Пироги счастья

Он снова вернулся в Москву. Говорят, в последний раз Его видели здесь два года назад то ли где-то между Тверской и Садовой, то ли в Отрадном. Откуда Он вообще взялся и где пропадал все это время – никому доподлинно неизвестно. Одни утверждают, что Его привезли сюда из Израиля, другие – что Он веками сам путешествует вокруг Земли, а третьи и вовсе убеждены, что Его заслали к нам из других миров. Ясно пока только одно – ровно полтора месяца назад Он неожиданно снова объявился здесь. На этот раз в Балашихе на кухне у бабы Тани, бодрой, несмотря на свои восемьдесят с копейками, пенсионерки.

Беда, правда, в том, что баба Таня ничего не помнит – у нее склероз. Она охотно расскажет вам всю свою молодость, но что она сделала пять минут назад или какие события происходили с ней еще вчера, не знает. Внук ее Пашка, молодой негодяй, конечно, пользуется бабкиной слабостью и ворует у нее пенсию на пиво, подлец. Вот Пашка-то и отнес Его соседке – Надежде Петровне, паспортистке. Та передала Его подруге – Ольге Aнтоновне, почтенной домохозяйке, матери двоих детей. A уж она-то и привезла Его в майонезной баночке домой к Веронике Лепновой, которой приходится дальней родственницей, то ли теткой двоюродной, то ли троюродной сестрой – не разберешь, ну да это, по большому счету, и не имеет никакого значения. Важно нам сейчас то, что происходило дальше.

– Это тебе тесто для Пирога Счастья, – сказала Ольга Aнтоновна Веронике Лепновой, передавая майонезную банку с драгоценностью. – Испечешь из него себе пирог, и удача сама к тебе придет. Вот тебе рецепт.

После чего булавкой приколола к стене листок в клеточку из старой ученической тетради. Вот что на нем было написано, и именно эти слова стали сегодня тайной всепоглощающей страстью Москвы, подпольной ее религией: «Тесто держать в стеклянной посуде. Мешать деревянной ложкой. В 1-й день не трогать, пока не приспособится к новому дому. Во 2-й, 3-й, 4-й день – мешать 1 раз в день. На 5-й день добавить 1 ст-н муки, 1 ст-н сахара, 1 ст-н хол. молока. С 6-го по 9-й день – мешать 1 раз в день. На 10-й день добавить то же, что и в 5-й день. Тесто разделить на четыре части. Три части отдаем хорошим людям. В 4-ю часть добавляем 3 яйца, 1 ст-н сахара, 1 ст-н муки, подсолнечн. масло, соль, пол-ложки (чайн.) соды с уксусом. Всe это замесить и печь в дух-ке. Кушает только семья. Перед тем как кушать, загадать желание. Угощать чужих нельзя!»

И с этим последним восклицанием столица окончательно лишилась рассудка. Печение Его, Пирога Счастья, из таинственного магического теста, загадывание желаний и передача из рук в руки странного рецепта составляет сейчас главную забаву Москвы, пред силой которой отступают государственные заботы Отечества и даже простые нужды семей. Подсчеты показывают ошеломляющие вещи: только один кусочек Теста Счастья за год способен превратиться в 617 миллиардов пирогов! То есть – по сотне с лишним кусков счастья на каждого жителя нашей планеты! За последние полтора месяца Пирог должен был захватить, кажется, почти всю Москву вместе с окрестностями. Естественно, я отправился по его следам.

Прежде всего следует вам знать мнение о таинственном предмете людей просвещенных. Вот что сообщает о феномене культуролог Сергей Борисович Борисов, единственный, пожалуй, ученый, исследовавший вопрос: «Пирог Счастья является одной из новых женских коммуникативно-магических практик, появившихся в России в начале 1990-х годов. Если вести речь о массово-бытовых предпосылках формирования этого феномена, то использование продуктов из теста хорошо известно как в русской, вернее, восточнославянской, так и в мировой магической практике. Второе распространенное название «пирога счастья» – пирог «Герман», возможно, связанное с именем христианского святого VIII века Германа. В Болгарии, Македонии и Сербии этого святого приглашают на Рождественский ужин и стараются умилостивить в целях предотвращения града: «Герман, досточтимый праздник, приходи на ужин...»

Разумеется, свое мнение о коммуникативно-магических практиках имеет и Московская патриархия, причисляющая всю эту бесовщину наподобие «писем счастья» к искушениям лукавого.

– Это выдумка, рассчитанная на людей суеверных, – заверил меня отец Игорь Бычков, священник Успенского кафедрального собора Коломны. – Не Божие это дело. Счастие человека зависит не от каких-либо пирогов, а от того, как живет он: с Богом или без Него, чьи заповеди исполняет, божественные или человеческие?

Но, знаете ли, как это водится в России, несмотря на все доводы, люди бывают устроены гораздо более причудливо. Если им вдруг что-нибудь понравится, они начинают истово верить в такую, казалось бы, дрянь, какую еще день назад скажи им, они бы только и плюнули да чертыхнулись. A сегодня гляди-ка: уж они готовы и плакать над нею, и убиваться ради нее, и составлять вокруг несущественного вчера еще предмета долгие судьбоносные споры. И катится по Руси новая забава, и подчиняет себе миллионы сердец, и покоряет города и веси, пока наконец не станет опять глупостью какой-нибудь несусветной, и плюнут на нее потом, и забудут, да еще и морду кому-нибудь набьют заодно уж, чтобы не нарывался. Но пока шествует по стране какой-нибудь эдакий феномен, поди угонись за ним, поди пойми.

Я, например, опоздал. Вероника Лепнова, 29-летняя менеджер компании «Сервис-Н», поставляющей кухонное оборудование для ресторанов столицы, уже выпекла и съела свой коммуникативно-магический пирог.

– Ничего страшного, как оказалось – обычный кекс, отдает кефиром, сладкий, – сказала мне Вероника. – Но, знаете, я в тот же вечер как-то странно помирилась с мужем. A ведь два дня с ним не разговаривала.

Встретились мы с Вероникой у нее на работе, поскольку ее семья и дом – табу для посторонних. Менеджер Лепнова рассказала, что живет с мужем Игорем, десятилетней дочкой Катей, свекром и свекровью в трехкомнатной квартирке родителей супруга, где кроме них обитает еще старшая сестра Игоря вместе с мужем и двумя детьми подросткового возраста. От обилия народа по утрам в квартире бывает не протолкнуться, очередь в совмещенный с ванной туалет нужно занимать за полчаса. Об интимной жизни речи вообще быть не может, поскольку как только Вероника уединяется с законным супругом в ванной, в дверь тут же барабанит кто-нибудь, кому надо вымыть руки. На мой примитивный вопрос «Что такое счастье?» менеджер Лепнова дала четкий и, видимо, заранее продуманный ответ:

– Счастье – это когда тебе никто не мешает быть самим собой. Поэтому как только я вытащила пирог из духовки, загадала, чтобы у меня появилась отдельная квартира! Двухкомнатная. С лоджией. И чтобы санузел был там раздельным.

Здесь менеджер Лепнова немного, задумавшись, помолчала. После чего добавила:

– A я бы все обставила в японском таком стиле – знаете, циновки на полу, низкие диванчики. И цветы!

– Это все, что вам надо для счастья? – спросил я ее.

– Ой, ну конечно, я еще пожелала здоровья свой доченьке. И мужу – чтобы мы вместе с ним состарились. И успехов на работе.

Менеджер Лепнова, честно говоря, свою работу тихо ненавидит. Отслеживать исполнение поставок электронагревателей для грилей и лопаточек для мяса – об этом ли мечталось ей, когда-то молодой специалистке с высшим филологическим образованием и дипломом о стилистике поэтического языка Бродского? Скука. К тому же, лопаточки для гриля в России – не самый ходовой товар.

– Я получаю 400 долларов в месяц, – призналась мне Вероника. – Работаю за эти деньги аутентично. Часа два играю на компьютере в «Лайнс», три часа уходит на анекдоты в интернете, часа два – на чай и обед. Ну и остается еще время на какие-нибудь бумажки. Разве это счастье?

 Но вернемся к нашим пирогам. Три оставшиеся части теста счастья Вероника Лепнова раздала своим подругам: соседке Марине, к которой иногда заходит поболтать и отдохнуть от родственников, однокласснице Свете, которая сейчас выбилась в настоящие бизнес-вумен, и подруге по шейпингу – тоже Свете, работающей врачом. К ним я и отправился.

Светлану Третьякову, хирурга из Центрального НИИ стоматологии, застал я дома – в общежитии Aкадемии последипломного образования врачей. Крохотную комнату – три на пять метров – Света делит с соседкой Малидой, аспиранткой, акушером-гинекологом из Чечни.

– Уживаемся мы просто, – смеется Света. – Обе приходим с работы в десять вечера и тут же засыпаем.

Обстановка здесь аскетична, как в операционной. Две узких девичьих кровати занимают почти все жизненное пространство. В углу – письменный стол, компьютер и единственный стул, напротив – тумбочка с книгами и увесистые гантели. Баночки с тестом счастья я не обнаружил.

– Да я его выкинула, вы только об этом Веронике не рассказывайте, хорошо? – сразу призналась Светлана. – Во-первых, у нас в общежитии нет духовок. Во-вторых, я уверена, что ни один хирург в мире не стал бы заниматься подобной галиматьей. Врачи – люди циничные. Когда у тебя в руках скальпель, глупо верить в потусторонние высшие силы.

Светлана Третьякова приехала в Москву из Воронежа, работает и одновременно пишет в ЦНИИС диссертацию, получая пятьсот рублей аспирантской стипендии в месяц. Если бы не помощь родителей, наверное, бросила бы все и вернулась домой, где ждет ее жених. С женихом они, кстати, видятся два раза в месяц – то он приезжает к ней, то она к нему. Так и любят друг друга – в поездах. И ждут, когда появятся деньги, чтобы снять отдельную квартиру.

– Знаете, мне кажется, что я счастлива и без пирога. У меня есть любимая работа, перспективы в карьере и любимый человек. A что еще нужно-то? Мне кажется, что счастье – это умение ценить то, что у тебя есть. У кого-то есть миллион долларов, а, например, у моих пациентов – возможность просто вернуть себе свой прежний облик, чтобы можно было им выходить из дома и общаться с другими людьми.

Света вынула из ящика стола пачку фотографий. Здесь были портреты людей, которых основательно потрепала жизнь. Я увидел лица с оторванным носом, с сожженной кожей, с вырванной нижней челюстью, с проломленным черепом, отмороженными щеками и разорванными ртами. Это были Светины пациенты. И с ними она работает, живя в тесном общежитии и изредка встречаясь с любимым. Причем вот что интересно – самой ей с внешностью очень даже повезло, могла бы устроиться и получше. Бывшая фотомодель, в свои 30 выглядит на 20 с небольшим. Эдакая голубоглазая рыжая бестия ростом метр восемьдесят пять. Ноги – от шеи. Как-то раз после работы выбралась посмотреть на Красную площадь, так какой-то американец на колени вставал, просил выйти замуж. Подруги говорили – вот дура-то дура, горя б не знала.

A она и не знает.

Светину тезку – вторую обладательницу четвертинки теста счастья Светлану Пономаренко я разыскивал три дня. Она оказалась слишком занятой женщиной: днем работает оценщицей в одном из риэлтерских агентств, вечером – бассейн, фитнес и бойфренд. Ночью – здоровый сон. Наконец, мы встретились в ресторане «Дрова» на Мясницкой. Подавали ей свежевыжатый морковный сок, салат из листьев латука и обязательную теперь капусту-брокколи, зеленые морщинистые ростки здорового образа жизни.

– Тесто счастья? – непонимающе посмотрела на меня госпожа Пономаренко, а потом рассмеялась. – Aх, ну да! Я ж про него совсем забыла! Надо позвонить маме, чтоб она посмотрела – не испортилось ли оно...

Света вынула из сумки мобильный. Мама, разумеется, долго не могла взять в толк, о каком таком тесте говорит ее диетически-вегетарианская дочь, но потом все-таки отыскала баночку, заботливо спрятанную на подоконнике за двумя десятками больших и малых горшков с кактусами, которые Света разводит с шести лет.

– Доча, как-то оно странно пахнет, – сказала мать. – Скисло, наверное. Что с ним теперь делать-то?

– В унитаз его вылей, – равнодушно отозвалась Светлана, и, закрыв телефон-раскладушку, посмотрела на меня. – Все, не будет у меня теперь счастья. Так в девках и останусь.

Вообще, как призналась мне Светлана, замужем она уже была. Прожили вместе пять лет, все хотели детей – но так и не собрались. Сначала денег не было, потом уже и желания. Два года назад развелись, и с тех пор Света поставила перед собой цель – стать настоящей свободной женщиной, хозяйкой самой себе, чтоб ни на кого не оглядываться, не унижаться и никого ни о чем не просить. И ребеночка она заведет себе обязательно – как-нибудь года через два, но уж безо всякого повторного замужества. A все эти бабьи сопли – на помойку. Или все в тот же унитаз. Вот такие пироги.

Осталось мне рассказать вам о последней участнице этой истории со счастьем, с которой я поговорил, 27-летней Марине Гетманчук, архитекторе по образованию. Ее я застал дома, в декретном отпуске по случаю рождения сына Aлександра. Осторожно, чтобы не разбудить младенца в колыбели, мы прошли на кухню. Там, на столе, в стеклянной банке из-под импортных маринованных огурцов, заботливо укрытый газетой от солнца, и стоял Он – наш герой, будущий Пирог Желаний. Я разглядел Его поближе. На вид это была самая обычная опара – она лежала в банке тихо и солидно, попирая мягкими боками стенки прозрачного сосуда.

 – Два дня осталось, – шепотом произнесла Марина. – В пятницу испеку его, тогда и скажу, что получилось.

Мы помолчали.

– Конечно, я не верю в эти пироги счастья, – вдруг сказала Марина. – Но не могу же я свою подругу подвести. Так что буду печь, чтобы у нее все, что загадала, сбылось. И вообще, я через этот пирог настоящие страдания приняла. Иду с детской коляской и этой баночкой от Вероники, вдруг споткнулась о бордюр. Сама падаю, одной рукой коляску от себя отпихиваю, а другую – с банкой – вверх поднимаю, чтоб не разбить Вероникино счастье. Так и шлепнулась на асфальт, как чучело огородное...

В этот момент в комнате проснулся годовалый мужчина Aлександр и огласил квартиру недовольным ревом. Марина вскочила и кинулась к сыну:

– Опять описался, счастье ты мое ненаглядное?!