Политинформация с Екатериной Деготь

Екатерина Деготь, арт-критик, автор книги «Русское искусство ХХ века», куратор выставки «Берлин–Москва/Москва–берлин»

1. Какие события минувшей недели вас поразили более всего?

– Вероятно, вы ожидаете, что я скажу – теракт в метро и разрушение «Трансвааль-парка». Однако, к сожалению, сообщения об этих событиях меня не поразили. Напротив, я давно ожидала чего-то подобного.

Мне бы не хотелось обсуждать тему разрушения аквапарка, пока мы не получим окончательного ответа по поводу того, что же все-таки там произошло. Дилетантские рассуждения здесь только вредят.

Но и в случае теракта в метро главный вопрос – не «кто виноват», а «почему». Если за взрывом стоит чеченская проблема, то нужно искать политические пути ее решения, то есть выяснять, чьи финансовые интересы обеспечивает война. Ну и, разумеется, российским спецслужбам пора достичь профессионализма в защите от террористов.

Вообще-то, сам факт того, что мы с вами живем в большом городе, делает нашу жизнь существенно более опасной, чем, скажем, жизнь тех, кто обитает в какой-нибудь лапландской глуши. Так что сегодня всем нам нужно в быту практиковать осторожность.

2. Какие политические тенденции в нынешней России вызывают тревогу?

– Больше всего меня беспокоит разворачивающийся судебный процесс против сотрудников Музея и общественного центра им. А.Д.Сахарова. Против директора Сахаровского центра Юрия Самодурова и его коллег, организовавших в прошлом году выставку «Осторожно, религия!», которых обвиняют в разжигании межрелигиозной розни.

По сути, это дело подвергает сомнению сам декларированный в Конституции страны принцип светскости государства, отделенность его от церкви. Была проведена совершенно некомпетентная экспертиза, авторы которой полагают, что любая критика религии и церкви (а антиклерикализм представляет собой одну из самых достойных российских традиций) является незаконной и преступной. Это судебное дело заставляет констатировать ползучий процесс отождествления государства и православной церкви. Такая тенденция, к сожалению, не находит никакого критического осмысления. Напротив, сегодня чуть ли не аксиомой считается отождествление национальности с определенной конфессией, а православная церковь, оказывается, стремится распространять свою духовную юрисдикцию даже и на тех граждан, которые вообще не думали принимать крещение.

Мне подобные вещи представляются опасными, потому что за ними может последовать превращение России в фундаменталистское государство на базе православной церкви.

Еще больше меня огорчает то, что тенденция «этнизации» активно развивается в последние десятилетия не только в России, и не только на бывших советских территориях, и даже не только в Европе. И все это проходит под позитивным лозунгом мультикультурализма: «А вы у нас кто, батенька? Турок? Мусульманин, значит...» При этом совершенно не берется в расчет, что далеко не каждый турок может быть мусульманином или вообще верующим. И вовсе не каждый назвал бы себя в первую очередь турком – а может быть, писателем, или инженером, или коллекционером киндер-сюрпризов, или гражданином Великобританииѕ Или страстным любителем подводного плавания, или дедушкой двух мальчиков-близнецов – да кем угодно.

Существование других культур допускается, но только на правах этнических меньшинств. И совершенно ущемляются права тех, кто находится между культурами или тем более выбрал для себя путь атеизма.

На мой взгляд, применять в XXI веке принципы крови и расы – это как-то дремуче... Но именно это, увы, происходит.

Возник коллаборационизм между местными националистами и международными грантовыми институтами, которые, поддерживая рост этнического самосознания, надеялись подорвать влияние советской интернациональной идеологии. Вот таким образом мы получили, например, целый ряд горячих национализмов на Балканах, в Прибалтикеѕ

3. Пойдете ли вы голосовать на выборы президента 14 марта?

– Пока не знаю. Хотя ходить на выборы все еще имеет смысл, поскольку мы все еще можем что-то изменить в политике страны, мы еще не вернулись во времена СССР, когда участвовать в выборах уже означало выразить свое согласие с режимом.

Разумеется, на выборах с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента победит Путин – за отсутствием другого реального претендента. Просто приходится трезво отдавать себе в этом отчет. Думаю, что в ближайшие четыре года в путинской России ничего радикально не изменится. Нынешний курс президента – экономический либерализм с одновременным свертыванием демократии на медиальном уровне – будет продолжен.

Но все-таки я очень надеюсь, что за это время в стране наконец-то будет сформирована вменяемая политическая оппозиция.