Первые заморозки

Большой криоконтейнер для хранения или перевозки тел в сухом льду

Первые разговоры о крионике были начаты в книге американского физика и математика Р.Эттингера «Перспективы бессмертия», вышедшей в 1962 году. В своей книге Эттингер исследовал этический аспект возвращения к жизни умерших и задавался вопросом, как оживить мертвого. Спустя три года последователи профессора создали Крионическое обще­ство, а еще через два года заморозили первого человека. Им стал профессор психологии Джеймс Бедфорд из Лос-Анджелеса. Узнав о том, что он болен раком легких, Бедфорд связался с крионистами и сообщил, что готов стать первым замороженным. Спустя какое-то время фирма разорилась, и тело было передано в создавшийся к тому времени институт крионики Alcor. Несколько лет назад Бедфорда осматривали и решили, что тело находится в том же состоянии, что и при первичной заморозке: никаких следов размораживания, пагубно сказавшихся на тканях, обнаружено не было.

Особой популярностью за пределами Америки идеи оживления мертвого человека в будущем не пользовались, хотя несколько попыток, правда, безуспешных, создать в Европе криохранилища и замораживать людей были. Самая печальная история произошла во Франции: в 1984 году ученый Раймонд Мартино, увлекавшийся крионикой, построил криохранилище для себя и своей жены и всю свою жизнь боролся с государством за право хранить тело жены замороженным. После его смерти сын по завещанию отца криони­ровал и его, но уже через два года после этого по решению суда вынужден был ­кремировать обоих родителей, так как за это время по непонятной причине температура в криохранилище изменилась с минус 65 градусов до минус 20. В 1990-е была попытка открыть крионическую компанию в Великобритании, нашли деньги, закупили оборудование, но в итоге что-то не сложилось. В Германии, Голландии, Финляндии существуют сообщества, сочувствующие крионическим иде­ям, — они организовывают первичную подготовку тел для отправки в Америку или Россию.

Подготовка к проведению перфузии

Несмотря на то что термин «крионика» появился после выхода книги Эттингера, в России идеи замораживать людей с расчетом на науку будущего высказы­вались задолго до трактата о бессмертии. Отцом криобиологии считается математик, физик и биолог Порфирий Бахметьев, живший в конце XIX века. Бахметьев первым вызвал анабиоз у млекопитающих, предлагал заморозить живых людей как привет будущему, и даже нашел желающих пожертвовать себя науке, но внезапно умер, и группа его единомышленников распалась. Отзвуком этих идей были попытки заморозить Владимира Ленина. С этим предложением выступали изобретатель Термен и инженер Красин, было даже закуплено оборудо­вание в Германии и освобождена одна из башен Кремля под криохранилище, но в конце концов сторонники бальзамирования настояли на мумификации тела.

Голландского физика-реолога крионировали в России в 2006 году. Криоконсервация практикуется только в США и России, поэтому европейские клиенты едут к нам

После этого никаких признаков крионики или хотя бы криобиологии в России не наблюдалось примерно до времен перестройки. Тогда в страну начали ­доходить вести с Запада, к которым поначалу относились весьма скептически: «Я прочитал как-то в газете, что американцы крионировали человека, посмеялся и подумал, что они там совсем уже… Серьезно не отнесся ни на минуту», — вспоминает криобиолог Игорь Артю­хов. А в середине 1990-х в России нашли отклик идеи трансгуманизма, были открыты тематические сайты и создано несколько форумов, посвященных этому течению. И людям, которые приходили на эти форумы (сайт «Бессмертие.ру», форумы, посвященные киборгизации и биотехнологиям), были не чужды крионические идеи.

В 2005-м Игорь Артюхов, к этому времени ставший ярым поклонником крионики, организовал семинары по трансгуманизму, которые, к слову, до сих пор ежемесячно проходят в московском корпусе физтеха. Вскоре после первого семинара идеологами была образована общественная организация «Российское трансгуманистическое движение», и создание криофирмы в России стало одним из проектов этой организации.

Будущий генеральный директор «Криоруса» Валерия Прайд впервые услышала про крионику только в 2005 году, придя на семинар по трансгуманизму. Но хотя она и не знала о том, что у людей существует такая возможность, мысль о бессмертии преследовала ее давно: «У меня это врожденное, я уже в 16 лет писала очерки о бессмертии, для меня это была совершенно очевидная вещь, просто я не знала, как к ней подойти…» Физик по образованию, сейчас практически все свободное время Валерия посвящает «Российскому трансгуманистическому движению» и развитию «Криоруса», а живет на деньги, которые приносит ей рекламное агентство, открытое на пару с дочерью.

Тело для крионирования не имеет срока годности, но перфузию можно делать только в первые дни

«Криорус» был организован в 2006 году и зарегистрирован как фирма, занимающаяся научно-исследовательской деятельностью. Сначала не было и речи о какой-либо массовости: «Мы хотели сделать и сделали маленькое криохранилище с одним дьюаром для нейросохранения (только мозг) для себя и своих единомышленников», — рассказала гендиректор. Телами умерших друзей и родственников сотрудники не особенно дорожили, исходя из того, что с помощью нанотехнологий людям будет несложно получить новое тело, и, сохраняя мозг, ненужные уже тела просто кремировали.

Наукой, которая должна в будущем сделать возможным оживление крионированных тел, они не занимаются и организацию процесса будущего оживления не продумывают, поскольку крионика и не ставит перед собой такие цели.

В настоящее время процесс крионирования происходит так: после того как человек умирает, его передают специалистам из крионической медицинской бригады, с которыми был заключен контракт на замораживание. Если тело удалось заполучить в ближайшее время после смерти — кровь из организма выкачивается, а ткани тела насыщают раствором криопротектора (вещества, уменьшающего повреждения, возникающие при глубоком замораживании): кровеносное русло промывается промывочным раствором, потом в организм вводится этот же раствор со все большим процентом криопротектора (сначала 10%, потом 30%, потом 60% и так далее) — и так несколько раз. Существует несколько вариантов растворов, которые закачивают в ткани, — на основе диметилсульфоксида, этиленгликоля, глицерина — и какой из них лучше, покажет время. После проведения этой процедуры начинается медленное охлаждение тела пациента в специальном хранилище с жидким азотом до температуры минус 196 градусов — только такая низкая температура позволяет телу храниться практически без изменений в течение нескольких столетий. Впрочем, американские крионисты предпочитают перестраховываться и каждые 8 лет на всякий случай перезамораживают тела. Если же, по мнению людей, проводящих криоконсервирование, вводить криопротектор уже бессмысленно, тело замораживают в том виде, в котором оно было получено. Когда именно делать перфузию (замену кро­ви кровезаменителем, выдерживающим низкий температурный режим) стано­вится бессмысленно, точно сказать никто не может — очень многое зависит от состояния тела и температуры, при котором оно хранилось.

Криохранилище «Криоруса» расположилось в здании бывшей школы под Зеленоградом. Первыми «клиентами» фирмы стали уже крионированные к тому времени знакомый Игоря Артюхова (2003 год) и учительница математики из Петербурга (2005 год). Что касается первого пациента, Артюхов общался с его сыном на тематических форумах, и о том, чтобы заморозить отца, поддерживающего крионические идеи, они договорились заранее и заранее планировали все подготовить. Однако отец умер быстрее, чем ожидали врачи, и криосохранение пришлось проводить в суете и спешке: «Сын вернулся из Швейцарии, был вечер пятницы, мы бегали по аптекам и скупали везде гли­церин в маленьких бутылочках для перфузии», — рассказывает Артюхов. Но несмотря на все трудности, процедура прошла успешно, и несколько лет замороженный мозг хранился в сухом льду при температуре минус 76 градусов — сначала дома у Игоря Артюхова, а потом в его институте. С питерской учительницей Лидией Федоренко история обстояла несколько иначе: вся ее семья, включая ее саму, — убежденные крионисты, и так как на момент болезни Лидии Федоренко никакой крионической фирмы в России не существовало, ее внук отправил запрос в Институт крионики в Америке. Там ему посоветовали обратиться за помощью к некоему молодому питерскому футурологу Даниле Медведеву, осуществившему перевод трактата Эттингера на русский язык. Родственники связались с Данилой, и после смерти учительницы он лично провел процедуру нейросохранения, правда, обошелся без перфузии и просто заморозил мозг. Полгода мозг хранился в сухом льду, а после создания фирмы его безо всяких проблем перевезли в Москву и поместили в криостат.

Замена крови раствором криопротектора, уменьшающего повреждения, возникающие при глубоком замораживании

Удачно проведя процесс переселения первых пациентов в криохранилище, благо это совсем несложно, когда речь идет о нейросохранении (контейнер с сухим льдом перевозят в новое место, постепенно охлаждают мозг до нужной температуры и перекладывают в криостат), сотрудники фирмы решили все-таки поставить россиян в известность о новой возмож­ности. В конце 2008 года у «Криоруса» появилось сразу три собственных клиента. И тогда же возникла потребность в большом дьюаре, позволяющем замо­раживать человека целиком, — оказалось, что не все люди готовы расставаться со своими телами. В 2010 году такой криостат у фирмы появился.

Сейчас у фирмы один большой композитный дьюар на 8 человек, сделанный собственными силами по технологии, подаренной американским Институтом крионики, один металлический, гораздо более дорогой и менее удобный, заказанный изначально для частного пользования, но потом переехавший вместе с телом в фирму, и один маленький — для замораживания мозга и животных. Большие дьюары выглядят как огромные бидоны, заполненные жидким азотом. Вдоль стен на лесках, прикрепленных к вбитым в стенки крючкам, висят тела, плотно замотанные в спальники, — выглядит это как в третьесортных фильмах ужасов, но по опыту крионистов это наиболее практичный и удобный способ содержания тел. На жидкий азот на одного человека уходит около $100 в год.

На сегодняшний день в криохранили­ще содержатся 16 «пациентов» (8 крио­нированы целиком, и у 8 — только мозг) и 6 животных (две собаки, две кошки и две птицы). Птичкам пока везет меньше, чем всем остальным: их просто заморозили, не проводя перфузии. По словам гендиректора «Криоруса» Валерии Прайд, «делать перфузию птицам — это высший пилотаж, микрохирургия, мы этого просто не умеем. Кошкам-то сложно, но для этого у нас есть ветеринар, а вот за птичек пока никто не берется. Но с другой стороны, птички маленькие, и охлаждение происходит у них более равномерно, чем у больших организмов». Только три человека из этого списка — друзья и родственники сотрудников фирмы, остальные — платные клиенты, причем не только из России (есть пациенты из Португалии, Эстонии, Словении, собака из Испании). Половина из них умерла от рака, половина от старости. Кроме того, контракт на крионирование в будущем подписали еще 50 человек. Но, относясь к делу серьезно, фирма оставляет за собой право решать, имеет ли смысл крионирование в каждом конкретном случае: например, было отказано в крионировании умершего человека, пролежавшего 45 дней в могиле. Родственники, правда, не сдались: раскопали тело, так как это совершенно законно, и сами его заморозили.

Криостат для хранения тела в сухом льду

Все клиенты подписывают контракт на крионирование. Заморозить человека целиком стоит 30 тысяч долларов, только мозг — $10 тысяч, животное — $7—8 тысяч, птицу — $1 тысяча. В эту сумму входит замораживание, хранение в течение 100 лет и автоматическая пролонгация каждые 25 лет в случае, если возможность оживления криопациентов не появилась в течение срока действия договора. Что касается следующего этапа — оживления, — по договору «стороны соглашаются, что характер дополнительных работ по оживлению криопациента, связанные с ними расходы и размер гонорара будут определяться дополнительным согла­шением в связи с будущими реалиями на момент оживления». И никаких гарантий — о чем честно прописано в контракте (8.2. Заказчик признает, что Исполнитель не дает гарантий оживления Криопациента). Если с пунктом 8.2 можно согласиться, поскольку никто не возьмется предсказать, как быстро и как полно криобиология и криомедицина решат стоящие перед ними проблемы, то с организацией перехода от одного этапа к другому вопрос явно не проработан, так как до сих пор никому не понятно (включая сотрудников фирмы), кто будет инициировать оживление криопациентов, а также кем и за какие деньги это будет проводиться. И в связи с этим совершенно неясно, кто и с кем будет подписывать прописанное контрактом «допол­нительное соглашение» через сто или двести лет.

Практически за всех замороженных на сегодняшний день клиентов решение принимали родственники. Только в половине случаев сами крионированные успевали дать добро на подобное захоронение, а половина так и не узнала о том, что их ждет, — идея произвести криосохра­нение приходила родственникам уже после смерти человека. На вопрос, что движет этими людьми, генеральный директор фирмы Валерия отвечает так: «Это не страх смерти, это несогласие с концом, основанное на нашем рационально-гуманистическом подходе к жизни». По словам директора фонда «Наука за продление жизни» Михаила Батина, «от боязни смерти, когда люди просто предпочитают об этом не думать, наша позиция отличается тем, что крионисты как раз думают заранее и заранее готовят себе плацдарм. Наш подход —заморозим и будем вместе наблюдать, что будет дальше».

Дьюар - это сосуд, в котором при температуре -196°C могут храниться люди, животные или только их мозг

Такой точки зрения придерживаются все клиенты «Криоруса», например, 21-летняя Диана, крионировавшая лю­бимого кота. Диана, с детства увлекающаяся танцами, сразу после школы пошла в стриптиз, и любимая профессия — практически единственное, что осталось у девушки после смерти животного. «Криоконсервирование я «придумала» еще в пять лет, обнаружив, что на холоде продукты не портятся. И когда у меня появился котенок, сразу же решила, что обязательно заморожу его, когда он умрет», — рассказала она. А в 2005 году увидела программу о крионировании по телевизору и окончательно успокоилась, поняв, что не придется всю жизнь хранить кота в морозилке. Кот умер в конце 2009 года, и его заморозили. Полной суммы за криоконсервирование у девушки не было, и ей разрешили платить в рассрочку (такую возможность сотрудники фирмы могут предоставить в случае крионирования животного или нейросохранения). Как говорит сама Диана: «После свершения акта криоконсервирования для меня навсегда ушла проблема смерти». После того как Диана рассчитается с долгом за кота, она начнет копить деньги на соб­ственный контракт. Среди окружающих ее людей сторонников крионики нет, нет и таких, кого бы она хотела видеть рядом с собой в будущей «бессмертной» жизни, «и уж точно не родителей», с которыми у Дианы с детства очень сложные отношения. Свой вклад в продвижение крионики она вносит, охотно общаясь на эту тему с любыми заинтересованными лицами, считая, что чем больше об этом говорить, тем быстрее люди начнут хотя бы думать в этом направлении.

После доставки клиента перед крионированием необходимо проверить, при какой температуре хранилось его тело

На ближайшие пару лет у фирмы большие планы: появились инвесторы (их имена и род деятельности пока не разглашаются), и «Криорус» ­планирует переезд в другое помещение, в котором будет большое криохранили­ще, музей крионики и лаборатория. Вскоре в Москву приедет бывший директор Института крионики в США Майк Дарвин, который вплотную займется проблемой перфузии. И после того как они претворят все свои планы в жизнь, сотрудники начнут двигаться в направлении создания неза­висимого фонда, на плечи которого предполагается переложить все заботы, связанные с организацией оживления криопа­циентов.

Крионисты могут показаться аферистами, но в официальной презентации крионики на семинаре по трансгуманизму в качестве оправдания крионических идей написано следующее: «На сегодняшний день не существует фундаментального принципа, который запрещал бы восстановление личности по сохраненной конфигурации нейронных сетей мозга, наша задача — сохранить эту конфигурацию до того времени, когда такое восстановление станет возможно — или будет доказано, что это невозможно». Помимо веры в науку крионисты верят в то, что люди начнут оживлять людей из чисто гуманистических соображений. Или ученые в порыве творческой активности будут оживлять всех бесплатно. Правда, как считает Игорь Артюхов, это, возможно, будет связано и не с гуманистиче­скими идеями, «просто оживлять станет дешевле, чем хоронить».