Печать власти

Главной газетой страны называет себя «Российская газета», потому что в ней публикуются законы, а также интервью с людьми, которые за эти законы голосуют. И что, поэтому она может называться «главной газетой страны»? Нет, конечно. Потому что есть вещи поважнее, чем законы. И эти вещи печатаются в совсем другой газете — в «Комсомольской правде». Интервью замглавы президентской администрации Владислава Суркова, в котором он сообщил, что «в осажденной стране возникла пятая колонна: лимоны и некоторые яблоки растут теперь на одной ветке, у фальшивых либералов и настоящих нацистов все больше общего». В течение нескольких недель после публикации политологи, журналисты и все кому не лень обсуждали, что это было: программное заявление, тайное послание, крик души? После этого «Комсомолка» напечатала своего рода пояснение. «Надо четко понимать, кого из несогласных надо относить к внутренним врагам, а кого к оппонентам», — написал бывший вице-спикер Госдумы Михаил Юрьев, предложивший целый список качеств, обладателей которых можно считать врагами России — именно так, жирными буквами. Эти штуки будут посильнее, чем законы: это то, что происходит на самом деле. Чтобы узнать, что же на самом деле происходит, самые разные люди теперь читают «Комсомолку».

Десять часов утра, в коридорах шестого этажа старого здания издательства «Правда» звучит музыка — сигнал «Пора на планерку», что-то вроде мобильного рингтона. Из кабинетов выходят журналисты и идут по коридору, на стенах которого висят вперемежку самые яркие первые полосы газеты за 80 лет ее существования, портреты гостей редакции (от Гагарина до Путина) и телеграммы от вождей — Сталина, Хрущева, Ельцина и того же Путина — о том, что «Комсомолка» — это «национальное достояние России». Журналисты идут в Голубой зал — с незапамятных времен стены в нем выкрашены в голубой цвет. На стене переходящее знамя ЦК ВЛКСМ, которое давно никуда уже не переходит, и портреты самых знаменитых корреспондентов «Комсомолки» — Владимира Маяковского, Аркадия Гайдара.

Вокруг длинного стола рассаживаются редакторы отделов — человек пятнадцать. Вдоль стены — простые корреспонденты. Начинается планерка с сообщения «свежей головы»: сотрудники по очереди читают газету глазами читателя и рассказывают о своих впечатлениях. Сегодня «свежая голова» — спецкор Галина Сапожникова, брюнетка слегка за сорок.

– Обложка «Путин выиграл битву за Москву», — говорит Галина. — Репортаж о постановочном бое в Таманской дивизии, на котором присутствовал президент. Почему Путин его выиграл, непонятно. Это лесть, причем грубая. Не думаю, что такая обложка привлекла к газете читателей. Дальше — статья о сторонниках Ющенко в Киеве. Большая фотография беззубого человека, вот у него один зуб торчит очень красиво. Это очень плохой прием — из сотен людей выбирать самого уродливого и ставить его фотографию в газету.

Шеф-редактор газеты Владимир Мамонтов не возражает: он наверняка и сам понимает, что Путин не выигрывал битвы за Москву и не всех сторонников Ющенко отличает беззубость. Остальные тоже молчат. Понять, в чем смысл происходящего, невозможно: безмолвно выслушав возмущение по поводу тенденциозности политических полос, редколлегия спокойно переходит к планированию очередного номера. Главный художник Дмитрий Полухин предлагает сделать иллюстрированную таблицу разногласий между Россией и Западом, все соглашаются, и назавтра эта табличка выходит на третьей полосе. Под конец планерки обсуждаются неполитические новости: в Уфе есть единственная в мире труппа дрессированных ежиков. По ходу обсуждения новости выясняется, что ежиками жонглируют, а сами они ничего не делают, и писать о них не надо. Планерка на этом заканчивается.

Я сижу в кабинете спецкора Александра Гамова. Его имя я впервые увидел на второй полосе «Советской России» 20 августа 1991 года. «Советская Россия» в тот день была единственной из восьми не запрещенных ГКЧП газет, которая не просто перепечатала указы комитета, а целую полосу отвела под репортаж «Поддержка решительных мер» — о том, как рабочие московских заводов поддерживают создание ГКЧП. Автором репортажа был Александр Гамов. Несколько лет назад, в нашу первую встречу, я спросил у Гамова, помнит ли он о том репортаже и правда ли, что народ поддерживал решительные меры.

– Я был тогда неопытным, — смутился Александр. — Мне сказали — пойди напиши, я пошел и тупо опросил рабочих. Да-да, именно тупо. А вообще я плохо помню тот репортаж. Неужели он так назывался?

Сейчас я зашел, чтобы спросить, что уже вполне опытный Гамов думает о программных статьях про врагов России.

– Ну почему сразу программные? Обычные статьи, — отвечает он. — Интервью Суркова — это настоящая журналистская удача, не каждому удается взять у него интервью. А статья Юрьева — нам ее прислали, она показалась интересной, мы напечатали. О чем вы говорите? Какой пропагандистский рупор? Мы часто критикуем власть, задаем острые вопросы. Вот недавно в Гааге на пресс-конференции президента я задал ему острый вопрос о ситуации на Украине. И все западные журналисты меня потом спрашивали: неужели Путин разрешает задавать ему такие жесткие вопросы?

Потом я посмотрел стенограмму той пресс-конференции: Гамов спросил, почему Россия не вмешивается в украинские выборы. Президент ответил: мол, выборы — это внутреннее дело украинского народа. В другом кабинете другого политического журналиста «Комсомолки» (я не называю его имени — не хочу подставлять человека) я слышу совсем другое.

– Все эти тексты — что Сурков, что Юрьев, что Ципко (политолог Александр Ципко в последней статье призвал к «сворачиванию нынешней бутафорной, никчемной демократии». — Прим. ред.) — ставятся по личному указанию главного редактора. У него в прошлом году возник конфликт с издателем, и нужно было найти какую-нибудь внешнюю поддержку в этом конфликте. Он нашел ее в Кремле, среди питерских силовиков. А они, вы же знаете, у нас очень прямолинейные. Конечно, неприятно видеть в газете такие тексты. И очень сложно работать, потому что пространство для собственного мнения сильно сужается. Вот у меня в компьютере файл «Антипутин.doc», это я условно его так назвал, потому что в нем критикуется политика президента на примере дела ЮКОСа. Я все-таки надеюсь его опубликовать, потому что сейчас самый пик давления на прессу, и это давление скоро должно пойти на спад. В Кремле же тоже не дураки сидят, они видят, что происходит на Украине, а избежать украинского сценария без либерализации нельзя. Так что я оптимист. А сейчас, конечно, очень тяжело.