Почвоведение

Иллюстрация: Matthew Hollister

Недавно, выходя с модной кинопремьеры, я столкнулась с одной модной дамой из модного журнала — очень сожалею, но такова уж теперь жизнь, что других прилагательных у меня, извините, нет. Встреча произошла в гардеробе, разбирали шубы. Чтобы не изучать слишком пристально шубу, я опустила глаза и вдруг увидела, что на даме (главном редакторе) босоножки из тонких ремешков. Между ремешками шевелились абсолютно голые пальцы с блестящими огненными ногтями. На улице было минус шесть, снег уже крепко лежал снизу и безжалостно шел сверху. До машины идти было всего несколько шагов, но все же идти — с носилками вроде никого видно не было. Я сильно задумалась, хотя не сразу поняла, о чем именно.

Наверное, я задумалась о зимних сапогах, поскольку это такой предмет, о котором женщина, живущая в России, думает постоянно, а особенно когда выпадает первый снег. Она думает о них всегда одно и то же: «Надо купить сапоги».

В советское время сапоги были, как известно, дефицитом, отчего женщины, мужчины и даже дети думали о них, как настоящие фетишисты, с неприличной мощью. Хорошо помню, как во времена моей еще школьной юности в газете «Комсомольская правда» (которая тогда действительно печатала некую особую, комсомольскую, правду) известная своим морализаторством журналистка Кучкина предложила считать сапоги постыдным мещанским излишеством. Что носить вместо них в морозы, она не уточнила. Я тогда, помню, очень испугалась: статью вполне можно было дешифровать в том смысле, что закупки у австрийской фирмы Gabor, которая обувала весь СССР, прекращены навсегда.

Журналистка Кучкина призывала вернуться к антибуржуазным идеалам. Осенью 2005 года мне показалось интересным, что героическое презрение к реальности, которое раньше отличало комиссаров в пыльных шлемах на левом фланге истории, теперь отличает редакторов в вечерних платьях на правом ее фланге.

Я, конечно, знала, что журнал, которым руководит дама с синими от холода пальцами, не просто игнорирует действительность, а живет в какой-то своей, более голливудской, чем в самом Голливуде. Но я раньше думала, что речь идет в основном о действительности социальной, а теперь оказалось, что и физической. Я живо себе представила, как все те наши девушки, которые в январе питаются исключительно свежей клубникой и с недоумением реагируют на слово «метро», еще и будут круглый год носить платья на лямочках и босоножки. Те три метра, что они обычно проходят по родной земле от машины до входа в клуб, за ними будут брести, в буквальном смысле слова, телохранители с какими-нибудь специальными зонтами с теплым поддувом. В принципе ничего невозможного-то ведь нет.

Эти фантазии вернули меня к теме сапог, поскольку сапоги — это в нашей стране не роскошь и даже не средство передвижения, это метафора всей нашей жизни. Зимняя обувь в России — это проблема почвы. Именно она делит нас на почвенников и западников, а очень часто трещина проходит сквозь каждого из нас. Принять реальность русской почвы или бороться с ней — вот в чем вопрос.

Не надо думать, что это чисто женская тема. Многие солидные русские мужчины признавались мне, что в их жизни самой серьезной проблемой является поиск ботинок приличного, не лыжного, вида, но на толстой подошве. Еще неприятнее ощущение того, что это какое-то чисто русское мучение, национальный крест, который приходится нести вне зависимости от своих политических и религиозных убеждений. Необходимость зимней обуви заставляет смириться с неуничтожимыми особенностями своей страны, не дает жить в иллюзиях.

Сапоги — это один из первых предметов, принесших нам после перестройки (когда Gabor уже свернул свою деятельность) разочарование в Западе. Многие из нас постепенно, нехотя и дорогой ценой осознали, что сапоги, купленные в Париже, не подходят для русской зимы. Более того: чем дороже и великолепнее сапог, тем менее он подходит, а если что-то и выдержит русский мороз, так только что-то недорогое и отвратительно скромное. Как известно, в магазинах Европы, включая даже и Скандинавию, теплая обувь — это по определению вещь удобная, старушечья, на резиновом ходу и без намека на неуместное в снегу изящество. Это реалистический и прагматичный подход, но для нас он несколько обиден, поскольку как бы выводит Россию за пределы стиля. Дескать, условия у нас настолько экстремальны, что тут уж не до моды.

Однако мы решили доказать, что не обречены на валенки, и доказали. Совместными усилиями русских потребителей и итальянских производителей создан теперь уже совершенно обычный для нашей страны предмет, экзотичность которого мы недооцениваем: сапог на шпильке с мехом внутри. Мои иностранные подруги застывают перед ним в немом восторге: во всем остальном мире достать такое очень трудно. Это наше национальное достояние: снаружи Европа, в душе (ну или под пяткой) Россия. В таком можно выглядеть по-европейски, но не идиотом; уважать русский контекст, но не подчиняться ему стопроцентно. В таких сапогах, в отличие от босоножек, можно ходить по городу и даже с известной осторожностью спускаться в метро. Это все-таки сильно развивает интеллектуально.