Преступление и наказание

Я совершил преступление против своего возраста и был за это наказан. Я отправился писать школьное выпускное сочинение в Лингвистическую гимназию №1531. Всякий спросит меня: на кой черт? И правда, пожилой, в сущности, юноша, 1962 года рождения, приперся к 8.30 в школу, уселся со школьниками в классе и шесть часов подряд без кофе и табака изо всех сил честно старался раскрыть тему. Однажды, в 1979 году, я уже сдавал письменный экзамен по литературе и русскому языку в школе № 235 им. Комарова. Но память не сохранила никаких подробностей этого таинства: ни темы, которую я выбрал, ни сопутствующих процессу переживаний. Поэтому сейчас мне интересно было вспомнить, как работает мозг в режиме гнетущей ответственности и ограниченного хронометража. К тому же было важно понять, как изменился за прошедшие годы я сам и что за люди успели за это время подрасти.

Осрамиться не хотелось очень. Осознание грядущего позора породило натуральный, давно забытый мандраж. Его первые признаки я ощутил за неделю до экзамена, и с каждым днем мне становилось все хуже. Я ознакомился с 392 возможными темами, купил три книжки – «Мертвые души», «Герой нашего времени» и «Повести Белкина». В ночь перед экзаменом с ужасом понял, что они еще не прочитаны. Из пушкинской прозы времени хватило только на «Капитанскую дочку». Чтение Лермонтова (ближе к часу ночи) я решил совместить с принятием ванны. Дошел до сцены, когда у Казбича угнали коня, после чего кавказские реалии куда-то уплыли, а в нос стала поступать вода. Нелепой гибели при подготовке к сочинению я чудом избежал, а книжка – нет. Лермонтов плавал корешком вверх, и читать его дальше не представлялось возможным. Оставались «Мертвые души». За них я взялся около трех часов ночи, совместив чтение с лежанием под одеялом, что тоже было ошибкой.

В 7.30, после трех часов сна, я проснулся сам – в холодном поту. Мне приснился кошмар – будто я проспал экзамен. И с этого момента я уже не мог себе объяснить, что для меня это не настоящий экзамен, а всего лишь журналистский эксперимент, никак не влияющий на мою судьбу. Мозг работал по-военному быстро, точно и ультимативно: никаких яичниц и чаев. Только кефир. Джинсы и футболку со слонами на экзамен нельзя. Черные приличные брюки и серая рубаха с полосками без воротника. Неглаженая, собака.

Когда меня, одеревеневшего от недосыпа и перепуга, посадили в класс и выдали две тонкие бледно-зеленые тетрадки (черновик и беловик), я оглядел своих временных товарищей. Кажется, я волновался сильнее всех, или они владели каким-то самурайским искусством самообладания. Прочтя на доске ассортимент тем, я окончательно осознал безнадежность своего положения. По-хорошему, мне надо было тихо слинять под видом похода в туалет. Но когда я практически принял решение о капитуляции, мелькнул бледный луч надежды: оказалось, что книгу, по которой ты собрался писать сочинение, выдают. И тогда я выбрал тему. В выборе не было никакой логики, это была самая непонятная тема сочинения, которая мне встречалась: «Раскольников есть истинно русский человек именно в том, что дошел до конца, до края дороги, на которую его завел заблудший ум» (Н. Н. Страхов).

Скажу честно, сочинение я писал на двадцать минут дольше отпущенного времени и дважды ходил курить во двор. Два дня ждал результатов с опустошенным сердцем, не надеясь ни на что хорошее. Так оно и вышло. По литературе мне поставили «три»!

Вот рецензия современных учителей на мой труд:

«По жанру данная работа напоминает публицистическое рассуждение по поводу формулировки темы. Большая часть работы – воображаемая полемика с критиком Н. Н. Страховым. Aвтор не любит критиков и считает, что “между книгой и читателем... не может быть посредника”.

Весь свой пыл он обращает против Страхова, забывая, что нельзя делать выводы, не читая работы своего оппонента, по какой-то одной вырванной цитате.

Н. Страхов – тонкий критик, который не подчинял анализ произведений какой-то политической тенденции, а старался увидеть в книге общечеловеческие проблемы.

Удивляет некорректность ведения полемики автором.

Вторая часть работы, на наш взгляд, удачнее. Тем не менее эта часть не является жанром сочинения.

Мысль Страхова не понята правильно и до конца (нужно было остановиться на ключевых словах: “заблудший ум”).

У автора собственная точка зрения по поводу концепции Достоевского, частично правильная, но почти не имеющая отношения к теме».

На меня написали рецензию. Да какую!

A вот, собственно, и мое сочинение, сочинением, как мы уже знаем, не являющееся.

 “К своему счастью, господина Страхова Н. Н. читать мне не приходилось, и с творчеством этого достойного мужчины я не знаком абсолютно. Однако цитата из его трудов, предложенная в качестве темы сочинения, позволяет сделать кое-какие умозаключения.

Н. Н. Страхов, по всей вероятности, причислен к общепризнанным литературным критикам. Иначе как довольно блеклое высказывание, не насыщенное никакими сколь-нибудь замечательными мыслями, могло попасть в список тем на школьных выпускных экзаменах по русскому языку и литературе?

Понимая, что отхожу от темы сочинения, еще к ней даже не приблизившись, не могу не высказаться довольно кратко о критиках вообще как об отдельной разновидности сочинителей.

Критиками, по всей видимости, становятся следующим образом. Некий субъект, скажем тот же Страхов Н. Н., с детства чувствует неудержимую тягу к писательству. От самого процесса выведения букв на бумаге он испытывает почти оргазмическое наслаждение. Да только вот в чем беда: путного ничего не выходит. Бумаги исписывает много и довольно недурным почерком, а в целом получается дрянь полнейшая, хоть повестью назови, хоть романом. A писать тем не менее хочется до зуда.

И в какой-то счастливый момент Страхова Н. Н. озаряет: к чему эти бесплодные мучительные попытки, если можно критиковать чужие книжки? На выходе ведь та же исписанная бумага – удовлетворение, стало быть, происходит. И становится наш субъект критиком... Ровно в той же степени, как высказанная мысль превращается в ложь, литературное произведение, подвергшееся критике, становится плоским, лишается прелестных недоговоренностей и загадок, которые как раз и побуждают мысль и воображение работать.

Между книгой и читателем, как между влюбленными, посредника быть не может. Ведь все, что ему необходимо, восприимчивый мозг всегда впитает непосредственно из книги с некоторой поправкой на развитость интеллекта, воображения и жизненный опыт.

Ох, много еще хотелось бы сказать в адрес ненавидимого мной критического сословия, но следует переходить к теме сочинения непосредственно.

Вдумаемся в предложенное высказывание господина Страхова исключительно лишь с той целью, чтобы понять, про что, собственно, предстоит писать сочинение.

Фраза звучит как категорический императив – даже как-то страшновато что-либо возразить Страхову. Но я попытаюсь.

Стало быть, Страхов причисляет Раскольникова к “истинно русским” людям на том основании, что тот мужественно дошел до самого что ни на есть конца, как это обычно бывает у истинно русских, руководимых собственными заблудшими умами.

Позвольте, с каких это пор доведение чего-либо до конца стало признаком истинно русского человека?

Продолжим цепляться за слова.

Если читать роман “Преступление и наказание” внимательно, то окажется, что “истинно русский” Раскольников никаких специальных усилий, чтобы “дойти до конца”, не предпринимал. Более того, свернуть с дороги, на которую его “завел заблудший ум”, он уже не мог при всем желании.

Вот первое и единственное усилие и волевой поступок Родиона Романовича – убийство старухи-процентщицы (для человека, сомневающегося в собственной значимости, поступок вполне логичный: преступить одно из самых главных табу и сразу понять по результатам эксперимента, к какой категории граждан ты принадлежишь). A дальше механизм закономерных случайностей втягивает его, как мясорубка. В результате не зависящего от Раскольникова хода жизни плюс особенности его собственной психической организации он приходит с повинной в полицию. Откуда естественным образом попадает на каторгу.

И даже попав в Сибирь, заметьте, преступлением своим он признавал исключительно то, что ему не удалось вынести своего эксперимента с убийством.

Так до какого же конца и края дошел Раскольников?

Самый конец и край этой истории – это сцена, торопливо, без прямой речи пересказанная Достоевским в эпилоге и ради которой, собственно, весь роман и написан. Я имею в виду падение Раскольникова на колени перед Соней и его очистительные рыдания.

И здесь никаких волевых усилий Родион Романович не совершает. Достоевский так и пишет: “...но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам”.

Потому Федор Михайлович и великий художник, не нуждающийся в услугах нелепого господина Страхова, что он может позволить себе такую композицию романа. Он пишет толстенную книгу в пятьсот страниц со сложнейшими переплетениями характеров и обстоятельств, чтобы в конце, в тринадцатистраничном эпилоге, в паре абзацев, как бы впроброс, сказать самое главное.

A главным для Раскольникова оказалось хрупкое существо с лучистыми глазами и тихой силой внутри.

Так что позвольте, господин Страхов, с вами не согласиться категорически: Раскольников есть истинно русский человек именно в том, что в поисках ложного ощущения собственной значимости наворотил бог знает чего, угодил на восемь лет на каторгу, а то, чему действительно стоило отдать жизнь, было давно уже рядом в виде довольно невзрачной, но великолепной девушки Сони.

Но иначе Достоевский не был бы великим художником, “Преступление и наказание” – великой книгой, а Раскольников – истинно русским человеком. Только так и могло быть: почти погубить себя, свести в гроб мать, попасть в кандалы – и все лишь для того, чтобы на берегу холодного Иртыша вдруг понять, что самое ценное в жизни – просто любовь.

Как верно пел Галич:

Нам кажется путь окольный

Кратчайшим из расстояний...»

Иначе подошла к теме Ольга Чиж из 11 «Г». Она получила «пять». «Федор Михайлович Достоевский – один из гениальных писателей XIX века. Достоевский очень серьезно задумывался о проблемах общества, одной из таких проблем являлась проблема пьянства, но эта тема слишком узка для целого романа, поэтому писатель решил написать роман о нравственных проблемах общества, об идеях, которые царили в умах молодежи того времени. Образ Раскольникова был взят с реального человека того времени, одного из студентов, это доказывает то, что свои собственные идеи, взгляды на жизнь, на общество были у большинства молодых людей того времени. В лице Раскольникова Достоевский показал типичного героя того времени, как это делали A. С. Пушкин в романе “Евгений Онегин”, М. Ю. Лермонтов в “Герое нашего времени”, где каждый герой характерен тому обществу, в котором жил писатель.

Героя Достоевского волнует проблема поиска своего места в жизни, неравенства во всех слоях общества. В темной каморке, когда нечего было есть, в переполненной отчаянием душе родилась его теория.

Теория Раскольникова говорила, что все люди подлы и низки и их переделать “и труда не стоит тратить”. Но можно встать над людским муравейником и управлять им. Есть два рода людей: подвластные и немногие избранные – властители. Последние внешне не отличаются от простых людишек, но на самом деле имеют право добиться власти любым путем, переступая через закон и важнейшие христианские заповеди. Раскольников решает стать таким властителем.

Одновременно он чувствует и противоречивость своей теории: ведь все эти «наполеоны и магометы» служили прежде всего своим личным интересам, а общими лишь прикрывались. Одинокий и озлобившийся “теоретик” не доходит до осознания того, что невозможно делать людям добро, выбирая для этого преступный путь.

Раскольников убивает старуху процентщицу, но он не может действовать дальше. По своей теории он должен жить для себя, а отдает последние деньги на похороны Мармеладовым, расстраивает свадьбу сестры. Чувство любви и сострадания – это стержень человеческого общества. Не будь его, давно бы оно распалось, а люди перегрызлись между собой.

Создавая свою теорию, Раскольников нарушил одну из главных заповедей христианства. Он разделил людей на “высших” и “низших”, когда все люди равны перед Богом. Родион Романович не смог пройти путь, согласно своей теории, но он прошел тот путь, на который зашел сам, он попытался справиться с грехом, который совершил сознательно, и после этого почувствовал “мучительнейшее ощущение из всех до сих пор жизнью пережитых им ощущений”.

Достоевский показывает нам, как труден путь грешника: после убийства Раскольников чувствует себя опустошенным, и только Соня, которая явилась своеобразным проводником человеческой души, Сонечка Мармеладова смогла помочь раскаяться, поверить в себя Родиону. Соня “была скромная и даже бедно одетая девушка, очень еще молоденькая, почти похожая на девочку, с скромною и приличною манерой...” и с очень чистым сердцем.

Именно Соня сказала Родиону, что нужно покаяться в своем грехе прилюдно, тогда он почувствует облегчение. И покаяние перед Богом, раскаяние через очищение, сострадание – это пути выхода из того положения, в которое попал Раскольников, а не насилие ради идеи, как это было первоначально у Раскольникова.

Благодаря Соне главный герой романа прошел путь грешника, он покаялся в своем грехе. Именно русский человек должен соблюдать христианские заповеди, написанные в Евангелии. По обычаям человек, совершивший грех, должен быть наказан, но для того, чтобы самостоятельно искупить свою вину, он должен раскаяться в сделанном, очиститься перед Богом и достичь просветленного состояния. Раскольников прошел такой путь, поэтому его можно назвать русским человеком. Он не искал легких путей, он полностью был готов ответить за свой поступок перед Богом и перед обществом, только после наказания, где уже Достоевский описывает события на каторге не темными и мрачными цветами, а более светлыми.

Главная ошибка Раскольникова состояла в том, что он взял на себя роль Бога, решил, кому умереть, а кому продолжать жить. Но истинно русский поступок – это то, что он смог принять правду своего положения и смириться с судьбой, которая была для него уготовлена, и он проявил сострадание и любовь к ближним людям.

Федор Михайлович Достоевский создал обширное полотно человеческих мук, страданий и горя, пристально и проницательно вглядывался в душу “маленького человека” и открыл в нем лучшие качества русской души, которые не были сломлены теми условиями, в которых пришлось жить героям».

Напоследок хочу сообщить, что, кроме моей, были в этом году в школе и другие темы выпускных сочинений. 

Вот они:

1. Стихотворение В. А. Жуковского «Песня»

(«Минувших дней очарованьеѕ»).

2. Нравы дома Кабановых в драме А. Н. Островского «Гроза».

3. Тема утраченных иллюзий в драме А. Н. Островского «Бесприданница».

5. Образ героя-бунтаря в ранней поэзии В. Маяковского.

6. «Искусство стремится непременно к добру» (Н. В. Гоголь).

(По одному или нескольким произведениям русской литературы XX века.)