По самые помидоры
иллюстрации: Ляля Ваганова
За последние несколько лет вскапывание грядок из унылой повинности превратилось в прогрессивный способ познания мира
Душно мне. Вот пишу это. А мне душно. Жена Оля заставила все подоконники рассадой. Малюсенькие побеги помидоров, тимьяна, шалфея и трех видов капусты лишили меня моего сквозняка.Сам виноват. Мы с друзьями уже второй год подряд разбиваем огород прямо в центре Москвы — на территории завода «Арма». Называется это дело «Лавка. Огород»: в прошлом году мы выдавали грядки в аренду. А сейчас собираем деньги со всех желающих и хотим в складчину построить первый публичный огород России — чтобы каждый желающий и каждый сын или дочь желающего смогли увидеть, откуда же на самом деле берутся помидоры, тимьян, шалфей и капуста. Увидеть и поучаствовать в силу собственных желаний и сил в жизни тимьяна и капусты.
Министр образования Московской области Лидия Антонова на днях заявила: «Маленькие дети в дошкольных учреждениях и в школах, а также в детских домах должны иметь возможность поработать на грядке, узнать, как выращиваются овощи. Это очень полезно». Говорят, что скоро все школьники области, а затем и Москвы после или вместо уроков будут копать, полоть и поливать. Я как пропагандист нового огородничества и носитель идеи городского помидора по этому поводу испытываю смешанные чувства. Антонова права ведь. Она хочет того же, что хочу я. Чтобы дети наконец-то узнали правду, обнаружили овощи на месте их реального произрастания, а не в супермаркетах — в вакуумных упаковках. С другой стороны, слишком хорошо известно, к чему приводит включение даже самого замечательного явления в школьную программу. Может быть, моя нынешняя огородная сельскохозяйственная страсть — и есть следствие излишне урбанизированной школьной программы моей юности.
Ведь в моей школе уже не было никаких выездов на картошку (но память о них еще была вполне жива), в моей школе царствовали Wagon Wheels и Hershey’s. Ощущение свободы тогда, в начале 90-х, было повсеместным. И сфера еды — не исключение. Мы тогда, как герои платоновского «Чевенгура», прозрели. Для нас тогда стало очевидно: нет никакой связи между надоевшей картошкой в земле и такими вкусными и привлекательными чипсами Estrella. Герой «Чевенгура» пишет углем на стене:
…Так брось пахать и сеять, жать,
Пускай вся почва родит самосевом.
А ты живи и веселись —
Не дважды кряду происходит жизнь…
Вот и для нас, для школьников 90-х, стало очевидно: ларькам и супермаркетам вполне по силам самосевом заполнить нашу жизнь всем необходимым. Не надо пахать, сеять и жать. Надо просто пойти в ларек. Там уже все вспахали, полили и вырастили для нас. Это было время по-своему прекрасное — ведь нам повезло гораздо больше героев Платонова. Им приходилось в своем уповании на чудесное преображение Земли и земли питаться одной травой. От чего их животы вздувались, а утопический мир разрушался. У нас же было все хорошо. Estrella и Yupi не кончались. Техногенная природа-мать, казалось, может дать сколько угодно больших и маленьких красочных упаковок с порошком картофельным прессованным и порошком ядовитых цветов, в который надо было просто добавить воды.
Но пришло время и этой утопии закончиться. Мой живот тоже вздулся. Лишние килограммы и транснациональные пищевые корпорации привели меня на огород. К помидорам и тимьяну. И теперь, кажется, только здесь и есть свобода. Она переметнулась, и я за ней. Свободный человек больше не может есть чипсы. Свободный человек снова хочет вынимать картошку из земли, а не из блестящего пакета.
Поэтому при всех рисках школьного образования, при всем его умении не учить, а отучать, — я на этот раз на стороне министра Антоновой. Бог ей в помощь. И мне! Уже совсем скоро мы с женой Олей будем пересаживать малюсенькие побеги помидоров, тимьяна, шалфея и трех видов капусты на наш городской огород.
И снова сквозняк вернется в мою жизнь.
P.S. «История воспевает поля сражений, истребляющих людей, и хранит молчание о сельских полях, которые их кормят. Она помнит имена королевских бастардов, но не может назвать прародителя пшеницы. Так повелела глупость человеческая» (Жан Анри Фабр о капусте).