Платонов vs Акунин. Разговор в ночи

За два дня до задуманной Борисом Акуниным «Контрольной прогулки» председатель Мосгордумы Владимир Платонов выступил с заявлением, в котором прямым текстом «предостерег москвичей от участия в ней». «Уверен, что для нашей страны сейчас возможен только эволюционный путь изменений, а попытки любых революций грозят страшными последствиями», — сказал он, мотивируя это тем фактом, что «организаторы данного мероприятия не просчитали до конца его возможные последствия и создают возможность для сторонних провокаторов различных мастей превратить внешне мирную и красивую акцию в массовые беспорядки с неопределенными последствиями для всех, в том числе случайных участников. Эта угроза вполне реальна, тем более что сами организаторы в своем обращении подчеркивают, что не отвечают за жизнь и здоровье зрителей, которые подойдут слишком близко».

В субботу вечером в группе события на фейсбуке насчитывалось 2 336 человек, выразивших готовность пойти на прогулку по московским бульварам от памятника Пушкину на Пушкинской площади до памятника Грибоедову. В ночь с субботы на воскресенье Борис Акунин (Григорий Чхартишвили) и Владимир Платонов встретились в кафе на Чистых прудах, чтобы поговорить о завтрашней акции и судьбах России. БГ записал их разговор.

---

Борис Акунин: Давайте с места в карьер. Не знаю, есть ли у вас ко мне вопросы, у меня к вам точно есть.

Владимир Платонов: И у меня к вам тоже есть.

Акунин: Я не буду отматывать то, что происходит в нашем городе на несколько месяцев назад. Давайте смотреть, что у нас происходит сейчас. 6 мая у нас в Москве произошло очень опасное событие. В последующие дни, 7-го, 8-го и 9-го числа, полиция хватала людей безо всяких на то оснований. Просто за то, что человек шел по бульвару или у него была повязана белая ленточка. Значит, с черно-желтой ленточкой ходить можно, а с белой тебя схватят. Где все это время была Московская городская дума?

Платонов: На Петровке, 22.

Акунин: Что это значит?

Платонов: Это здание Московской городской думы. Дело в том, что Московская городская дума — это представительная законодательная власть. Это не пожарная команда, не милиция и не полиция. Это не исполнительная власть. Я внимательно посмотрел видеозаписи событий 6-го числа. Я считаю, там была организованная провокация. Там было искусственно подготовлено и организовано столкновение с полицией. В последующие дни задерживали, конечно, не всех подряд, а тех, кто был с белыми ленточками. Хотя 9-го числа, когда коммунисты организовали шествие и надели белые ленточки, их никто не трогал. 10 мая я был на работе и сразу же подготовил запросы в ГУВД...

Акунин: Простите, что значит, когда вы были на работе — если праздник, а в Москве такое происходит — можно быть в это время на даче?

Платонов: Я на даче не был. В мои полномочия не входит выезжать на место и выяснять, или противостоять, или разводить в стороны милицию и дерущихся. В этом просто нет никакой необходимости.

Акунин: Что происходило дальше?

Платонов: 10 мая я направил запрос, чтобы получить информацию. Ночью 7-го числа мне позвонила Алла Гербер (президент фонда «Холокост», член Общественной палаты. — БГ). Я ей объяснил, что если граждане считают, что их права нарушены, необходимо обратиться в прокуратуру, чтобы представители этого ведомства провели проверку законности действий милиции. На следующий день мне позвонила Лукьянова (адвокат, член Общественной палаты. — БГ) и предложила провести внеочередное заседание Мосгордумы, затем с таким же предложением ко мне обратились коммунисты. Я объяснил, что у меня нет законных оснований проводить такое заседание, для этого нужно получить от органов власти документально оформленное мнение о том, что произошло. Представьте, как бы мы выглядели, если бы собрались в субботу и осудили действия милиции за избиение беременной женщины, учитывая, что это, как оказалось, не беременная женщина, а мужчина. Парламент не может работать на эмоциях.

БГ: А сколько времени нужно, чтобы разобраться? Сейчас уже 13-е число, у вас есть какие-то результаты?

Платонов: По закону дается срок в один месяц, но я думаю, что мы в течение недели получим все необходимые документы. Я направил запрос в департамент здравоохранения — выяснить, у кого какие телесные повреждения и сколько человек пострадали. Потом направил два запроса в прокуратуру. Попросил обратить внимание на ту прогулку, которая пройдет в воскресенье. И как председатель Мосгордумы высказался, почему я не вижу необходимости в такой акции и отношусь к ней с большой осторожностью.

Акунин: Простите, правильно ли я понял, что вы, Московская городская дума, ничего не решаете? От вас ничего не зависит?

Платонов: Это не правда. У нас огромные полномочия, но в них не входит выезд на место. Для этого есть полиция.

Акунин: Как вела себя полиция, мы все видели и знаем.

Платонов: В какой день?

Акунин: 6-го, 7-го, 8-го и частично 9-го числа.

Платонов: Что касается 6 мая, по статистике сотрудников полиции пострадало больше, чем гражданских лиц. Правда, я не исключаю, что многие граждане занялись самолечением, потому что им невыгодно было сообщать, где они получили травмы.

Акунин: Вот у вас сейчас был шанс. Вы могли в выходной день приехать, посмотреть, что происходит в городе, и встать между полицией и вот этими молодыми людьми, которые вышли на улицы отстаивать свои совершенно законные права. Смотрите, какая у нас интересная ситуация в Москве. Насколько я понимаю, Мосгордума — это 35 человек. Из них 30 — члены партии «Единая Россия».

Платонов: 32.

Акунин: 32. Москва партию «Единая Россия» не любит и не поддерживает.

Платонов: Но выборы в Мосгордуму показали немножечко другое.

Акунин: Тем не менее вы сегодня находитесь в ситуации, когда ваша партия представляет интересы москвичей, которые сегодня придерживаются других взглядов. Вы хоть что-то делаете, чтобы навести мосты? Вы каким-то образом пытаетесь восстановить утраченный контакт?

Платонов: Конечно. Мы в течение двух месяцев создали консультативный совет, куда пригласили представителей всех политических партий, даже и тех, которые не представлены в Госдуме. У них есть все документы и вся информация по работе городского парламента, кстати, как и у всех остальных москвичей. Они вносят предложения, приглашают к себе и заслушивают исполнительную власть по любым вопросам, которые их интересуют. Московская городская дума избрана, она легитимна и она работает.


 


Акунин: Я понял. Вы ничего не собираетесь менять. Вы продолжите работать так же, как работали, несмотря на...

Платонов: Секундочку, секундочку.

Акунин: ...несмотря на обострение ситуации в городе.

Платонов: Я вам так скажу: ваши выводы неправильны. Мы совершенствуем свою работу. С тем, что нужно было выйти и встать между милицией и людьми, которые ей сопротивлялись, я несогласен. Мы не можем быть живым щитом. Во-первых, мы никого не остановим.

Акунин: Во-вторых, у вас выходные дни.

Платонов: Не в этом дело. Я с уважением отношусь к митингам, если они санкционированы. Невозможно ни в одной демократической стране митингами отменить результаты выборов. Через кровь можно. Так было в Северной Африке. Вы прекрасно знаете историю России. Я сторонник не революционных, а эволюционных методов. Изменения в стране могут происходить только через парламент.

Акунин: Скажите, пожалуйста, будет ли Мосгордума инициировать расследование в отношении сотрудников полиции, которые пошли на явное нарушение закона 7-го, 8-го, 9-го числа, а насчет 6 мая — отдельный разговор.

Платонов: И у вас, и у меня нет полномочий определять, что законно, а что незаконно. Мы не имеем на это права. А по поводу расследования, я направил запросы в ГУВД, в прокуратуру, чтобы нас проинформировали.

Акунин: То есть вы просто попросили проинформировать?

Платонов: А что еще?

Акунин: А то, что в Москве было проведено 400 задержаний на неизвестно каких основаниях, у вас чувства протеста и вопросов не вызывает?

Платонов: Ну, по задержаниям разная статистка существует, кто-то говорит о тысяче задержанных. Как только мы получим достоверную информацию, мы проведем расследование. Вернее, это нельзя назвать расследованием, ведь у нас нет контрольных функций за правоохранительными органами.

Акунин: Наш город оказался на пороге гражданской войны. Следующий этап — боевые столкновения.

Платонов: Не соглашусь. Столкновения между людьми, нарушающими закон, и полицией существуют в любом государстве, и это не является первым шагом для гражданской войны.

Акунин: У нас такого не было с 1993 года.

Платонов: У нас много чего не было. У нас в Конституции была свобода шествий, но все эти шествия были 1 мая и 7 ноября. А если кто-то ходил на другие шествия, то потом они надолго пропадали из общества по различным диагнозам. Это у нас было, это наша история пятидесятилетней давности. Я участвовал в подготовке закона, где государство брало на себя ответственность за то, чтобы люди могли свободно высказывать свое мнение, проводить митинги. Это непростая ситуация. Я постараюсь вам доказать, чем плоха прогулка, которую вы хотите провести.

Акунин: Давайте. Вот наша завтрашняя писательская прогулка, на которую откликнулось огромное количество писателей. Все хотят принимать в этом участие. И, кстати говоря, как я узнал, завтра собираются устраивать прогулку архитекторы, еще кто-то и еще кто-то. Это все следствие того, что происходило в Москве в минувшую неделю.

Платонов: Не готов согласиться, что это следствие. Потому что если это единственная возможность убедиться, что в Москве безопасно ходить по городу, то это неправда — в Москве ежедневно миллионы москвичей совершенно свободно передвигаются, и никто их не задерживает.

Акунин: Простите, но это демагогия

Платонов: Это не демагогия. Это правда.

Акунин: Миллионы ходят, а сотни задерживают. Этого достаточно.

Платонов: Вы это говорите о тех людях, которые были задержаны с белыми ленточками. С белыми ленточками коммунисты спокойно ходили 9-го числа, и их никто не задерживал. Почему это произошло накануне — мы будем выяснять.

Акунин: Вот и мы завтра будем выяснять. 

 

Платонов: Вы не будете выяснять. Вы хотите вывести людей вне рамок действующего законодательства. Люди почему-то считают, что власть — это жлобы, которые принимают решение, пускать людей или не пускать. А власти ответственны за все происходящее в городе. И поэтому когда рассматривается заявка, они смотрят, чтобы не было возможности столкновения различных интересов. И когда организуются эти мероприятия, мы гарантируем и безопасность, и все прочее. Вы избрали форму, не подпадающую под действие законодательства, вы говорите — «Мы идем гулять». Но идут люди гулять с определенными убеждениями. Согласны?

Акунин: Убеждение у всех одно — что мы можем гулять в своем городе — где хотим и когда хотим.

Платонов: Да-да. Но, как вы считаете, есть ли люди с другими убеждениями, которые не согласны с вами?

Акунин: Конечно.

Платонов: А как мы обеспечим безопасность этих прогулок? Я, обратившись с открытым письмом, высказал свое отношение. Я считаю эту прогулку провокационной. Потому что вы в вашем письме написали, что не гарантируете участникам безопасности. Это что такое? Как вы можете что-то организовывать, брать на себя ответственность проведения и не брать ответственность за последствия? Вы привлекаете огромное количество людей, но за тех, кто соберется, вы отвечать не будете — будет отвечать власть. И если что произойдет, вы обратитесь за помощью в полицию, к которой у вас так много претензий.

Акунин: Если среди тех, кто придет посмотреть нашу акцию, будут люди, которые будут вести себя неадекватно, это будут провокаторы. Это сто процентов. И они будут немедленно задержаны самими участниками.

Платонов: Я читал про все это. Но сколько вас будет и сколько полиции должно быть, никто об это не знает.

Акунин: Позвольте задать вам вопрос. В городе Москве сегодня люди могут собраться на прогулку и гулять всюду, где им захочется?

Платонов: Конечно, без всяких сомнений.

Акунин: Могут ли они при этом надеть на себя белую ленточку или белый значок?

Платонов: Каких-то законодательных запретов об использовании белого цвета нет. Ни об использовании красного, зеленого или оранжевого. Но ведь людей задерживают не за что, что на них надето, а за то, что они делают.

Акунин: Вот они идут с белой ленточкой, и их задерживают…

Платонов: Единственное основание задержания для правоохранительных органов — это какие-то действия или бездействие.

Акунин: Ну и отлично. Чего вы тогда беспокоитесь? Мы тихие мирные люди, мы писатели, в очках, в основном немолодые. Пройдем по бульварам, поглядим, как в нашем с вами городе с этим обстоит.

Платонов: Я беспокоюсь совершенно о другом. Любое массовое собрание людей — это прекрасное место для провокаций. Преступный мир этим всегда пользовался: когда начинались какие-то революционные движения, тут же появлялись грабители, насильники, и если власти не принимали адекватных мер, города попадали под бесчинства преступников. Мы не можем в Москве этого допустить.

Акунин: Конечно, лучше, когда нельзя собираться больше, чем трем людям, и еще, чтобы был комендантский час…

Платонов: Мы давно от этого ушли. Комендантский час не вводился с 1993 года, когда было противостояние парламента и исполнительной власти. Вы знаете, чем все это закончилось и сколько погибло безвинных людей. Это наша с вами новейшая история, и никто не хочет ее повторения.

БГ: Как вы считаете, от кого должна исходить инициатива? Власть, если она следит за новостным потоком, узнает, что где-то будут проходить народные гулянья. Разве это не власть как структура, которой люди платят налоги, должна делать так..

Акунин: ... чтобы людям было удобно?

Платонов: Есть понятие «народные гулянья», есть праздники, и ни один праздник в Москве не происходит без организации властей. Если происходит что-то, что подпадает под действие законодательства, — то делается заявка, и акции обеспечивается техника и безопасность: полиция, скорая помощь и пожарные. А вот так просто…. Это же хитрость — придут уважаемые люди, которых знает вся страна. Они знают, что пойдут не одни, что туда придет огромное количество людей. И говорят — «приходите, но мы не отвечаем за вашу безопасность» . Вы считаете это нормально? Я как представитель власти считаю, что это ненормально.

БГ: Вот вы знаете, что будет акция. Почему бы самим не предложить что-то организаторам?

Платонов: А сколько будет людей?

Акунин: Сколько захотят, столько и придут.

Платонов: Понимаете, это ближе к анархии — сколько захочет, столько и придет. Я не говорю, что власти самоустранятся и ничего не будут делать. В каком-то аварийном порядке будут привлечены все необходимые силы, не допускающие никаких провокаций. Но все равно, вы являетесь невольными организаторами того, что вы сами не знаете, чем закончится.

Акунин: Еще раз, для ясности, — наша акция возникла не от нашей блажи. Она вызвана нашей гражданской обеспокоенностью теми событиями, которые происходили в Москве. Именно поэтому сейчас мы выходим на бульвары и хотим показать москвичам, что они могут ходить там, где им хочется, когда им хочется и с любого цвета ленточками.

Платонов: Москвичи никогда в этом не сомневались. А это, я думаю, ваш пилотный проект.

Акунин: Простите, объясните пожалуйста.

Платонов: Это проверка. Проверка новых форм теми людьми, у которых свое видение того, как нужно изменить ситуацию. Вы считаете, что ситуацию можно изменить таким образом — а я думаю, что на нее можно влиять через парламент и через изменение законодательства.

Акунин: Мы на выборах уже пробовали влиять на изменение парламента. С господином Чуровым это невозможно.