Половая жизнь

иллюстрация: Ольга Семенихина

Я давно не добирался в Санкт-Петербург на поезде и был несколько шокирован — поездка в СВ в одну сторону теперь стоит 6?170 рублей. Особенно приятно раздумывать над этой цифрой, когда в кармане лежит обратный билет на самолет (почти в три раза дешевле), а перед глазами еще не растворился новый слоган РЖД «Меня­емся для вас». Что ж, пространство купе действительно изменилось. В первое мгновение я даже решил, что это купе для одного.

Потом увидел полку для второго пассажира, прямо над моим местом, и несколько забеспокоился. Свободного пространства в новом купе вообще стало заметно меньше, зато появился очень громоздкий и совершенно ненужный на одну ночь шкаф для одежды, а также раковина. ­Привычного места для багажа под пол­кой я не нашел (или просто не смог поднять полку). За исключением очень хорошего белья и матраса в купе не было ­практически ничего, что не вызывало бы немедленного приступа раздражения. Даже наличие раковины мне показалось сомнительным плюсом, если ехать ­приходится с незнакомым человеком. Но не поспоришь — в РЖД явно постарались сделать как лучше. Мне даже ­пред­ложили перед сном включенные в стоимость билета «ужин или завтрак», а так же 100 мл водки (или 50 мл конька, или 0,33 л отечественного пива, или 150 мл вина — впрочем, отсутствующего). К счастью, в купе я оказался один и с неожиданно повышенным комфортом добрался до любимого города.

В Санкт-Петербурге я два дня вел конференцию владельцев чайных бутиков «Унция». Это ежегодное мероприятие ­для тех, кто купил франшизу этой сети и начал свой маленький бизнес. Когда накануне я рассказывал о том, чем буду заниматься в Питере, один мой знако­мый небрежно бросил: «А, эти… мелкие лавочники». И все же я не раз вспомнил свое купе, слушая, как много внимания, средств и времени «мелкие лавочники» тратят, чтобы маленькое пространство их магазина было максимально удобным для покупателей. Они говорят о разумной щедрости, придумывают комплименты, входящие в стоимость чая, — и это действительно симпатичные бонусы (при­вет бесплатному стакану водки от РЖД). Конечно, сложно сравнивать масштабы гигантской российской корпорации и сети чайных магазинов. Между тем «Унция» уже самая большая сеть чайных магазинов в стране, они есть даже в Хельсинки и Алма-Ате, поэтому поддерживать единые и высокие стандарты качества — очень непростая задача.

Увы, государственная компания с ее громадными возможностями даже при искреннем желании быть современной, но при полном отсутствии конкуренции, вряд ли сможет сконцентрировать в своих недрах необходимое количество людей, которые и вправду бы искренне и честно заботились о своих клиентах.

В этих чайных магазинчиках действительно чувствуется, что для местных ра­ботников, не говоря о владельцах, главный человек — это покупатель. Когда же я оказываюсь в улучшенном вагоне или, например, в благоустроенном московским сквере, я по вполне уловимым признакам понимаю, что все это сделано для кого-то другого — это ему рапортуют, а не мне.

После непосредственных же встреч с чи­новниками ситуация кажется совсем безысходной. Кажется, окончательно сформировалась новая установка, при которой энергичные и независимые мо­лодые люди, желающие что-то сделать в своей жизни, идут в «мелкие лавочники» или находят другие, многочисленные ныне ниши. В лагерь же государственной службы потянулся совершенно противоположный типаж, готовый существенную часть своей жизни так и не начать самостоятельную жизнь, но служить кому-то. И ничто не дает надежду на то, что это го­товность именно к «служению», «во имя Великой России».

Через два дня после описанных событий я улетал в Нижний Новгород. В автобусе к самолету я увидел двух молодых людей в сереньких костюмах, которые несколько напоминали начинающих сейлзов или коммивояжеров, но отличались от них отсутствием бодрой уверенности. Как только я оказался у них за спиной, они сразу же стали опасливо и сует­ливо коситься на меня и заговорили тише. Их типаж был невыносимо знакомым, и не могу сказать, что очень приятным. Когда мы стали выходить, я увидел на лацкане пиджака значок в форме двуглавого орла и услышал нотки значительности в обрывках фраз: «…Сергей Сергеич…», «администрация», «наверное, опять опоздаем на совещание». И образ, который никак не всплывал из памяти, вдруг мгновенно реконструировался. Это были карикатурные поло­вые из старых советских фильмов, с по­лотенцем наперевес и словечками «сей момент-с», «что изволите-с?». Только волосы не были напомажены, отсутствовал прямой пробор и белая холщовая рубаха.

Я бы очень хотел ошибаться, но пока не представляю себе, куда и как может развиваться этот тип молодых людей на государственной службе и кто может быть для них важнее, чем вечный «Сергей Сергеич» там, наверху. И как прекрасно и органично они смотрелись бы как раз в мелких лавочках для пока еще существующего и более-менее обеспеченного слоя середняков, которые не жалеют чаевых за ласковое и искреннее «чего изволите?» и «сей момент!», обращенное к ним как к любимым клиентам.