Первая смена

«ОРЛЕНОК»

— Здесь у нас клуб, здесь кружок по батику, здесь бисероплетение, вот зал для релаксации, лампа Чижевского и всякая ароматерапия, вот столовая, бассейн. А вот лошадь, конюхам влетит за то, что убежала из конюшни«. Кате 15 лет, она первоотрядница и вызвалась провести экскурсию по лагерю «Орленок». Проводит она ее крайне уверенно и со знанием дела. Катя — стройная блондинка, с высветленными платиновыми прядками, в узких джинсах, розовая кофточка в обтяжку, французский маникюр. На наведение такой красоты, кажется, должен уходить целый день. С первых же минут общения становится ясно, что у Кати дар убеждения. В основном за счет командного голоса. Все, что говорит Катя, не подлежит никакому сомнению.

По лагерю идем быстро, смотрим направо, налево, заходим в корпуса, выходим, заходим в комнаты, выходим, столовая, снова комнаты — какой-то калейдоскоп. По пути Катя захватывает проходящих мимо детей, хватает их под ручку, обменивается с ними парой светских фраз: «Ну как дела? Ты был на репетиции?» Дожидается ответа и продолжает экскурсию. Катя рассказывает про каждого пролетевшего мимо ребенка. Говорит примерно одно и то же, типа: «А это наш любимый…» Дети беспрекословно идут с нами, иногда что-то пытаются сказать. Вот Женя. Лохматый невысокий мальчик, выглядит как тринадцатилетний, на поверку оказывается шестнадцатилетним, тихо вставил: «А мы ходим в ночное, ничего особенного, ну все-таки на целую ночь». «Да, песни поем, у костра сидим, мило так получается, — деловито кивает Катя. — Это безопасно, не подумайте ничего такого».

Катины родители работают врачами на скорой помощи. Она одна из немногих, кто ездит в лагерь по социальной страховке, то есть практически бесплатно. Правда, ребенком по соцстраху Катя не выглядит никак. Кем она хочет быть, она еще не знает, но уверена, что не врачом. Зато Женя точно знает, кем будет, — вожатым в лагере «Орленок». В интернете, кстати, этот лагерь значится как островок «Русской Швейцарии», но на деле оказывается скорее русской деревней: загончики с курами, индюками и утками. Стоит 10 000 рублей за 21 день — средняя цена обычных современных пионерлагерей.

Очень неожиданно через репродуктор по всему лагерю раздается горн, знакомый мотив «Бери ложку, бери хлеб…» — неприятные ассоциации. А Катя весело говорит: «Все, нам пора на третье питание» — и все, кто стоял рядом, бегут в столовую.

Пока дети питаются, иду в администрацию. Замдиректора Дима — высокий черноволосый мужчина лет тридцати, выглядит и говорит он именно так, как и должен хороший задорный вожатый. У него широкая улыбка и большие добрые глаза, рассказывает о том, что дети стали другие. Таких, как Катя, — общительных и «хороводных» — единицы. Раньше было больше. Дима рассказывает про лошадей и как детям важно единение с природой (лагерь находится в лесу). А еще — что рядом с лагерем есть другой, заброшенный детский лагерь, и с ним были проблемы: дети туда убегали, но сейчас уже не бегут. Предполагает, что, может, из-за того, что наслушались страшных историй. Прошу рассказать хоть одну страшную историю. Рассказывает профессионально: держит паузы, делает страшные глаза, не колется — чувствуется, вожатый со стажем. История про любовь пионера с пионеркой, мальчик, естественно, погиб, родители перестали отдавать туда своих детей, лагерь разрушился, но по ночам душа мальчика возвращается в лагерь и играет на флейте, чтобы пионерка услышала и вспомнила о вечной любви. Естественно, каждого, кто придет на звук флейты, влюбленный пионер забирает с собой. В кульминационный момент истории в директорскую забегает напитавшаяся Катя, а с ней мальчик Женя и девочка Лена, выхожу с ними на улицу.

«Вы же понимаете, что на самом деле все было не так? — строго спрашивает Катя — Просто этот лагерь не прошел нормы СЭС, его закрыли, и теперь там ходить небезопасно, на голову может что-нибудь упасть. Мы туда и так не ходим, летом надо отдыхать, а не в больницах с переломами лежать».

«ВКС-КАНТРИ»

В лагере «ВКС-Кантри», открытом одноименной школой обучения иностранным языкам, детям некогда ходить в дополнительные кружки, здесь они учат английский. Учителя все сплошь молодые, симпатичные, из Америки, Англии и Италии. Одеты дети все просто, но недешево — майки, джинсы, кроссовки, у всех мобильные. Они легко идут на контакт, но только когда что-нибудь спрашиваешь, за руки никто не берет и в глаза не заглядывает. Цена — 15 000 рублей за 2 недели, для Подмосковья это считается дорого.

«Я сюда с 10 лет приезжаю, — рассказывает двенадцатилетний Дима, оторвавшись от игры в мобильном телефоне Samsung не самой последней модели, — перед тем как поехать с родителями в отпуск куда-нибудь. Это полезно, чтобы акцент убрать, словарный запас увеличить». Дима говорит, что практически все в этом лагере после смены обязательно едут куда-нибудь за границу. «А я, например, чередую, летом сюда, а зимой в Англию на каникулы, или наоборот», — добавляет Леша из Диминого отряда. Говорит это так, будто сам решает, где ему отдыхать, а главное, сам оплачивает. Мимо проходит вожатый в тренировочном костюме и шлепанцах, зовет на обед, никаких горнов. Идем.

По дороге дети рассказывают, что вчера прошла их любимая игра «Life Is Life». Правила очень простые — за 2,5 часа прожить взрослую жизнь. В начале игры каждый получает паспорт, в котором проставлены имя, фамилия, наличие образования, среднего или высшего, семейное положение, дети, судимость, и выдают деньги — 5 вакс. Для начала надо закончить школу. Для этого надо ответить на простой вопрос из учебной программы, ответил — получил запись о законченном среднем образовании. Потом идешь в вуз, это не обязательно. Но Дима говорит, что были огромные очереди, поэтому он не успел получить второе высшее, тогда как школу было закончить легко — экзамены принимали много вожатых, поэтому очередей не было. Чтобы поступить в вуз, надо ответить на более сложные вопросы, а можно и не отвечать, а подкупить приемную комиссию. Бывалые ксерят ваксы дома и приезжают в лагерь уже миллионерами, тогда можно подкупить не только вузовских преподавателей, но и полицию, которая отлавливает молодых людей после школы, чтобы отправить их в армию. В армии должны отслужить все мальчики, как в жизни — 2 года, то есть 20 минут. «Да ну эту полицию, — встревает в Димины объяснения Гоша, долговязый мальчишка лет тринадцати, — заловила меня все-таки».

Гоша было пошел в вуз, но, увидев очередь, решил, что лучше покататься на велосипеде. По дороге встретил какого-то малыша, ограбил его. Улов был невелик, всего-то 2 вакса. Мальчик нажаловался в полицию, после непродолжительной велосипедной погони Гоша был арестован. «И что, что! — говорит вчерашний преступник. — Всю игру просидел в тюрьме, вон там, в беседке. Хорошо, что хоть не один был, а с мальчиком, который ограбил банк, убил двух полицейских и изнасиловал девочку. Не пугайтесь, не по-настоящему».

А другой мальчик за 2,5 часа успел стать президентом. Он отслужил в армии, получил три высших образования, женился и заимел двух виртуальных детей. Президент был объявлен по итогам игры без всякого голосования. Впрочем, с назначенным главой государства встретиться не удалось, его до нашего приезда забрали родители, в отпуск.

«ВЫМПЕЛ»

«Сфотографируйте меня, нет, меня, нет, меня»,- фотограф в конце концов соглашается на мольбу одной из десятка четырнадцатилетних девушек. Та сразу бежит в палату и ложится на кровать в томной позе. «А зачем так?» — спрашиваем. «А как?» — удивляется девочка.

Это лагерь «Вымпел», на огромной территории отдыхают более 500 детей. Деревянные домики (здесь их называют корпусами) стоят на большом расстоянии друг от друга, метров 300. Всего таких домиков около 20. Внутри корпусов, естественно, не комнаты, а палаты. На стенах в корпусах список заповедей: «Не получил пятое питание — прилетела птица обломинго», «Погулял за территорией, оттянулся — пакуй чемоданы», «Вожатый всегда прав, а если не прав, смотри пункт первый», «Увидел, услышал, запомнил — доложил», «Минздрав предупреждает — вожатый убивает». Дети живут по 11 человек. Такой, в общем, недетский город детей.

Идем в корпус к 1-му отряду, это там, где детям пятнадцать-шестнадцать лет. В палате собрались все ее жительницы, лагерю скоро 50 лет, и девушки готовятся к конкурсу самодеятельности. Из всех девочек выделяется 15-летняя Аня не столько внешне, сколько разговорчивостью. Обтягивающие джинсы, короткий топ. Очень яркий макияж, стрелки с внутренней стороны века. Аня рассказывает громче всех, что здесь у них невозможно весело. Начинает по-настоящему смеяться и хлопать в ладоши, девочки подхватывают и тоже хлопают. Объясняют, что у них так заведено, когда смешно, надо обязательно бить в ладоши. Еще говорят, что обязательно, когда кто-то сказал «в тему», надо двумя указательными пальцами показывать на человека, а большой палец должен быть направлен вверх, при этом восклицать: «Wow!» Аня немедленно демонстрирует, как это происходит, говорит: «Вау, клево пукнул!» На нее устремляется 20 указательных пальцев, и вся палата оглашается wow. Все начинают смеяться и хлопать. Это цитата из анекдота, после секундной заминки и стеснительных хихиканий девочки наперебой рассказывают анекдот — не смешно, впрочем, вся палата хлопает.

«Еще чего веселого? — переспрашивает Аня. — Ну, например, у нас тут лошади, за которыми надо ухаживать, бассейн, куча кружков». Впрочем, выясняется, что девочки к лошадям нечасто заглядывают, а из кучи кружков совместными усилиями вспомнили только два: бисероплетение и «Ниточка и иголочка». Туда девушки тоже не ходят и, очевидно, в оставшиеся две недели так и не дойдут. «Нам здесь очень нравится — это настоящий отдых. Особенно здорово, что здесь есть спортивный отряд пловцов — отличные мальчики», — дополняет Настя. Настя говорит, что у всех девочек в палате есть по мальчику из спортивного отряда, потому что у них фигуры красивые и разговаривать с ними интереснее, чем с «ботаниками» из своего отряда. «По ночам весело, вожатым спать не даем», — говорит Аня, опять все хлопают и хохочут.

Мимо проходит вожатый Андрей, молодой человек лет 20 с лохматой головой: «Да ну их, задолбали уже, когда эти спортсмены наконец уедут». Девочки начинают неистово смеяться и хлопать. Андрей машет рукой и грустно уходит. «У нас прекрасный вожатый, — говорит Аня, — он нам даже по вечерам песни на гитаре поет, чтоб мы уснули скорее». «Классно поет, только неколыбельно», — добавляет кто-то из девочек, на нее устремляется 20 указательных пальцев.

Компьютерный лагерь

Компьютерный лагерь при МЧС (при МЧС он только номинально, то есть арендует одну из министерских баз) занимает очень небольшую территорию, обойти ее вокруг медленным шагом можно минут за 10. Здесь есть отдельная столовая, площадка для игр и четырехэтажное здание, где живут дети и работают сами сотрудники МЧС. Дети занимают только два верхних этажа, на первых же — кабинеты сотрудников и три компьютерных класса. По сравнению с другими лагерями здесь уютные номера, палатами их никто не называет, есть двуместные с телевизором и душевой, есть четырехместные с душем в коридоре. Условия проживания можно выбрать в зависимости от состояния родительского кошелька, разница — 2000 рублей. Всего же лагерь стоит около 15 000 рублей за две недели. При этом обстановка вполне пионерлагерная: продавленные кровати, покосившиеся тумбочки. Детей — 70 человек, из них девочек всего пять. Как они сами это объясняют: «Это потому, что наши девочки пока не очень прикалываются по дизайну и программированию». В конце смены каждый пионер может сделать свой сайт или создать собственный мультик.

Рано утром в лагерь приехали спасатели МЧС, чтобы показать детям, как тушить пожар из брандспойта, как перерезать арматуры разными прессами. Приехали на двух пожарных машинах, навезли с собой разных затейливых инструментов — в любом другом лагере это вызвало бы дикий восторг, но не здесь. Дети спокойно стоят вокруг, тихо переговариваются, спасатели выглядят явно разочарованными. Мальчики обсуждают не показательное выступление, а предстоящий матч по Counter Strike (сетевая игра, в которой одна часть игроков за террористов, а другая — за контртеррористов). Здесь каждый день помимо занятий на компьютерах у детей в расписании стоят игры.

Кириллу 10 лет, он не участвует в обсуждении предстоящего турнира, сидит на лавочке один, болтает ногами. «Да нужен мне их Counter Strike 100 лет (Кирилла не взяли в команду по возрастному цензу — в лагерь принимают детей с 7 лет), это игра для очкариков и ненормальных, тут они все такие. Я вообще не хочу быть, как они, программистом и дизайнером. Я буду пилотом гражданских авиалиний, правда, для того чтобы управлять самолетом, надо научиться компьютерным технологиям». Неподалеку от нас стоит мальчик лет восьми в майке, шортах, сандалиях и в очках и громко объясняет товарищу, поглядывая на Кирилла: «Ты не обращай внимания, что все нас очкариками называют, они завидует, это потому что мы, очкарики, умные». И тихо добавляет: «Они, кстати, тоже скоро очкариками станут, все хорошие компьютерщики — очкарики». Детей зовут в классы, начинается 45-минутная игра, на территории практически никого нет — это разминка перед матчем. Кирилл тоже убежал играть, хоть и в большую игру не пускают, но говорит, что квалификацию терять нельзя.

Маше 13 лет, очень симпатичная девушка с длинными хвостами и кучей заколок на голове. Любит стратегии, в мальчишеские стрелялки не играет, поэтому у нее есть время поговорить. Маша рассказывает, что она всегда берет с собой ноутбук, потому что без интернета обойтись можно, а вот без компьютера отдыхать не очень интересно. В лагерь, правда, ноутбук не взяла, здесь хватает времени на компьютерах, к концу смены сделает свой сайт про животных. Поступать будет, конечно, на программиста, у нее и папа программист, поэтому в семье Машу понимают. «Здесь здорово, хорошо, что девушек мало, нам всем мужского внимания хватает, ну и уроки очень интересные», — смеется. «Ну, вы не думайте, — говорит Маша, — мы тут не все заумные „ботаники“, вот, например, Илью даже выгоняют сегодня за поведение, хотя он совсем ни в чем не виноват, это его Глеб подстрекает, и он все время попадается. Его очень жалко». Скорее нахожу Илью, пока его не сдали родителям.

Илья, красивый пятнадцатилетний мальчик в гавайской рубашке, с деревянными бусами на шее. «Я в лагере в первый раз, — говорит Илья,- поэтому к дисциплине не привык. Жалко, конечно, что выгоняют, здесь интересно, но дело в том, что я тут много разной мебели сломал, откуда я знал, что она у них здесь вся хлюпкая такая». На счету у Ильи две кровати (на одной из них он катался на скейте), один шкаф, угол в туалете, рукомойник и еще куча каких-то мелких поломок. «Ну, думаю, я на Путине погорел», — вздыхает Илья. Оказалось, что около кабинета эмчээсовцев висит портрет президента, Илья его художественно украсил. «Понимаете, рожа у него какая-то неполноценная, так и хочется дорисовать что-нибудь». После обеда Илью сдали родителями, вожатые заверили: «Политика тут ни при чем, вести себя в коллективе не умеет».

Фотографии: Варвара Лозенко

Преподаватель английского языка Эндрю из Питсбурга честно рассказывает, что никакого специального сертификата преподавателя у него нет, он обыкновенный филолог. А в «ВКС-Кантри» приехал поработать, чтобы отдохнуть.

Пионер-трубач на удивление хорошо сохранился.Таких пионеров на территории «Орленка» штуки три. Женя из первого отряда говорит, что это памятник Ваське Трубачеву, видимо не знает, что Васька на трубе не играл. Он раненых выносил.

«Русская Швейцария» на поверку оказалась русской деревней с названием «Орленок». Правда, в отличие от деревни, индюков и кур здесь только выращивают, есть их нельзя.

Пионерам из компьютерного лагеря при МЧС не слишком интересны будни спасателей, они ждут, когда же позовут на матч по Counter Strike.

У малышей в лагере «Вымпел» своя обязательная программа отдыха, отличная от программы старших пионеров. Например, посмотреть «Веселые старты».

Главные участники спортивных игр в «Вымпеле» — вожатые. Пионерам же и без того есть чем заняться.

В «Орленке», как и в любом другом настоящем лагере, есть дежурство по столовой. Семилетняя Даша утверждает, что это не сложно и главное, что не навсегда. Завтра уже другие дети будут расставлять и убирать посуду.

В «Вымпеле» можно занимать себя по-разному: можно сходить в кружок или спортивный отряд, а можно потанцевать и на пне постоять.