Покадровая сборка

Иллюстрация: Александр Можаев

— Я склонен нарушать реальную географию. Мы свою Москву в разных местах по кадрику собирали, — сказал кинорежиссер Александр Наумович Митта, автор фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» и других работ, внутри которых так или иначе присутствует столица. — Ни одна почти картина не обходилась без подробных московских съемок. «Друг мой, Колька!» снимался на Ленинском проспекте, «Без страха и упрека» почти целиком на площади Восстания, во дворах между высотным зданием и метро «Краснопресненская». Там прекрасный рельеф, теперь сплошь перегороженный заборами, а в 1962-м их не было, и детям удобно было бегать вверх-вниз. Очень богатое было место для съемок, чрезвычайно выразительное. А «Звонят, откройте дверь» снимали на Патриарших. Но там нет горы, с которой девочка должна была скатываться, чтобы побить мальчишек. За этим мы ездили на Никитский бульвар. А потом надо было в коньках перейти улицу с трамваями, и это уже происходило на Сретенском, где теперь трамваев нет, зато стоит памятник Крупской. Так получалась Москва.

Прекрасная мысль, подумалось мне, собирать свой собственный город по кадрикам. От одних явно хочется избавиться навсегда, другие — положить в заветную шкатулочку и припрятать подальше, чтоб никто не хватался немытыми лапами. Душевный получится город, только экскурсии по нему водить не очень просто. Так же и личная Москва Александра Наумовича: она состоит из множества картинок, которые плохо складываются в конкретные маршруты. Однако в результате они все-таки вывели нас на Малую Грузинскую улицу.

— Я москвич стопроцентный, родился в 1933 году в Большом Гнездниковском, потом жил на «Красносельской». Рядом были Сокольники, а там — каток, который тогда был романтическим местом, потому что туда приходили девчонки из параллельных школ (обучение еще было раздельным). А в раздевалке подавали пирожки и кофе из ведра. Послевоенное время обычно вспоминают довольно мрачно, но бедность жизни абсолютно выпадает из детского сознания. Валенки есть — и ладно. А потом появились первые коммерческие магазины, это я помню хорошо: самое дешевое меню состояло из четвертинки, черной икры и крабовых консервов.

Позже я перебрался на проспект Вернадского; квартира в 36 метров после коммуналки казалась огромной. Володя Высоцкий тогда жил в Матвеевском, каждый день ездил мимо из Театра на Таганке и по три-четыре вечера в неделю застревал у нас. Ему освобождали комнату сына, там он часами сидел за столом и писал. Очень яркое впечатление этого времени: вечером, утром проходишь мимо комнаты, а он все пишет. Спал часа по четыре, а все остальное время посвящал работе. Астенический гипоманьяк.

Потом он помог мне устроиться вот в этот дом кооператива художников-графиков на Малой Грузинской. Стало еще просторнее. Когда приехал знаменитый миллиардер Тернер со своей женой Джейн Фондой, Союз кинематографистов меня попросил принять их в своей квартире. Я тогда еще не знал, что мне нужно быть скорее смущенным, и гордился. Дом был легендарный и до того, как на нем появилась доска памяти Высоцкого. В подвале происходили карманные выставки объединения «Двадцать московских художников», и во дворе выстраивались многочасовые очереди. По тем временам это искусство казалось крайне авангардным, но художники, которые потом выросли в мировые имена, здесь участия не принимали. У нас тут вообще сказочные соседи: дом общежития Консерватории, вечно окутанный облаком звуков, и костел, прежде бывший страшным полуразрушенным складом. А больше ничего не было, все имеющиеся заведения возникли позже, они то открываются, то закрываются. Правда, рядовому москвичу все равно податься некуда — вон молодежь стоит на морозе с пивными банками. Москва стремительно приобретает классовый характер, а в городе должно быть место для каждого человека. Хотя теперь трудно понять, как мы раньше жили почти что вообще без заведений. Было пять ресторанов: в Домах кинематографиста, актера, журналиста, архитектора и композитора. Если ты имел доступ в эти точки, то мог считать себя человеком состоявшимся.

— А как же истории о Высоцком, «который здесь квасил»? Их рассказывают абсолютно во всех московских кабаках, основанных до 1980 года.

— Это чистая легенда. Он в обычное время не пил, потому что назавтра ему каждый день предстояла тяжелая и ответственная работа. Кроме того, его на протяжении четырех лет подшивал мой двоюродный брат, в результате даже потерял на этом карьеру. Раз или два в год Володя срывался по-крупному, но и тогда его никто не видел, потому что он в таких случаях на люди не показывался. Тихо сидел в своей квартире в первом подъезде, одним окном во двор, другим на костел.

— Интересно, а люди, живущие теперь в вашей квартире на Вернадского, знают ее историю?

— Да вряд ли знают, она могла с тех пор через несколько рук пройти. Это была улица Удальцова, дом 16, квартира, кажется, 130…

Важнейшая информация для торговца недвижимостью Дорожкина. Если дойдет до дела, он напишет в объявлении самыми большими буквами: «Здесь поэт был счастлив».