Пойдешь на «Meeting»?
За два дня до выборов московские журналисты заметили в районе Марьиной Рощи киносъемки жестоких задержаний с участием ОМОНа. А на митинге на Новом Арбате среди толпы ходили десятки молодых людей с одинаковыми плакатами «Рома! Это Катя! Найдись!». Это были не очередные провокации прокремлевских движений, а съемки фильма «Meeting» — про отношения оппозиционерки и сотрудника правоохранительных органов на фоне эпохи. БГ побывал на съемочной площадке
«Кто сказал стоп?! Ты что, охерел?! Я не говорил стоп! Вы что, дураки?! Был первый нормальный дубль выбивания этой двери, и какой-то дурак сказал стоп?!» — режиссер-постановщик Николай Ковбас, постоянно улыбающийся мужчина лет сорока, резко срывает со своей лысой головы массивные наушники и кричит на побледневшего ассистента, затем картинно уходит в глубину декораций, ругается себе под нос, возвращается обратно к режиссерскому пульту и уже спокойным тоном шутит: «Валерьянки режиссеру!» Сам себе посмеивается, надевает наушники и утыкается в ряд мониторов. Кажется, ему самому неловко за эту наигранную сцену.
На третьем этаже НИИ минералогии, геохимии и кристаллохимии редких элементов на улице Вересаева снимают кино. Фильм, под рабочим названием «Meeting» («Митинг»), или «ОМОН-амур», называют историей современных Ромео и Джульетты: сюжет строится вокруг романтических отношений оппозиционерки Кати и омоновца Романа на фоне зимних московских протестов. Картину придумал управляющий директор бекмамбетовской компании «Базелевс» Никита Трынкин во время митинга 5 декабря на Чистых прудах. Идея, по его словам, состоит в том, чтобы показать события в стране через несколько человеческих историй. Производством фильма занимаются кинокомпании Gravity Partnership и Major Film Company. Крупных релизов за ними пока нет, но на счету Major Film более тридцати документальных фильмов, а в 2013-м должен выйти приключенческий «КамАЗ» о ралли «Шелковый путь» с участием культового американского актера Дэнни Трехо, известного ролью оголтелого мексиканского наемного убийцы Мачете из треш-водевиля Роберта Родригеза «Мачете». Бюджет «Митинга», включая затраты на продвижение, составляет 30 миллионов рублей. Закончить картину собирались аккурат к президентским выборам, но съемки затянулись, и теперь уже о конкретных датах премьеры речи не идет.
Сюжет фильма вымышленный, но значительная часть съемок происходит среди реальных московских протестов. Уже 10 декабря, всего через пять дней после того, как Трынкину пришла в голову идея, съемочная бригада и актеры отправились на Болотную площадь фиксировать на камеры и мобильные телефоны первый крупный за последние двадцать лет протест. Съемки велись и на проспекте Сахарова, а на шествии по Якиманке один из героев, по сценарию — старший брат главной героини, ярый оппозиционер, списанный с политика Ильи Яшина, — шел с настоящим Яшиным во главе колонны «Солидарности» и читал речь со сцены на Болотной площади до начала митинга. Авторы фильма провели с Яшиным несколько интервью, он объяснял им тонкости отношений власти и оппозиции и даже сыграл в фильме самого себя в короткой сцене задержания. «У ребят новаторские задумки. Специфика фильма заключается в миксе реальных документальных съемок с художественными», — объясняет Яшин.
На последнем митинге на Новом Арбате в толпе протестующих ходили десятки людей с плакатами «Рома! Это Катя! Найдись!», и некоторые рассерженные горожане даже стали подозревать в них провокаторов от «нашистов» — за абсолютно одинаковую полиграфию и туманное содержание. А за два дня до президентских выборов в прессе поднялась шумиха, потому что сотрудник «Граней.ру» увидел в районе Марьиной Рощи съемки жестоких задержаний с участием ОМОНа, подозрительно напоминающие постановку послевыборных беспорядков. Некоторые омоновцы в «Митинге», кстати, действительно настоящие.
Сценарий постоянно переписывался по ходу развития событий в стране. Сейчас у авторов есть два варианта финала, и они сами не знают, какому отдадут предпочтение. Режиссер Николай Ковбас, игравший в сериале «Зона» и написавший сценарий «Служебный роман. Наше время», говорит, что первоначально, в декабре, фильм планировался оптимистичным и веселым, но «затем многое поменялось»: «Есть такие вещи, которые в жизни происходят, и они более драматичны, чем то, что можно придумать. Если в феврале я боялся кого-то спровоцировать и никто не хотел никого обидеть, то в марте стали происходить столкновения, и мы должны были это фиксировать».
Однако там, где заканчивается документальность, начинается выдуманная действительность отечественного кинематографа. В одном из съемочных помещений НИИ минералогии, изображающем штаб движения «Наши», валяются стопки псевдопропагандистской литературы: «Путин и его враги», «Кризис. Что это?» и «Немцов. Итого» — с оранжевой обложкой, на которой изображены белые штаны с заплаткой в виде флага США. Но внутри, под всеми обложками, — книга Евгения Крутикова «Десять лет в горячих точках». На одной стене — хитрый белый лик Путина, на другой — надпись: «А чего добился ты?», на третьей — «Либо учись, либо до свидания» и подпись: «Д. Медведев». Соседний павильон напоминает фантазию на тему подпольной звукозаписывающей студии на окраине города. На стенах — обшарпанные звукоизоляционные панели, с потолка свисают лампы из оранжевых дорожных конусов, на собранном из коробки и дорожного знака «Пешеходный переход» столе рассыпана горсть белых и голубых таблеток. Повсюду снуют люди с рациями и озабоченными выражениями лиц. На драных диванах развалились девушки, одетые тусовщицами. Рыжеволосая, с мутным взглядом, в мини и рваных колготках, и две брюнетки в униформе клубных дам — обтягивающие джинсы, черные майки с принтами, ремни с крупными блестящими пряжками, затянутые в тугой хвост волосы.
«Так, еще раз: возможен вариант, что дверь выбивается не сразу, — объясняет перед новым дублем Ковбас актерам, играющим укуренных тусовщиков. — Вы не вскакиваете — у вас наркотическое состояние, вы не понимаете, что происходит. Шарахаться не надо, ждете, когда дверь рухнет, потом уже начинаете реагировать. Вы не знаете, что за дверью, непонятно, что там, — может быть, там Кинг-Конг, может быть, там Годзилла, может быть, там землетрясение». По сигналу Ковбаса команда в бронежилетах, стоящая за дверью, должна сыграть трудовые будни полицейских: выбить злосчастную картонную дверь, вбежать в студию, вырубить всех находящихся там людей, скрутить клубных девиц, двинуть в голову длинноволосому парню, залипшему за барабанной установкой, и брутально схватить главаря наркопритона Максима, которого играет артист Павел Баршак. Спущенные мешковатые джинсы, большая пряжка, майка с идиотским рисунком, шапочка, желтые солнечные очки поверх, стопочка браслетов, бандана на руке и висящие на шее ключи и медальоны — именно так, по мнению авторов картины, выглядит асоциальный тип и мерзавец.
В сторонке стоит миниатюрная Алена Константинова, актриса Школы драмы Германа Сидакова, в коротко стриженном прямом каре. 22-летняя Алена, игравшая дочку Сергея Безрукова в «Елках-2», в «Митинге» играет главную героиню, оппозиционерку Катю. Сегодня у нее нет съемок. Она пришла познакомиться с актером, играющим роль ее возлюбленного, сотрудника ОМОНа Романа. Постановочных сцен с Аленой еще не снимали, но она отходила на все митинги, начиная с Сахарова. Себя Алена называет человеком не политизированным, но говорит, что ей было интересно посмотреть, какие люди ходят на протесты. По сюжету Катя знакомится с Ромой во время одного из митингов, когда девушка попадает в эпицентр демонстрации, и Роман ее оттуда вытаскивает. «Мы пока еще не обговаривали, какой это будет митинг. Я так поняла, что самый экстремальный был на Болотной, я видео видела, наверное, там и будет». Алена говорит, что отношения парочки осложняют не только политические разногласия, но и некий конфликт, связанный с тем, что протестующие совсем не такие, как сотрудники правоохранительных органов. «У моей героини есть старший брат, один из лидеров оппозиции, и она видит, что ему мешают, не дают слова, не зовут на радио и телевидение, хотя он честно хочет делать дело. Они другие», — объясняет Алена.
В сторонке стоит миниатюрная Алена Константинова, актриса Школы драмы Германа Сидакова, в коротко стриженном прямом каре. 22-летняя Алена, игравшая дочку Сергея Безрукова в «Елках-2», в «Митинге» играет главную героиню, оппозиционерку Катю. Сегодня у нее нет съемок. Она пришла познакомиться с актером, играющим роль ее возлюбленного, сотрудника ОМОНа Романа. Постановочных сцен с Аленой еще не снимали, но она отходила на все митинги, начиная с Сахарова. Себя Алена называет человеком не политизированным, но говорит, что ей было интересно посмотреть, какие люди ходят на протесты. По сюжету Катя знакомится с Ромой во время одного из митингов, когда девушка попадает в эпицентр демонстрации, и Роман ее оттуда вытаскивает. «Мы пока еще не обговаривали, какой это будет митинг. Я так поняла, что самый экстремальный был на Болотной, я видео видела, наверное, там и будет». Алена говорит, что отношения парочки осложняют не только политические разногласия, но и некий конфликт, связанный с тем, что протестующие совсем не такие, как сотрудники правоохранительных органов. «У моей героини есть старший брат, один из лидеров оппозиции, и она видит, что ему мешают, не дают слова, не зовут на радио и телевидение, хотя он честно хочет делать дело. Они другие», — объясняет Алена.
Павел Кузьмин, актер Театра имени Станиславского, играет в «Митинге» главного героя — омоновца Романа, одетого в бронежилет, форму и берцы, — и называет персонажа Алены девушкой с экстремистскими убеждениями, выступающей против существующего строя, а своего персонажа — воином и солдатом. «Он в нее влюбляется, а она решает, что он хотел над ней постебаться и похвастаться перед сослуживцами. Но он ее правда полюбил». Кузьмин говорит, что работающие с ним полицейские, как и все полицейские, по-разному относятся к московским митингам.
Когда протесты только начинались, Кузьмин еще не был привлечен к проекту, но успел с друзьями посетить 5 декабря Чистые пруды и Болотную площадь 10-го и стал свидетелем разговора двух сотрудников ОМОНа, обсуждавших происходящее. «Один из них посмотрел вокруг и сказал: «Но они ведь правы». А другой на это молча махнул рукой, — рассказывает актер. — То есть нельзя сказать, что менты — это роботы и им все равно, кого с площадей гонять». На этих словах Кузьмин прощается и бежит прятаться со своим взводом за бутафорской металлической дверью, которую уже десятый дубль они не могут эффектно выбить. Среди его напарников снимаются несколько реальных сотрудников ОМОНа, но понять, кто именно, трудно, потому как команда вошла в роль: гыкают, обсуждают премудрости работы таможни и госорганов и смотрят на чужаков с подозрением, как настоящие менты. «Журналисты? А из какой газеты? Зачем? Заметка? Какая еще заметка? Не надо тут! Мы все актеры, и у нас своя студия. Вы кто такой вообще?»
— Тихо! Тишина на площадке! Прекратили истерический смех! Замолчали все! Тишина!
— Тихо! Тишина на площадке! Прекратили истерический смех! Замолчали все! Тишина!
— У нас здесь омоновцы бегают. Коля! У нас тут не съемки, а танец омоновцев происходит. Не танцевать! Мотор!
— Коль, Коль, сейчас все будет.
— Сейчас будет команда. После команды считаем до трех и начинаем действовать. Начали! ОМОН пошел, ну! Где ОМОН?
— Стоп! Стоп! Стоп!
— …
— Дверь, конечно, говно. Как картонная вылетела. Как ненастоящая.
