Политинформация с Иваном Дыховичным

– Прошел съезд Союза кинематографистов, на котором произошла попытка сместить Никиту Михалкова. Что там случилось — и что, на ваш взгляд, это означает?

– Несколько человек просто поверили в сказку. Что можно просто так взять и сместить Михалкова с его поста. Периодически появляются люди, готовые возглавить Союз, но в последний момент они отказываются. Я думаю, что это «телефонное право», причем звонит, конечно, не сам Михалков, а звонит кто-то гораздо более серьезный и просто в ненавязчивой форме советует заняться чем-нибудь другим.

– А вы сами готовы принимать участие?

– Нет, так как считаю, что сегодня Союз — это своеобразный мемориал, где почти нет молодых и успешных режиссеров, актеров; он несет только социальную функцию. Видимо, того срока, который был, хватило ветеранам и незащищенным, чтобы убедиться, что Михалков им помогает, а если так, то дай ему бог здоровья. А людям молодым, которые сейчас делают кино, этот Союз не нужен. Хотя если говорить о некоем абсолюте, я думаю, что Союз нужен, но в той форме, в какой он существует во Франции или Америке. Он давал бы возможность решения действительно важных вопросов, таких как проблемы проката.

– Насколько вы как режиссер реагируете на то, что происходит вокруг?

– Это кокетство, когда художник говорит, что живет вне времени. Он в любом случае его впитывает, отражает. Мне кажется, что все люди, которые хотят что-то делать здесь, должны быть очень сбалансированными. С одной стороны, они должны иметь свою гражданскую позицию, но они не должны очень трагически реагировать на все. Главное для режиссера —не впадать в наставительный тон, потому что тогда это все — речи, пафос и старость. Я не имею в виду физическую старость.

– Что вас сейчас больше всего беспокоит?

– Решение повернуть страну назад. Появление рабского сознания, холопства. Хотя у меня есть ощущение, что все еще можно донести до людей. Я не считаю эту власть безнадежной, пока она еще иногда слушает, что ей говорят.

– Вам это мешает?

– По большому счету, нет. Я ничего не получал от власти, хотя это и было возможно, а поэтому ничего и не жду от нее. Просто когда ты понимаешь, что проживешь меньше, чем уже прожил, то очень не хочется оказаться в финале там, откуда мы так тяжело выбирались. Печально будет, если мы потеряем эту свободу ни из-за чего, просто так. Возможно, мы ее слишком легко получили и поэтому не бережем. Но я глубоко убежден, что ничего не может происходить в информационно-культурном вакууме. Нужен воздух. А в системе тоталитаризма его не бывает много.

– При этом все ваши фильмы крепко связаны с советским бытом, с той жизнью.

– Мне кажется, что это лучший способ проститься с этой историей. Мы до сих пор не провели внятной грани между тем, что было, и тем, что происходит сейчас. Я думаю, что многие вещи, неприятные для меня, случились именно из-за этого. Иногда просто очень устаешь, особенно от этих лиц по телевизору. В какой-то момент они все исчезли, а тут опять повылезали в огромном количестве. Это такие вечные ребята. И про это надо снимать такое кино, как «Копейка».

– А вам не кажется, что такие ностальгические ноты в одежде, кино, журналах можно понять так, что тогда жить было лучше?

– Я двумя руками за то, чтобы это было шуткой, ведь Карл Маркс все-таки не был дураком, когда сказал, что человечество расстается с прошлым смеясь. Здесь самое важное — именно «расстается». Ведь мы, по сути, не производя ничего нового, не осознав, что произошло, и не признав того ужаса, в котором мы жили и за который на самом деле все мы ответственны, пользуемся всем тем, что осталось от того времени. Власть сейчас пользуется агитками, советским кино и шпионской романтикой.

– Что вас раздражает?

– Очень раздражают поиски врагов за рубежом под предлогом борьбы с террористами. Это банально, но безопасность ухудшилась, коррумпированность не знает границ, и мы боимся системы больше, чем любых бандитов.

– А может, страх перед возвращением той системы необоснован, так как нынешняя власть слишком некомпетентна для этого?

– Да, скорее так. Хотя боятся в основном того, что система возродится в том же виде, с партбилетами и прочей ерундой, но этого не будет. Уже нет. Но не важно, будет ли она в костюме от Cavalli или «Красной швеи», она все так же будет пытаться урвать все больше и подавить всех, кто будет против. Мне просто кажется, что это засилье людей из органов некому будет остановить, так как они везде и сами не уйдут. Когда они сбиваются в стаи, они становятся значительно сильнее, чем мы, думающие и обсуждающие проблемы страны.