Пречистенка, 1

Журналист

Анастасия Бабурова родилась в Севастополе двадцать пять лет назад. Училась в гимназии с углубленным изучением иностранных языков. Участвовала в го­родских соревнованиях по шахматам, играть в которые ее научил отец.

Закончив школу с золотой медалью, летом 2000 года она отправила документы сразу в восемь вузов. Поступила в шесть, в том числе в МГИМО, на два факультета МГУ и в Йельский университет. Но у семьи не было денег, чтобы платить за жизнь в другом городе, — уехать из Севастополя удалось только через год. Летом 2001-го Анастасия Бабурова купила билет Севастополь—Москва, сняла комнату в подмосковном Чехове и стала студенткой факультета международного права МГИМО.

Адвокат

Вечер, шум, сигаретный дым. Друзья Маркелова сидят за маленьким столиком клуба Bilingua. Все они леваки. Доцент МГУ Ярослав Леонтьев — спокойный человек в потертых джинсах, с портфелем, набитым книгами. Член экологического движения «Хранители радуги» Максим Ку­чин­ский — вспыльчивый, увлеченный идеями анархистов неформал. Активист левого движения Влад Ту­пикин — анархист и антифа.

Эти люди называют адвоката Маркелова Стасом. Или Стасиком. Все они старше него. Станислав Маркелов родился в Мос­кве тридцать четыре года назад.

Друзья вспоминают про его хипповое прошлое — конский хвост, косуху, ­фе­нечки. Леонтьев рассказывает о жизни Стаса в вольной артели в усадьбе Бакунина в Тверской области. Днем все работали, а вечером слушали Стаса, который читал лекции по истории России: «У него была потрясающая эрудиция. Однажды я заболел, и он прочел за меня лекцию студентам МГУ. Это был блестящий анализ предвоенной ситуации в СССР и Европе».

Журналист

Многие, без блата и денег поступив в МГИМО, были бы счастливы ­— но только не Анастасия Бабурова. «Мне скучно учиться с этими людьми, представляющими золотую молодежь. Скучно заниматься стерильными знаниями», — писала она родителям. Подав заявление о добровольном отчислении, она поступила в МГУ на вечернее отделение факультета журналистики.

Адвокат

2 октября 1993-го девятнадцатилетний студент Московской государственной юридической академии Станислав Маркелов пришел в санитарную дружину имени Максимилиана Волошина, чтобы помогать раненым у мэрии, «Останкино» и Белого дома.

«Это был октябрь 1993-го, — рассказывает Ярослав Леонтьев. — Мы решили не становиться ни на чью сторону, а просто помогать пострадавшим, как Волошин — в годы гражданской он помогал то красным, то белым. Мы повесили плакат, на­писали, что принимаем людей в свои ря­ды. В тот же день к нам подошел Стас и все дни был с нами».

Когда закончился штурм мэрии, боевые действия переместились в «Останкино»: «Когда мы приехали, там вовсю пали­ли, — вспоминает Ольга Трусевич, со­трудница правозащитного центра «Мемориал». — Макашовцы оттуда быстро уш­ли — постреляли, вызвали ответный огонь и свалили. А зеваки остались. И вот они стоят вокруг, а ты пытаешься что-то с ранеными делать. С огнестрелом людей боишься трогать — знаешь, что любое неосторожное движение погубит человека. Стас не боялся, он решался перевязывать, а я только бинты подавала. Мы в сквере находились, у самого телецентра страшный огонь. Он перебегал улицу под огнем, чтобы людей с той стороны перетащить. То же самое он делал и у Белого дома, когда танки начали обстрел. Прорваться сквозь кордон удалось только ему. Мне часто потом казалось: как он тогда начал, как почувствовал свою вину за тех, кого не удалось спасти, так и пошел по жизни».

Журналист

В 2004-м Анастасия Бабурова вышла замуж за студента МГУ Александра Фролова. Свадьбу сыграли в Севастополе; Настя надела белое платье и диадему. Как семейная пара они получили комнату в общежитии МГУ. Через 4 года московской жизни разошлись. Развод отпраздновали на шумной дружеской пирушке.

После поступления в МГУ Настя стала работать — сначала в «Вечерней Москве», потом в «Известиях» и «Российской газете». После развода снова сняла комнату в Подмосковье. Иногда родители высылали ей деньги, но она им отвечала: «Родители, вы с ума сошли!»

Адвокат

В 1994-м Ярослав Леонтьев привел Маркелова в «Мемориал», и вскоре студент-юрист, ставший сотрудником ­право­защитного центра, вызвался поехать в Ин­гу­шетию — чтобы собрать матери­ал об осетино-ингушском конфликте. «Он поехал туда со своим хаером, несмотря на то, что все убеждали его постричь­ся», — с улыбкой говорит Ярослав.

В то время он выбирал, чем будет заниматься дальше: войдет в какую-нибудь левую партию или наденет галстук и станет обычным адвокатом. «Пообщавшись с партийными леваками, он понял, что здесь слишком много теории, но мало практических возможностей», — говорит Ольга Трусевич.

К 2000 году Станислав расстался с об­ра­зом хиппи. Он уже работал в адвокатской конторе, ходил в суды.

«У Стаса тогда было два пути: повзрослеть и стать как все или маргинализоваться, — говорит правозащитник и журналист Александр Черкасов. — Но он нашел третий путь. Он отрезал свой конский хвост и надел пиджак и галстук, чтобы вести те дела, интерес к которым был свойственен мальчику-леваку. Это экологи, это помощь антифашистам, это чеченские дела».

Журналист

Саша Черных, 23-летний парень в яркой толстовке, с серьгой в ухе и пирсингом в губе — самый близкий друг Анастасии Бабуровой: «Я с Настей познакомился 6 лет назад. Учился на первом курсе журфака, она — на втором. Мы тогда оба ходили в косухах и все время пропадали в компьютерном классе». Через год Черных начал заниматься боевыми искусствами и там тоже встретил Настю: «А подружились мы, когда я ей рассказал, что дерусь на улице с фашистами. Ей это как-то близко очень оказалось».

Вскоре Черных познакомил Настю с движением антифа. Она стала принимать участие в их уличных акциях, которые не ограничивались противостояни­ем с неонацистами. Они проводили ­пи­кеты «против милицейского произвола», участвовали в эколагерях, пытаясь остановить запуск вредных производств. На одном из мероприятий Анастасия познакомилась с московскими анархистами. О них она потом написала в своем ЖЖ: «Вероятно, больше всего к свободе стремятся те, кто не пытается отнять ее у других».

Адвокат

Первые дела адвоката Маркелова были не очень громкими, но показательными. Он защищал молодых людей, которых, при слабых доказательствах, обвиняли во взрывах памятников Николаю Второму и Петру Первому и в подготовке подрыва здания администрации Краснодарского края. «Это было возвращение тех правил игры, которыми занимались политические адвокаты, интересовавшие Маркелова в юности, — говорит Ярослав Леонть­ев. — К примеру, известный юрист Иоллос, убитый в 1907-м черносотенцами, был одним из лидеров кадетов».

Друзья Маркелова убеждены, что он был первым и, возможно, единственным в современной России адвокатом, который защищал только тех, кому сам верил. «Невозможно представить, чтобы Стас защищал отморозков или убийц, — ­го­ворит Леонтьев. — Сколько бы ему ни предложили денег, он не взялся бы за дело, если бы подзащитный не был ему симпатичен».

В 2001-м Маркелов начал вести гражданские дела Анны Политковской, когда на нее подавали в суд за публикации. Так он стал единственным российским адвокатом, который выезжал в чеченские суды. Постепенно у него сложилось сотрудничество с «Новой газетой» — практически все судебные дела издания вел Маркелов.

«Мы знали, что он нас не подставит ради финансово более выгодного дела. — говорит шеф-редактор Сергей Соколов. — Маркелов был уникален и в дру­гом — адвокаты редко берут дела потерпевших: за них платят меньше, а угроза безопасности выше. Ведь у осужденных на воле остаются подельники, которые могут отомстить».

Журналист

Анастасия Бабурова принимала активное участие в самых разных акциях: в демон­страциях в защиту трудовых мигрантов, в выступлениях против повышения цен на транспорт; защищала своих соратников по антифа, когда тех задерживали сотрудники милиции. Об одном из таких мероприятий — несанкционированном шествии против превышения сотрудниками правоохранительных органов сво­их полномочий — она писала 18 апреля в своем дневнике: «Совершенно разные люди, скандирующие, тем не менее, вместе: «Нет полицейскому государству!» … Парочку листовок раздали непосредственно милиционерам. Прохожим и водителям автомобилей тоже было весело. Наверное, потому что слоганы, которые кричали с центра улицы Тверской, несут тот же самый «месседж», который часто, очень часто звучит в разговорах людей, совершенно дале­ких от политики: что менты, проще говоря, многих достали. А еще многих доста­ла та самая пустота, которая так и прет из официальных сводок новостей».

Адвокат

В 2002-м Станислав Маркелов начал за­щищать интересы пострадавшей в теракте на Дубровке чеченки Яхи Несерховой. Девушка пришла на мюзикл, стала заложницей, попала в больницу с отравлением газом, но была задержана как террористка. 5 ноября ее признали заложницей и освободили, не предъявив обвинений.

В 2004-м Маркелов подал иск властям от родственников погибшей заложницы «Норд-Оста» Марии Пановой, официальная причина смерти которой так и не была названа. «Я от «Мемориала» попросила Стаса заняться этим делом, — рассказывает Ольга Трусевич. — Мне тогда отказал очень известный адвокат, у которого сын был заложником. А Стас не отказал. Он не был встроен в систему. Он часто даже не брал денег с потерпевших. Вот с мате­ри Маши Пановой он денег не взял. Эту многомесячную работу он делал совершенно бесплатно. Ему хватало на семью, на детей, а цели обогатиться у него не было».

Журналист

В июне 2008-го Анастасия Бабурова участвовала в акции зеленых и анархистов в подмосковных Химках — там был развернут палаточный лагерь в защиту леса от незаконной вырубки. В конце июня она пробралась в общежитие УФСИН, ранее принадлежавшее фабрике «Смена». Оттуда власти стали выселять жильцов — бывших работников «Смены» и беженцев из стран СНГ. «Я не знаю, как она туда пробралась, — говорит Влад Тупикин. — Вход был запрещен, но она могла и по стене залезть. Она снимала все, что там происходило, на камеру. Камеру у нее отобрали. Настю сутки продержали в милиции».

Адвокат

В 2002 году «Мемориал» привлек Маркелова к защите семьи убитой полковником Юрием Будановым чеченской девушки Эльзы Кунгаевой. Правозащитники полагали, что тогдашний адвокат Кунгаевых Абдулла Хамзаев может не справиться со сложным делом. Однако чеченский адвокат счел привлечение молодого коллеги вызовом себе и стал убеждать отца погибшей заявить отвод Маркелову. Противостояние зашло далеко: на записи телепередачи «Забытый полк» в ноябре 2002 года адвокат Хамзаев ударил Станислава кулаком в лицо. После этого Маркелов вышел из дела. Летом 2004-го адвокат Абдулла Хамзаев умер от сахарного диабета. «Мемориал» предложил Маркелову вернуться в процесс — и он согласился.

Незадолго до этого Маркелова жестоко избили в метро. «На него напали 5 человек в вагоне, крикнув: «Довыступался!» «Он потерял сознание, — рассказывает Ольга Трусевич. — Его выволокли на станцию «Дмитровская» и там продолжали пинать ногами. У него пропал портфель с кучей документов — большую часть своих дел он всегда носил с собой. Потом он лечил­ся от сотрясения мозга, писал заявления в милицию. Реакции от правоохранительных органов не было никакой. А ведь там были камеры и свидетелей можно было найти — просто не захотели: он уже был известен по делу «Норд-Оста».

Анастасия Бабурова хотела рассказывать о том, что такое неонацизм в России: «Она хорошо разбиралась, какие неонацистские организации крышуются силовиками, — говорит Александр Черных. — ­Знала, в какой организации есть оружие, а в какой — только биты. Эта информация в ней накапливалась, она хотела об этом писать. Она, конечно, впадала в отчаяние, как и многие из нас, когда сталкивалась с жестокостью. Когда нацисты убили одного из наших, Илью Бородаенко, в эколагере под Ангарском, мы все были потрясены. У кого-то опустились руки. Настя убеждала нас, что надо бороться».

Адвокат

В 2006-м году Станислав Маркелов создал Институт верховенства права. «Он собрал там юристов, которых считал неравнодушными, — говорит Влад Тупикин. — Он всегда мечтал сделать в России сообщество левых адвокатов, которые бы оказывали помощь участникам демонстраций, жертвам нацистского насилия или милицейского произвола. И он понимал, что в одиночку ему не справиться. Нескольких юристов из своего института он вывез на Европейский социальный форум в шведский го­род Мальме. Стас хотел им показать, что во всем мире адвокаты занимаются защитой прав социальных активистов».

Журналист

В сентябре 2008-го вместе с группой российских неформалов Бабурова поехала в Шве­цию — на тот же самый Европейский социальный фо­рум в Мальме. Здесь она познакомилась с сотрудниками «Новой газеты». Вернувшись в Москву, она ушла из «Известий» и стала внештатным сотрудником «Новой газеты».

«Она пришла к нам со своей темой, — рассказывает шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов. — Тема не лучшая с точки зрения безопасности или звездности. Скинхеды, антифа, неформальные уличные акции».

В 2007 году Маркелов представлял интересы матери антифашиста Александра Рюхина, убитого нацистами. Перед судом предстали три активиста «Славянского союза» и неонацистской группировки «Формат 18» — им предъявили обвинения в убийстве. Однако позже дело переквалифицировали на «хулиганство». Это вызвало протест Маркелова. Он считал, что подсудимых покрывают официальные силовые структуры. В результате подсудимые получили от 4 до 6 лет лишения свободы. После приговора на одном из националистических сайтов появились угрозы, что адвокат «будет следующим за Николаем Гиренко». Эксперт по проблемам национализма Николай Гиренко был убит в 2004-м году в Петербурге.

Журналист

В «Новой газете» Анастасия Бабурова успела опубликовать несколько статей. Все они — о нацизме. В недавней заметке она рассказала о приговоре лидеру неонацистской группировки «Формат 18» скинхеду Максиму Марцинкевичу, известному как Тесак. Он был осужден на 3,5 года за экстремизм. «Когда Настя ходила на суд по делу Тесака, ее снимали на мобильник нацисты, которые были в зале, — говорит Саша Черных. — Она мне сама потом рассказывала. И в ее ЖЖ они часто заходили. Она не боялась».

Адвокат

На одном из митингов Станислав Маркелов говорил о проблеме национализма: «Война уже развязана. Противостояние фашистов и антифашистов — это реальные политические столкновения, которые постепенно переходят в разряд войны, где правоохранительные силы просто упустили время, дав образоваться огромному нацистскому подполью». Он считал, что нацизму реально противостоят только участники антифы, «которые появились скорее не из политического, а личностного выкрика: «Достали уже, потому что они начинают командовать в городах и на улицах».

Последние годы Маркелов занимался множеством самых разных дел. Он защищал главного редактора «Химкинской правды» Михаила Бекетова в его противостоянии с городскими властями. Вел дело об исчезновении чеченца ­Мохмад­салаха Масаева и о «тайных тюрьмах» в Чечне, которое намерен был довести до Страсбурга и в котором хотел сделать главным подозреваемым чеченского президента Кадырова. Продолжал отстаивать интересы семьи Эльзы Кунгаевой.

Журналист

За день до убийства, 18 января 2009 года, Анастасия Бабурова вступила в анархистскую организацию «Автономное дейст­вие». Сделала макет последнего номера анархистского журнала «Автоном», в который написала и несколько статей под псевдонимом Skat. «Настя очень естественно влилась в движение анархистов. Они ведь тоже занимаются социально горячими темами, которые ее волновали, — ­рас­сказывает Влад Тупикин. — И журналист, и активистка в ней дополняли друг друга».

Адвокат

За два дня до убийства, 17 января, Станислав похоронил свою мать. Еще до этого события была подана заявка провести 19 января пресс-конференцию по делу Буданова.

В конце прошлого года дело Буданова вновь оказалось у всех на слуху: полковника решено было условно-досрочно отпустить на свободу. Маркелов направил письмо председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву, потребовав от него «нести личную ответственность за происшедшее». Сразу после этого Маркелов стал получать угрозы. Одна из них была отправлена адвокату эсэмэской: «Ты безмозглое животное… опять влез в дело Буданова?! Придурок, не мог найти более спокойный способ самоубийства??!»

Отменять пресс-конференцию Маркелов не стал.

Журналист

В ночь с 18 на 19 января в письме Александру Черных Анастасия Бабурова написала, что не знает, куда завтра пойти — на Казанский вокзал, где прокремлевское движение «Молодая гвардия» устраивает акцию против мигрантов, или на пресс-конфе­­ренцию Станислава Маркелова на «Кропоткинской».

Адвокат

19 января на своей пресс-конференции Станислав Маркелов потребовал ­рассле­дования других преступлений Буданова в Чеч­не и пообещал обратиться в Европейский суд. Пресс-конференция длилась не­долго. Через полчаса он уже был на улице.

Журналист

19 января Анастасия Бабурова пошла на пресс-конференцию Станислава Маркелова. Она готовила интервью с ним для «Новой газеты».

Журналист и адвокат

Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова знали друг друга нес­колько лет. Когда и как они познакомились, не помнит никто из их друзей.

Сентябрьский форум в шведском городке Мальме, после которого Бабурова стала работать в «Новой газете», организовы­вал Маркелов: «Стаса мы тогда уже зна­ли, — вспоминает Александр Черных. — Он помогал многим антифа, защищал в судах, оказывал нам бесплатные юридические консультации». Несколькими месяцами раньше Настя ездила с московскими анархистами в летний лагерь в усадьбу ­Баку­нина — туда, где Маркелов читал лекции по истории России.

30 ноября 2008 года на Чистых прудах участники левых движений проводили митинг против нападений на общественных активистов — в том числе на подзащитных Маркелова. После митинга пошли в соседний клуб Bilingua.

«С нами была и Настя, — вспоминают друзья Маркелова. — У нее был день рождения, и она угощала всех пивом. А Стас все время выбегал на улицу консультировать приходящих к нему активистов — он же никогда никому не отказывал».

В 2007 году Маркелов защищал в суде Ирину Бергалиеву. Она была одной из пострадавших при выселении жильцов из общежития фабрики «Смена» — того самого, в которое удалось пробраться Анастасии Бабуровой.

«Настя дружила со Стасом, — гово­рит Влад Тупикин. — Стас был ей ­инте­ресен и как активист, и как источник информации. Они оба участвовали в акциях левых, оба занимались защитой активистов: Настя как журналист, Станислав — как адвокат. Они были чем-то очень похожи».

Около двух часов дня 19 января 2009 года адвокат Станислав Маркелов, 34 года, и журналистка Анастасия Бабурова, 25 лет, вышли из Независимого пресс-центра. По дороге Маркелов отвечал на вопросы Бабуровой для интервью. Они шли по улице Пречистенка в сторону метро «Кропоткинская».

Наверное, Станислав даже не понял, что случилось, когда подбежавший сзади человек в черной куртке и вязаной шапке вы­стрелил ему в затылок. Настя поняла — и развернулась, чтобы схватить убийцу. Второй выстрел стал смертельным и для нее. Настю Бабурову похоронили в Севастополе. В день ее смерти ее страница в ЖЖ была атакована национал-патриотами. То, что они написали, нельзя воспроизвести.

Версии

Причин для убийства Станислава Маркелова множество. Причина для двойного убийства адвоката и журналиста — одна. «Если по характеру ранения Насти следствие точно определит, что ее убийство тоже было спланировано, тогда другого следа, кроме нацистского, там нет. Их двоих связывало только это, — гово­рит шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов. — Если же убийство Насти было случайным, тогда все основные ­версии связаны с деятельностью Стаса. Возможные мотивы его убийства можно разделить на три группы. Это, безусловно, неонацисты, так как он мониторил всю эту историю, вел дела пострадав­ших от нападений фашистов и защищал антифашистов в судах. Это химкинское дело ­Беке­това. И это некоторое количество дел, связанных с Чечней, и, в ­част­ности, с похищениями в современной Чечне».

Три месяца назад, в ноябре, Станислав Маркелов, выступая на митинге на Чис­тых прудах, сказал: «Я устал. Я устал встречать сво­их знакомых в криминальных хрониках. Это уже не работа, это вопрос выживания. Нам нужна защита от нацистов, нам нужна защита от мафиозных властей, от правоохранительных органов, которые просто часто прислуживают им. И мы прекрасно понимаем, что, кроме нас самих, нам больше никто никогда эту защиту не даст. Ни Бог, ни царь, ни закон — уже никто, только мы сами».

Друзья Стаса говорят, что для них эти слова теперь — как завещание.