Постоять за Россию

— Началось все с того, что пришла разнарядка от нашего учредителя. В ней указано, сколько человек от какого учреждения должно присутствовать. У каждого учреждения по-разному. Еще в ней указано, что обязательно должен присутствовать руководитель учреждения и что с собой обязательно должен быть один флаг России на коротком пластмассовом древке. Флагов ни учредителя, ни организации, ни Москвы быть не должно.

Еще в разнарядке обозначили время начала и конца мероприятия и номер столба, у которого все встречаются. Номера написаны прямо на фонарных столбах на Тверской улице. Где взять флаг, это дело организации. Мы нашли: у нас он висел в одном из кабинетов. Увидели, что он подходит под описание, и взяли его с собой.

Мы очень долго пробирались к нужному столбу, потому что из-за давки было тяжело пройти от метро «Маяковская» на Тверскую. С большим трудом мы туда пролезли и очень долго там стояли. С момента встречи до начала так называемого движения — потому что это было не движение, а какое-то непонятное переползание — прошло два часа. То есть с 9 до 11 утра мы просто тупо стояли. Концерт на Охотном Ряду должен был закончиться в 12 часов, и когда мы подползли туда к этому времени, он уже благополучно закончился песней Ларисы Долиной. Это «движение» демонстрацией даже не назовешь.

То, что говорит учредитель, нужно обязательно выполнять. Это уже закон, хоть, может быть, нигде и не писаный. Но такая разнарядка — это не приказ. Это нечто типа письма или даже телефонограммы. Что-то такое легкое. Если не выполнить то, что говорится в разнарядке, безусловно, будет какая-то санкция, но какая именно, трудно предположить. Понятно, что это будет где-то отмечено.

Координация на мероприятии была, но какая-то невидимая для нас. Мы постояли у столба, раскланялись с теми, кого знаем из нашего департамента, то есть они видели, что мы здесь находимся. Чтобы кто-то ходил и отмечал по списку — такого не было. Во всяком случае у нас. То, что наше присутствие не отмечалось напрямую на бумаге, еще не значит, что никто не знает, кто на шествии был, а кто нет. Все внутри департамента и учреждений друг друга знают, и если кого-то нет, то сразу начинаются вопросы.

Мне пришлось организовывать людей на это дело, рассказывая, как нам всем будет замечательно прогуляться по Москве. Это наши сотрудники: преподаватели, сотрудники администрации, отовсюду по чуть-чуть. Учеников не требовалось, требовались только сотрудники.

Настроение изначально у всех было неплохое, а потом становилось все хуже и хуже. Чем дольше стоишь, тем больше мерзнешь, хочется есть, еще чего-нибудь хочется, а движение не начинается. В этом смысле было, прямо скажем, невесело.

В толпе мы видели много людей из близлежащих регионов. Зачем они приехали, можем только догадываться. Они отличались внешне, и по разговорам было понятно, что они не местные. Знакомых сотрудников других учреждений мы тоже, конечно, встречали, обнимались с ними, как положено.

Вообще, было на удивление молчаливо. По-моему, между собой разговаривали только мы, пытались себя как-то взбодрить, но кругом было молчание. Все тихо, сдержанно. Лозунги кричали только в колонне, которая шла впереди нас. Они хотели какого-то референдума. Это были люди с полосатыми флагами, и называлось это Национальное освободительное движение. Из Воронежа. Может быть, там были люди и из других городов, но в ответ на мой вопрос, почему у них такие полосатые флаги, когда положено в другую полоску, они мне объяснили так. Еще им не нравятся какие-то статьи, 15-я статья Конституции, по-моему (НОД действительно выступает за отмену четвертой части этой статьи, согласно которой правила международных договоров имеют больший вес, нежели внутренние законы страны. — БГ).

На нашей колонне не было никаких опознавательных знаков. У всех просто флаги России, и все. Правда, у одного мужчины сначала был сербский флаг, потому что он его неправильно повесил (если перевернуть флаг Сербии, то получится флаг России, и наоборот. — БГ).

Вокруг не происходило ничего. Понимаете? Просто тоска! Вот стоит эта колонна. Раз — прошли чуть-чуть. Опять встали, постояли. Никто ничего не кричал. Только эти полосатые (НОД. — БГ) впереди что-то покричали, и все. Даже музыки у нас не было.

Не создавалось впечатления, что это колонна демонстрантов, которые радуются какому-то празднику. Возможно, как мы решили между собой, это связано с трауром. Например, там были люди, наряженные в национальные костюмы и с гармошкой, но, по-моему, они так ничего и не сыграли. Никакого веселья, никакого энтузиазма — ничего этого не было. Впрочем, никакой специальной информации о том, что не надо веселиться из-за траура, мы тоже не получали.

Наверное, есть какой-то смысл в том, что все вместе собрались, обозначились. Но перед кем обозначились — вопрос сложный. Мы обозначились перед нашим учредителем, учредитель, видимо, еще перед кем-то. По цепочке, каждый перед кем-то обозначился. В интернете было написано, что организатор — Общественная палата. Путин как бы не имеет к этому отношения.

В советские времена было гораздо интереснее. Все заканчивалось проходом по Красной площади, и не было такого, чтобы все встали и был какой-то концерт. Колонны тоже формировались долго, но это было весело, и народ заряжался энтузиазмом. Это было с оркестрами, плясками, гармошками и так далее. Как только колонна формировалась, она шла. Народ песни пел. И когда так называемые трудящиеся выходили на Красную площадь, народ радовался, когда видел на Мавзолее какие-то лица. Но это было в шестидесятые годы. В семидесятые и ближе к восьмидесятым праздника уже не было абсолютно точно. Тогда уже тоже были разнарядки и все тоже ходили организованными колоннами.

В шестидесятые любой человек мог пойти на демонстрацию. Все шли не потому, что должны, а потому, что иначе и не могло быть. А как иначе? Праздник! Народный праздник — конечно, мы идем! Решался вопрос, сколько человек пойдет от предприятия, а не вопрос, пойдем мы или нет. К центру Москвы тогда стекались колонны из всех районов, они шли по всем центральным улицам. Мы, например, по Кутузовскому проспекту и через Калининский выходили на Красную площадь. А сейчас все просто на Тверской у столбов. Конечно, это не сравнить с демонстрациями, которые были в советские времена. Может быть, народ сам по себе тогда был организованней. Может быть, тогда не ждали от этого народа всяких гадостей, а сейчас он вызывает опасения.