Предметники

Высадка

«Мальчик садится на место, расстегивает портфель, кладет на парту тетрадь и ручку, поднимает лицо и приготавливается слушать ахинею».

Этими словами заканчивается эссе Иосифа Бродского «Меньше единицы». И начинается практически любое воспоминание о школе, независимо от того, когда вам выпало в ней учиться – в 50-х, 90-х или нулевых – и кто был вашим наставником... Слушать ахинею – долг каждого ученика. Нести ее, хотя бы время от времени, – святая обязанность педагога. Так было, так есть, так будет.

И все же находятся учителя, сомневающиеся в непреложности этой истины. Верящие в то, что каждый урок им удастся сделать интересным и значимым. Они-то и собираются каждую осень в Москве на конкурс педагогического мастерства «Учитель года России», в гимне которого сказано ясно: «Учитель – профессия дальнего действия, главная на земле».

Конкурс родился еще при Советах, в 1990 году. С распадом империи не только уцелел, но и окреп. Если в первом педагогическом марафоне участвовало всего 22 человека, то в нынешнем, 14-м по счету, – 80. Денежные премии существенно подросли – 150 тысяч рублей каждому суперфиналисту. Плюс поездка в солнечную Италию.

Человек завистливый и меркантильный, я горько пожалел о том, что в 1999-м, когда и мне удалось взобраться на пьедестал, призы были не такими нажористыми. Впрочем, поделом: я никогда не верил, что учитель – главная на земле профессия. Слова же о дальности ее действия считал обычной риторикой. В чем дальность-то? В количестве поступивших в вузы? Но с этим прекрасно справляются и репетиторы – роботы от педагогики. В сложившихся судьбах учеников? Но где гарантия, что они сложились во исполнение вашей ахинеи, а не вопреки ей? Словом, очень эфемерное ремесло. И кто он вообще такой, настоящий российский учитель? Профессиональный трепач? Белибердоносец? Юродивый? Инженер человеческих душ? Добрый пастырь?

В поисках ответа вполне логично было отправиться именно на конкурс, куда слетаются лучшие из лучших. «Учитель года России-2003» взял старт в подмосковном поселке Московский. На сцене научно-методического центра высился сработанный из крашеной фанеры фасад какого-то здания с лиловым пеликаном (эмблема конкурса), вписанным в медальон на фронтоне. Прозвучала песня: «Учителя России – нет вас красивей». Потом на сцену выбежали строители – двое из ларца в синих кацавейках и оранжевых касках. Ведущие указали им на фасад, заявив, что это и есть здание российского образования. Пожаловались: «У нас тут подгнил один кирпичик». «Сейчас заменим», – сказал один строитель, достав из-за пазухи нечто вроде обувной коробки с выведенными на ней буквами ЕГЭ (единый государственный экзамен). «Какой он у тебя большой! – сказали ведущие. – Может, надо усечь?» «Не надо, – сказали двое из ларца, – а то одно “гэ” останется».

Общий смех в зале.

С некоторым опозданием появился министр образования РФ. Извинился. Рассказал анекдот о том, как некая девушка играла в казино, все время ставила на 22 и все время проигрывала. Однажды крупье не выдержал и спросил: «Почему вы ставите на 22? Разве вам не говорили, что это самая гиблая ставка?» «Говорили, – с грустью отвечала девушка, – но я-то как рассуждаю: окончила семь классов, училась на “тройки”, а семь умножить на три будет двадцать два. Вот и ставлю».

Гомерический смех в зале.

Что поделать, учителя на отдыхе – это «Ералаш» и КВН. Имеют право. Следовало вооружиться терпением и дожидаться главного – конкурсных уроков...

Уроки мастерства

На протяжении ХХ века отечественная педагогика металась между так называемой «трудовой школой», по сути – придатком тех или иных производственных предприятий, и «школой учебы», опиравшейся на традиционную классно-урочную систему. В новой России все больше налегают на «проблемно-ориентированное обучение», когда ученик должен не только усваивать знания, но и сам прикидывать, где и зачем они ему пригодятся.

Именно повышенное внимание к проблемам в образовании привело к радикальным переменам в структуре главного педагогического смотра страны.

В течение 12 лет конкурс «Учитель года России» проходил в два тура. Первый – заранее подготовленные уроки в московских школах «на незнакомых детях». Во второй тур выходили пятнадцать человек, автоматически становившиеся обладателями президентской премии. Им предстояло провести так называемые уроки-импровизации. По итогам второго тура называлась пятерка победителей в номинациях и имя собственно учителя года (разумеется, вошедшего в пятерку). Все предельно просто и ясно. На первом плане – учитель и его знание предмета. И только потом – традиции и новации, вдохновение и артистизм.

– В прошлом году все неожиданно изменилось, – сообщил мне Михаил Нянковский, «Учитель года России-1994», заслуженный учитель РФ, кавалер почетного знака «Общественное признание». – Ни с того ни с сего от предметных номинаций организаторы отказались вовсе, сделав исключительно номинации проблемные, причем не пять, как раньше, а сразу девять: «Традиции в образовании», «Инновации в образовании», «Учитель-исследователь», «Информационные технологии», «Гражданское и патриотическое воспитание», «Вдохновение и артистизм», «Практико-ориентированное образование», «Учитель-воспитатель» и «Здоровьесберегающие технологии». Это многих выбило из колеи, поскольку в школе мы преподаем не инновации, традиции или патриотизм, а литературу, историю, языки и т. д. В нынешнем году отчасти восстановили прежнюю структуру: сначала урок по предмету (двадцать минут), потом – в проблемной номинации (тридцать минут). Эти номинации, кстати, вызывают у меня сомнения. «Здоровьесберегающие технологии»? Понятно, в школе сейчас не найдешь полностью здоровых детей. А вот «Учитель-воспитатель» – непонятно, потому что если вы учитель, то воспитателем просто не можете не быть. «Учитель-исследователь»? То же самое. Знаешь, что бы там ни считалось актуальным на сегодняшний день, по большому счету главная проблема в школе – проблема предмета, т. е. что преподавать, как преподавать и зачем, и, разумеется, предметника – что за человекѕ По-настоящему хороших предметников катастрофически мало, можешь мне поверить.

Я все же позволил себе усомниться: не может быть, чтобы учителя, ставшие лидерами в регионах, не знали свой предмет. Усомнился – и пошел смотреть уроки.

Начал с инноваций.

Школа №1307 на Академика Анохина. Первый урок – биология. Тема – «Мхи». Учитель – Николай Мартынович Кочмарик, лучший в Архангельской области.

Едва произнеся стандартное «Здравствуйте, дети. Садитесь», педагог тут же нацепил милицейскую фуражку, сделал строгое лицо и оповестил учащихся: «В розыск объявляются мхи». Основная цель урока – составить фоторобот мхов (усвоение нового материала). Кочмарик начал извлекать из портфеля пластиковые бутылки, ножницами отстригать им донца (следя за тем, чтобы линия отреза была зубчатой) и ставить раструбами одна на другую. В результате получилось что-то вроде ствола пальмы, увенчанного бутылочным горлышком.

– А теперь возьмем шлангик, – пропел Кочмарик, – и сделаем стебель.

Шлангик явился незамедлительно и в самом деле стал стеблем. Засим учитель выдержал паузу, достал пустую бутылку от «Фанты» (0,5 л) со следами красителя на стенках, навинтил ее на шлангик, с помощью все тех же ножниц донышко превратил в крышку, отогнул ее и засыпал внутрь горсть каких-то драже (кажется, аскорбинку). Вы, конечно же, догадались, читатель: то были споры.

Николай Мартынович, словно играя на маракасах, потряс коробочкой со спорами, подытожил все, что дети узнали о природе мхов, снял фуражку и – точно по звонку – раскланялся.

А я поспешил вернуться в лоно традиций.

В «Традициях» было девять участников. Восхитительный урок представила историк Наталья Анатольевна Старчеус из Благовещенска. Тема звучала так: «Англия в XVIII веке». Старчеус начала несколько издалека, спросив у ребят, сколько нужно времени на то, чтобы построить дом. Версии высказывались самые разнообразные, но в итоге выяснилось, что полчаса.

– За эти полчаса, – сказала Наталья Анатольевна, – мы с вами построим дом, который и будет называться «Англия XVIII века».

Стройка закипела. На партах лежали кирпичи – исписанные с обеих сторон куски цветной бумаги: с лицевой – ключевое понятие, например «буржуазная революция», «рост цен», «безработица», «чартизм», с обратной – их более-менее развернутая расшифровка. Работа состояла в том, что Наталья Анатольевна рассказывала об Англии, а когда озвучивалось какое-либо ключевое понятие, спрашивала: «Ну, у кого кирпич с промышленным кризисом? Маша, у тебя? Прекрасно».

Маша, обрадованная, что ей выпал счастливый кирпич, зачитывала текст на обороте, потом семенила к магнитной доске и привешивала кризис в стык с ростом цен. Когда закончили фундамент, Наталья Анатольевна подвела промежуточные итоги и сама настелила пол первого этажа, где значилось: «Англия занимает первое вместо в мире по ВВП». Подобным же образом были возведены первый и второй этажи, а затем и крыша – треугольный кусок бумаги с надписью: «Англия – ведущая индустриальная держава планеты». Тема кирпичей, смутно обозначенная еще на церемонии открытия, у Старчеус получила мощное развитие.

Закрепление пройденного материала выглядело так. Педагог разложила на партах бумажки со стихотворением «Дом, который построил Джек», специально ею переделанным к сегодняшнему уроку («Извините, что от руки – ночью работала») и попросила следить за чтением по тексту, а финальную фразу каждой строфы произносить всем вместе.

Старчеус:

– Вот дом, который построил Джек.

Вот революция буржуазная –

С нее начались изменения разныеѕ

Все вместе:

– В доме, который построил Джек.

Старчеус:

– А это промышленный переворот,

Что за революцией следом идет,

С которой и начались изменения разныеѕ

Все вместе:

– В доме, который построил Джек etc.

Опять-таки по звонку, как и Кочмарик, Наталья Анатольевна перевернула крышу дома своего изнанкой к классу, и все увидели улыбающееся солнышко, а ниже слова: «Спасибо за урок!»

Теперь о лауреатах.

Игорь Иванович Полищук, учитель физики из Рыльска (Курская область). Тема урока: «Температура». Итог первый: «Температура измеряется двумя способами: с помощью градусника и с помощью термометра. Последний – предпочтительнее». Итог второй: «Абсолютный ноль недостижим». И третий: «Ртуть очень опасна для здоровья». «Если вы разбили ртутный термометр, – предостерег Полищук, – немедленно вызовите соответствующую службу, которая, скажем так, произведет уборку вашего помещения».

Далее – Татьяна Викторовна Федорова, «Учитель года Москвы-2003», преподаватель русского языка и литературы средней школы №1071. Тема проблемного урока: «И. С. Тургенев “Отцы и дети”. Смысл заглавия романа».

Благодаря Татьяне Викторовне я узнал, что союз «и» – союз соединительный, а значит, в названии романа обозначен не только конфликт отцов и детей, но и возможность его разрешения. Особенно эффектным было начало урока. Педагог раздала детям листки бумаги и велела написать первое, что придет в голову в связи со словами «весна», «семья» и «Иван Сергеевич Тургенев». Через две минуты она собрала листки и в спешке, совсем не так, как Наталья Анатольевна – свои кирпичи, прилепила их на магнитную доску. «Весна» и «семья» педагога почему-то уже не интересовали, что же касается Тургенева, то Татьяна Викторовна была поражена богатством ученических ассоциаций: «писатель» (подавляющее большинство), «русский писатель» (пятеро), «молодые люди» (один молодой человек). Учитель широким кругообразным жестом очертила все эти горчичники и подытожила: «Вот такой у нас получился Иван Сергеевич Тургенев».

Именно за этого Тургенева (наряду с И. А. Буниным в предметной номинации и И. А. Крыловым на сцене учебного центра) Федорова получила хрустального пеликана в «Традициях в образовании».

Нет, все-таки Нянковский был прав: проблема предмета и предметника – одна из острейших в нынешней школе. И что с этим делать – непонятно...

Ересиархи

С педагогами вообще все крайне запутанно. Думаю, нет профессии, представители которой подразделялись бы на такое количество отрядов и подотрядов. Учителя не только весь мир прессуют в кирпичики, но мечтают о генеральном рубрикаторе и для самих себя. Педагогов можно классифицировать по преподаваемым ими предметам, по месту работы (школа, гимназия, лицей, интернат), по месту, где находится место работы (сельские и городские, столичные и провинциальные), по проблемам (см. выше) и т. д. и т. п. Обозначить в такой ситуация видовое понятие – собственно учитель – очень трудно.

...В гостинице учебного центра я познакомился с печальным, никуда не прошедшим историком из Екатеринбурга Виктором Коваленко. О чем, вы думаете, пошел разговор после первой же рюмки? О педагогических типах.

– Я делю всех учителей на три категории, – авторитетно заявил Виктор Леонидович. – Первая – люди, любящие свой предмет. Их задача – не только научить детей решать алгебраические задачи или писать сочинения, но и вложить им в головы, что без математики или литературы вообще нельзя жить на свете. Вторая категория: люди, любящие себя. В школу они пришли только затем, чтобы самоутвердиться за счет детей – то есть за счет тех, кто заведомо ниже их в интеллектуальном отношении и в отношении права голоса. Третья категория: люди, любящие детей. Я, например, преподаю историю, и мне будет не слишком обидно, если мой ученик станет математиком или филологом. Важно найти в нем что-то такое, что помогло бы создать оптимальные условия для реализации заложенных в нем талантов.

Разумеется, я предложил свою классификацию: 1. Учителя-касталийцы (вузовское владение предметом, нередко – наличие ученой степени, брезгливое отношение к педагогике как науке); 2. Деревянные лошадки (учителя-трудяги, в меру интересующиеся как самим предметом, так и методикой его преподавания); 3. Трэшеры (климактерички); 4. Маразматисты-затейники (адепты всевозможных педагогических методик)...

Не договорил. До меня вдруг дошло, на что все это похоже – секты! Скопцы, хлысты, молокане, духоборы, бегуны, нетовцы, лучинковцы, дырникиѕ Или еще точнее: монашеские ордена – бенедиктинцы, францисканцы, доминиканцы... Если многочисленные подразделения педагогов напоминают о религиозных движениях, то не значит ли это, что и пластиковые бутылки или бумажные кирпичи суть атрибуты духовных практик? Точно, так и есть! Настоящий учитель – всегда отчасти сектант, ересиарх. Конечно, в самом высоком значении этого слова. Вокруг приличного педагога выстраивается целый круг адептов. Это наркотик, это затягивает. Но это не главное...

Я сидел, застыв с нанизанным на вилку куском колбасы, и вспоминал. Представьте, в субботу у вас три пары и идти нужно к восьми утра, а проснулись вы, между тем, после черной пьянки. Разваливаясь на ходу, прибежали в школу. Вошли в класс. Тема урока – «Теория Раскольникова». Гудят лампы под потолком, слюна сбивается во рту в какую-то вязкую жижу, говорить трудно, пробуете воспользоваться мелом, но тут же бросаете это дело – осыпаясь мучнистой струйкой в рукав пиджака, он нет-нет, да и скрипнет о доску, как гвоздь о стекло, так что и вас в дрожь бросает, и сзади кто-то с шумом втягивает сквозь зубы воздух, будто ему прижгли йодом ранку. В общем – поворачиваетесь к классу и опять: Наполеон, Мессия, делил всех людей на обыкновенных и необыкновенных, на материал и право имеющих, наѕ

– Павел Николаевич, застегните ширинку, – прошептал мне с первой парты троечник Дима.

В первую секунду я подумал: все, смерть. И действительно, умер. Но потом рука потянулась в указанном Димой направлении, вжикнула «молния», и я продолжил лекцию.

«Застегните ширинку!» – это было сказано просто и естественно, с неподдельной заботой о ближнем. Совсем не тем тоном, каким начальник говорит вам: «Почему опять опоздал?» Не так, как жена: «Поел и все побросал на кухне!» Это было сказано с кротостию. Как брату. Сказано человеком, который и сам понимал свою греховность, потому что ни черта не прочел «Преступление и наказание». Человеком, который нутром чувствовал, что у братской любви есть только одна формула: «Ты обосрался – я постираю». И никаких «Ералашей». Никаких КВН. Только лампы гудят, и этот гул – голос самого Времени. А ученики сидят присмиревшие и счастливые. Как монахи в пещерах. Как муравьи в батоне. Как мыши в золе...

Конечно, переживание райского блаженства может быть и менее интенсивным. Коля Кочмарик из бутылок сооружает мхи, а из бухгалтерских счетов – модель пищеварительной системы, Наташа Старчеус – строит из бумажных кирпичей Англию, я раздавал детям вместо оценок обезьяньи свидетельства на уроке по Ремизову и просил начертить магический круг Рупрехта на уроке по «Огненному ангелу» Брюсова. И все это было раем, все это было нашей Касталией. Но рай на то и существует, что рано или поздно ты будешь изгнан оттуда: придет завуч и потребует нормальных оценок вместо собственнохвостно подписанных свидетельств, придут родители и назовут тебя дьяволопоклонником (потому что узнали-таки, зачем Рупрехт чертил свой круг), придут члены высокого жюри и вытопчут твои мхи, изорвут на куски старую добрую Англию. Потому что во всем этом нет и намека на здоровьесберегающие технологии, практико-ориентированное образование и уж тем более на гражданственность и патриотизм. И вы покинете конкурс ни с чем, быть может, покинете и школу (Дима оказался сыном химички, а химичка – конфиденткой директора, а директор – сторонником трезвого образа жизни и т. д.). Вы уйдете. Но в памяти останутся эти восхитительные минуты и твердое убеждение в том, что школа – рай на земле. А про себя подумаете словами классика: «Господи, они тебя неправильно позиционируют!»

Делу венец

Если с баксом вышел в путь (2 раза),

Веселей дорога.

Нам бы баксиков чуть-чуть (2 раза),

Ну а лучше много.

Что нам рупь, что нам два,

Проживешь на них едва.

Я не запомнил, что там дальше пел ансамбль «Непоседы». Было слишком много всего. Например:

В юном месяце апреле

Цены просто очумели:

Стали школьные портфели

Больше тысячи рублей.

Остальное прозой: малоимущие родители дали своему сынишке вместо портфеля эмалированное ведро. Конечно, ведро – штука неудобная, гремит, пол царапает, но зато в драке на портфелях их чаду теперь нет равных.

И обо всем этом, со сцены Государственного Кремлевского дворца пели звонкими голосами дети шести-семи лет. И многие учителя, пришедшие на церемонию закрытия конкурса, утирали умиленные слезы, клянусь, я видел это своими глазами! А потом были Киркоров и Распутина, юморист Ещенко и Юля Началова (кажется, она тоже вышла из «Непосед»). Разумеется, не обошлось без Кадышевой и «Золотого кольца» с неистовой подтанцовкой – словом, КВН в квадрате, «Ералаш» в кубе. Было очень весело. Победители благодарили своих учеников за победу и говорили, что страшно соскучились (за неделю-то!) по своему поселку Среднему Усольского района. «Учитель года России-2003» Игорь Альбертович Карачевцев, преподаватель истории и риторики из Питера, кружился по сцене в вальсе с вице-премьером Галиной Кареловой: он действительно заслужил свою победу. Он вернется домой на белом коне. Но в раю – по крайней мере, так мне хочется думать – окажется не он, а тот же Кочмарик. Который приедет домой. Войдет в класс. В очередной раз соберет мхи из пластиковых бутылок и, глядя на своих учеников, замерших от любви и сострадания, подумает: «Как монахи в пещерах. Как муравьи в батоне. Как мыши в золе».

Из зала мы выходили вместе с Виктором Коваленко, и он, радуясь победе физкультурника Гришина в «Здоровьесбережнии», удовлетворенно отметил:

– Правильно я ему посоветовал: не бери на урок кирпичи.