Пельмени Родины

Так сложилось, что свидетелем не очень удачных фрагментов моей жизни стал простой продукт под названием "пельмень". А в ее удачных эпизодах этот тип пищи отсутствовал напрочь. Такую вот наблюдаю закономерность... Судите сами.

В доисторическом советском детстве семидесятых годов за пачкой слипшихся пельменей, изготовленных из мяса неизвестных животных, мне приходилось отстаивать трехчасовые очереди в гастрономе № 21 города Ставрополя. Аналогичным образом, если вдруг в доме появлялось мясо как таковое, меня звали на кухню, где вручали рюмку, которой надлежало вырезать из теста кружочки, а потом на эти кружочки чайной ложечкой накладывать фарш. Время, которое восьмилетний ребенок мог потратить на самосовершенствование и развитие - игру в войнушку или, например, на исследование подвалов, - он, ребенок, проводил за скучными непоэтичными занятиями. Потом случился недолгий период счастья: из гастронома № 21 пельмени исчезли подчистую, а мясо на базаре выросло в цене до полной недоступности. По этому поводу страна изобрела Продовольственную программу, обещавшую обеспечить меня питанием, и мама, видимо ожидавшая исполнения обещаний, исключила пельмени из рациона семьи до лучших времен. В очереди я стоял уже за маслом и колбасой, набитой картоном, но это было не столь трагично, потому что такие продукты потреблялись сразу после приобретения, минуя стадию долгой механической и термической обработки.

В 1982-м году умер Леонид Ильич Брежнев, вместе с ним умерла Продовольственная программа, и я уже почти забыл вкус пельменя, когда вдруг выяснилось, что детство закончилось. Для меня и для страны открывалась новая жизнь. Но не сразу. Потому что в 1984-м я второй раз не поступил и получил повестку. В городе Чорткове Тернопольской области я подвешивал бомбы под фюзеляжи 21-х "МиГов" и страдал от несовершенства окружающих меня людей. Единственная радость состояла в воскресных увольнительных, которые я проводил в библиотеке и местной пельменной. Сейчас трудно вспомнить что-то про библиотеку, а пельменная стоит перед глазами по сей день: деревянное окошко с декоративными петухами, одна молоденькая черноглазая хохлушка на раздаче и одна хохлушка до обидного толстая и старая, протиравшая хлорированной тряпкой столы. Пельмени там надлежало поливать растопленным маслом и посыпать перцем. А вкус у них был "гражданский". Забытый вкус очередей. И чем чаще я туда приходил, тем горше становилась правда жизни: до дембеля далеко. Но он неизбежно настал. Вместе с перестройкой. Я наконец поступил в МГУ, учился на молекулярного биолога, жил счастливо и не вспоминал про пельмени. Но опять случилось "вдруг", как всегда случается со мной на Родине (меня именно так учили писать это слово в школе - с большой буквы): вдруг наступил 92-й год. Чубайс раздавал ваучеры и талоны на пищу, наука покатилась под откос как раз в то время, когда я получал диплом. Было, конечно, голодно, что говорить, но о пельменях я и тогда не мечтал: все же жизнь набирала обороты и выносила нас в пространства, не располагающие к унынию и распаду личности. И эта самая жизнь вынесла меня (как, впрочем, половину нашего курса) на американские просторы. Я попал в университет Айова-Сити (с ударением на первом слоге) вместе с физтехом Игорьком Сидоренковым, до этого учившимся в аспирантуре Института молекулярной генетики. Жили мы дружно, снимали одну трехкомнатную квартиру на двоих, работали в одной лаборатории. Очень скоро я понял, что Игорю дома пришлось хуже, чем мне.

- Главным десертом у нас в общежитии, - вспоминал Игорек, - было драже "Светлячок" за 23 копейки. И я подумал, что в США, наверное, есть что-то другое...

Другое мы обнаружили очень быстро в магазине "Алди". Полная корзинка еды там стоила 50 долларов, хватало такой корзинки дней на десять. Оголодавший на Родине Игорек часто заглядывал в холодильник, с удовлетворением приговаривая: "Хорошо! Много еды!" А через пару месяцев прямо на улице нас скрутила ностальгия:

- Посмотри на эту тетку, - сказал Игорек,- продает капуччино, злая такая, чистенькая... А вот представь: стоит здесь ларек с надписью "Пельмени" и толстая женщина протирает столы вонючей тряпкой и приговаривает: "Изгадили тут, пьянь... А ну пошел!!! Спрос будет!.."

Стало нам одиноко. Я на неделю уткнулся в телевизор, а Игорек заперся в своей "бедрум". И когда стало совсем невмоготу, он вышел оттуда пробормотав: "Секулярные уравнения составил, теперь будем пельмени делать". И мы сделали пельмени, предварительно скачав рецепт из сети. Сейчас уже не помню, был уже тогда браузер "Нетскейп" или еще "Мозаика", а рецепт помню. Тесто: мука пшеничная - 500 г, яйца - 2 шт., масло растительное - 1 ст. л., вода - 200 г, соль - 1/2 чайной ложки. Фарш: свинина - 300 г, говядина - 300 г, баранина - 300 г, лук репчатый - 100 г, соль и перец по вкусу. Фарш положить на кружочки теста и защипать края. Готовые пельмени убрать в морозильник.

Так мы и поступили. Потом ели пельмени под водочку "Смирнофф" и думали, что их вкус - вкус Родины. Но, странное дело, с тех пор мы ни разу не готовили этот полезный продукт. Несмотря на то что у меня дела пошли совсем плохо (я ушел из лаборатории, остался на два года без визы и работы), пельменей не хотелось. А потом я вернулся домой. Ни денег, ни работы не было, и пришлось опять готовить пельмени...

С тех пор прошли годы. Благосостояние страны выросло вместе с моим благосостоянием. Сейчас я в любой момент, когда заканчивается еда, иду в круглосуточный магазин рядом с домом и покупаю пачку самых дорогих пельменей. Варю и съедаю. Но радости мне это опять не приносит, одну только грусть. Потому что я уже не помню вкуса настоящего домашнего пельменя, а значит, не помню вкуса той Родины, где я вырос.