Перехват инициативы

— Как вы для себя объясняете позицию администрации по этому вопросу? Вряд ли им выгодно, когда периодически происходят такие конфликты.

— Администрация вообще хотела бы, чтобы сюда никто не попадал. Они предпочли бы видеть университет закрытым от внешнего мира — так проще скрыть недостатки. Отгородиться, сделать так, чтобы слабые стороны были не видны. Не знаю, делают ли они это сознательно или чувствуют на интуитивном уровне. У них мания все контролировать. Здесь ведь повсюду камеры: и в аудиториях, и в общежитиях, где есть охранники на каждом этаже, где есть коменданты и старосты — и там тоже по камере на каждом этаже.

Люди

— Есть университетский профсоюз, есть студенческий союз — зачем еще и инициативная группа?

— Есть еще и студенческий совет — его создали меньше года назад, когда к союзу было привлечено слишком много внимания в связи с его вступлением в «Народный фронт». Администрации пришлось выходить из ситуации, когда на полстраны стало известно, что существует какой-то студенческий союз, который сами студенты не любят, называют нелегитимным и так далее. В итоге они вышли из ситуации, оставив ту организацию и создав новую, заявив, что она теперь главная. В совет уже были какие-то выборы — так себе выборы. Во время зачетной сессии, за три дня, где-то их вообще не было, просто в учебной части назначили делегатов. Профсоюз остался еще с советских времен, когда была другая страна, а профсоюзы в западном смысле здесь были невозможны, тут они у нас что-то вроде собеса. Соцпомощь, проездные, какие-то льготы. Полезности и пафосности.


— Где среди всего этого место для инициативной группы? Она дублирует функции несуществующего профсоюза, который мог бы здесь быть?

— По факту — да. В нашем понимании так и должно быть: ИГ должна добиться того, чтобы из профсоюза убрали бюрократию, карьеристов, сросшихся с администрацией, провести в него нормальные выборы — и чтоб он работал. Он должен защищать права студентов, должен вести переговоры, при необходимости устраивать протестные акции. В данный момент профсоюзная организация здесь зависит от администрации. У нее есть жесткие рамки, в которых они работают. Защита прав студентов в тех ситуациях, когда она расходится с интересом администрации, просто невозможна.

— Вряд ли сменить профсоюз получится быстро. На сегодняшний день с ним нужно бороться?

— Забавно, но на практике мы с профсоюзом практически не сталкиваемся, он самоустранился от всех реальных проблем. Поэтому, если мы что-то делаем, это скорее дополняет их работу. Больше сложностей со студенческим комитетом, который все-таки делает вид, что занимается проблемами студентов, главным образом общежитиями. С ними бывают конфликты. Кроме того, им приходится проводить в жизнь непопулярные меры администрации.

— Каким образом вы можете повлиять на принятие того или иного решения внутри МГУ?

— Наш главный ресурс — общественное мнение. Университет очень большой, здесь происходит много разных событий, и большинство просто не в курсе того, кто, что и когда делает. Каждый видит свой маленький небольшой кусочек. Никто не видит, как принимаются решения, потому что они принимаются закрыто. Никакие указы фактически не публикуются. Многие перемены обрушиваются как снежный ком — вдруг где-то что-то решили, а ты уже поставлен перед фактом. У нас есть система оповещения через сайт и социальные сети — мы можем обратить внимание на какую-то проблему и быть уверенными, что нас прочтет ректорат и большое число эмгэушников. А дальше некоторые проблемы могут исчезнуть уже потому, что о них станет известно: людям в ректорате проще их решить, чем сталкиваться с недовольными. Большие университетские проблемы мы можем взять на себя: ходить, разговаривать, налаживать контакты с теми людьми, которым прежде всего нужно ее решить. В более мелких ситуациях мы предпочитаем не высовываться — мы знаем, что вызываем раздражение администрации, — а просто консультируем тех, кто столкнулся с трудностями, говорим, куда пойти и кому написать, даем выходы на тех, кто может помочь. Мы даем людям понять, что проблему можно решить, это реально — нужно пойти и добиться этого.

— Сколько людей в инициативной группе? Кто они — те, кто читают ваш сайт, или те, кто реально действует от вашего имени?

— Прежде всего, это те, кто хотя бы изредка приходит на наши собрания. Человек 30–50. Самых активных — человек 15. Никакого официального членства у нас нет. Собрания проходят в среднем раз в 10 дней, полуподпольно, поскольку официально администрация не может дать нам возможности собираться. Любой может нам написать и сказать, что хочет прийти и послушать. Мы договариваемся о месте, где-то на территории МГУ, — и обсуждаем. Что-то мы решали и какой-то процент из этого реализовали.

— Администрация оказывает на вас давление?

— Да, конечно, это обычно происходит по стандартной схеме: ректорат связывается с факультетом, узнает, как дела с оценками, нет ли возможности как-то на тебя надавить. Из серии: «У вас вот там учится один нехороший студент, нельзя ли сделать так, чтобы он больше не выступал?» Дальше, правда, это довольно часто смягчается самим факультетом, которому не хочется выполнять просьбы такого рода .

— Бывает такое, что люди пугаются и перестают с вами общаться?

— В разгар борьбы за возможность прохода в ГЗ досталось одной девушке с гуманитарного факультета: знакомый семьи работал в ректорате, и на факультете ее припугнули, пришлось делать вид, что она этим больше не занимается. Но она скорее делала вид — больше не могла никуда ходить от имени инициативной группы, в интернете писала, что не имеет к нам отношения, и в то же время в деятельности участвовала.


— Есть ли сочувствие со стороны преподавателей?

— По нашим впечатлениям, преподаватели чаще всего еще более зависимы от руководства, чем студенты. Хотя поддержка, конечно, есть. Был случай с одним студентом: в деканат позвонили сверху и передали, что к парню нужно применить какие-нибудь меры. Деканат смягчил указания и спустил их дальше заведующему кафедры. А тот уже лично встретился со студентом и сказал что-то в духе: «Ты все правильно делаешь, только поменьше высовывайся. А будут проблемы — приходи». Очень распространенная позиция — «я сам участвовать не буду. Но если чем-то помочь или посоветовать — пожалуйста».