской, основанной на постоянной перверсии, разводке то бишь. Гражданская активность должна реализовываться на профессиональном поле, а не политическом. Ибо на политическом — все орут, а Жириновский лучший. А на профессиональном — они импотенты, а мы в силе.

Образование, кино, театр, наука академическая, архитектура, хоть цирк — везде должны возникать новые, независимые микроинституции. Они должны бороться. С коррупцией и с совком. Как «Архнадзор». Сотни «Архнадзоров» должны возникнуть. Сотни новых союзов творческих, групп. И тогда страна медленно начнет меняться, люди начнут опять (вперые после 60-х годов) верить художникам».

Лев Рубинштейн («Грани.ру»): «Не надо унывать, дорогие мои. Мы ведь ничего другого и не ожидали. Я понимаю, что малоприятно, когда тебе под нос суют хамский fuck. Все это понятно. Но «скорбный труд», особенно если он честный, свободный и осознанный, не пропадает, я это точно знаю. И все только начинается. Твердости нам всем. Последовательности. Запасемся терпением и презрением. Нас нет для них? ОК. А их — для нас. Свобода внутри каждого из нас. И никто ее у нас не отнимет. Все нормально, ребята, не унывайте, правда. Я это, между прочим, и себе самому говорю».