Постельные сцены

— Почему фильм называется «Интимные места»?

Наташа: Когда говорят про большие города, кажется, что здесь все либеральнее, свободнее. Как будто мы практически Лондон или Берлин. А когда копнешь глубже, оказывается, что наши внутренние свободы находятся на уровне маленького городка.

— Действие происходит в Москве, но зрителю это может быть не очевидно. Так сделано специально?

Наташа: События фильма происходят в мегаполисе. И для нас было принципиально, чтобы персонажи жили в большом городе. Именно поэтому они такие, какие есть. В большом городе можно почувствовать себя и растерянным, и одиноким, и счастливым, и несчастливым.

Алексей: Именно поэтому мы пригласили эстонского оператора Марта Таниэля. Было важно смотреть на наш город его глазами, чтобы уйти от местечковости.

— Почему растерянность, одиночество и фрустрация горожанина показаны именно через секс?

Алексей: Сексуальный инстинкт является причиной всего, что происходит в нашем обществе. Он стоит за консерваторами, которые работают на подавление, и за радикалами, которые борются за его максимальное высвобождение.

Наташа: У нас есть героиня, которая не может найти дорогу к себе, не может принять себя, не может впустить любовь и удовлетворение в свою жизнь. Тем более что она работает в общественной организации по нравственности, которая занимается цензурированием, запретительной деятельностью.

— Персонаж фильма Людмила Петровна, которая возглавляет комитет по нравственности, своей политической деятельностью напоминает депутата Мизулину.

Наташа: Когда придумывался фильм, мы вообще не знали, кто это. Я услышала эту фамилию от журналистов, так что персонаж не имеет к этому депутату отношения.

Алексей: Эта женщина — такой собирательный образ консерватора. Когда мы пришли с этим сценарием, наши продюсеры Юлия Мишкинене и Бакур Бакурадзе, почитав, сказали: «Но это же какой-то несовременный персонаж, это героиня Нонны Мордюковой из советских фильмов, сейчас у нас таких нет». Я им пытался доказать, что такие есть, но в регионах. Нашел где-то в интернете сообщения, что в такой-то области есть комитет по нравственности. А потом, когда фильм был уже снят и мы начали показывать его фокус-группам, все стали говорить: «О! Как конъюнктурненько, как вы это успели?!»

— Наше общество готово к обсуждению сексуальных проблем?

Алексей: На самом деле, сексуальная тема стала определенным испытанием и для многих наших знакомых весьма свободных взглядов. Некоторые из них начинают интеллигентно морщиться или говорить: «Опять сиськи-письки». К нам приходили на кастинг актеры, которые ходили на митинг на Болотную площадь, и говорили: «Зачем вообще об этом снимаете? Кому это интересно? Смотрите, что происходит: революция». Прямо как у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке»: «Что за смешки в реконструктивный период?» Выяснилось, что очень многие, казалось бы, свободные люди на деле закомплексованные и зажатые.

В нашем обществе сейчас все происходит с оглядкой. В этом смысле очень показательна история с рекламным плакатом нашего фильма, на котором изображена старинная гравюра с Адамом, Евой, яблоком и змеем. Изначально Ева была с голой грудью. При планировании рекламной кампании, после оценки всех рисков, было принято решение подправить плакат так, чтобы Ева рукой закрыла себе грудь. Вдруг кто-то напишет жалобу? Придут, скажут снять, потом заново придется печатать огромный тираж, а это дополнительные расходы. Вот такие времена.

— Мы возвращаемся к советской морали?

Алексей: По-моему, Советский Союз только сейчас начинает уходить и, уходя, из последних сил сопротивляется. Наверное, он окончательно уйдет, когда умрет последний в стране, кто был октябренком. Новые поколения уже не будут знать, что это было такое, перестанут оглядываться и начнут смотреть только вперед.

Наташа: Мне кажется, что весь этот «советский ренессанс» — от неудовлетворенности. А неудовлетворенный человек — как шальная пуля.

— Откуда эта неудовлетворенность у горожанина?

Наташа: В «Интимных местах» мы начинаем рассказывать о наших персонажах в тот момент, когда они все свои социальные запросы выполнили — школу окончили, институт окончили, на работу поступили, женились, детей родили. А что дальше? Это можно назвать и кризисом среднего возраста. Я думаю, что в любом большом городе эта проблема — одна из ключевых.

— Почему некоторые важные сцены выглядят комично?

Наташа: Мы наши истории рассказываем не в драматическом ключе, а в ироническом, потому что разговаривать серьезно еще и об этом — выше наших сил.

Алексей: Для того чтобы люди перестали врать сами себе, им нужно преподнести это не в назидательном и трагическом виде, а скорее в формате «смех и грех». Чтобы было и смешно, и стыдно.

— Сложно, будучи семейной парой, снимать кино про сексуальные проблемы?

Наташа: Когда сценарий писали — да, безусловно. Леша называет съемки фильма психотерапией. Я добавляю всегда, что за миллион долларов неплохо провели сеанс.

Алексей: Это правда. Вся работа над этим фильмом стала для нас определенной психотерапией. После нескольких лет совместной жизни у нас были не очень хорошие отношения. Мы уже думали, не пора ли нам разбежаться? А потом начали сочинять «Интимные места». В процессе съемок отношения ухудшились. Наташа как режиссер очень жестко обходилась со мной на площадке (Алексей сыграл одну из ролей в фильме. — БГ). Зато потом, когда все закончилось, отношения вдруг стали резко улучшаться.

— Тема вызывает много споров. Какую реакцию вы ждете от зрителя?

Наташа: Мы не обольщаемся. У нас пока была реакция только профессионального сообщества, которое приняло фильм на ура (фильм получил призы «Лучший дебют» и «Лучшая актриса» на фестивале «Кинотавр». — БГ). Когда мы показывали картину, думали, что половина зала просто встанет и уйдет в середине сеанса, а вторая половина будет кричать: «Еще давай!» На «Кинотавре» произошла какая-то потрясающая история — когда вырубился свет, почти весь зал топал ногами и требовал продолжения. С сеанса не ушел ни Говорухин, ни Лев Лещенко, ни молодые, ни старые — все досмотрели до конца.

Алексей: Потом в прессе писали, что после сеанса Говорухин якобы сказал: «Это безобразие надо запретить». Говорят, Лев Лещенко сказал, что это «кино для умалишенных». А через пару дней на одном из показов мы познакомились с Владимиром Винокуром и его супругой. Они нам признались, что фильм им понравился — и женам Лещенко и Говорухина тоже.

Наташа: После просмотра жена Винокура сказала мужу: «Вова, я думала, что у нас проблемы в браке, а оказывается, у нас-то все хорошо». После показа на «Кинотавре» нас обогнала не очень молодая парочка, которая торопилась в номер. Мы рады, что есть и такая реакция. Еще хочется, чтобы фильм посмотрел так называемый креативный средний класс, который за последние несколько лет появился в нашей стране. Потому что в большей степени это фильм про него.