Парламент с фильтром
Маша Гессен — об антитабачном законе и о том, как строить гражданское общество в условиях жизни во вражеском государстве
Материал подготовлен «Радио Свобода»
Главная моя претензия к современной России вот какая: в результате планомерного, в течение 13 лет, разрушения публичного пространства, политических институтов и медиа политическая культура оказалась оглупленной донельзя. Это то, что американцы называют dumbing down, а русские не называют никак, потому что куда уже down — дальше некуда.
Именно в результате оглупления и огрубления политического дискурса появляется аргумент типа «любое государственное ограничение любых прав индивидуума — это безусловное зло». Эта примитивно либертарианская позиция глубоко несовременна и ужасающе консервативна.
Никто из видных противников антитабачного закона, насколько мне известно, не выступает за полное уничтожение государственного аппарата. Никто не говорит, что, например, суды Линча должны заменить правоохранительную систему, несмотря на всю очевидную ущербность правоохранительной системы. И, кстати, то, что я сейчас прибегаю к такому примитивному аргументу, я тоже не забуду, не прощу, но он, похоже, необходим, чтобы мы могли договориться — в осуществлении репрессивной функции мы государству все-таки не отказываем, спор о том, как мы относимся к этой функции: как ко злу, с которым приходится мириться, или как к осознанной необходимости, к механизмам, которые надо отстраивать.
И это действительно важный и содержательный спор. Государство российское тупо и склонно к насилию. Оно завело себе специальный взбесившийся принтер, чтобы печатать такие законы, которые можно применять когда угодно, против кого угодно и зачем угодно. А те законы, что были отпечатаны раньше, на другом принтере, оно норовит все равно повернуть против всего хорошего и за все плохое — и почти всегда в этом преуспевает. И ситуация эта никаким существенным образом не изменится, пока не сменится режим, а с ним и принципы функционирования этого государства.
Надо научиться говорить не просто «уважайте вашу Конституцию», а «уважайте нашу Конституцию, как уважаю ее я»
Так что вопрос стоит на самом деле следующий: где живут люди доброй воли, пока не сменился режим? Здесь или не тут? Если не тут, то живут по своим правилам, не обращая внимания на государство. Не убивают и не крадут, разумеется, потому что на этот счет есть нравственный закон. Но, вероятнее всего, паркуются на тротуарах, курят в ресторанах и купаются в водохранилищах, снабжающих, например, Москву водой, потому что на этот счет очевидного нравственного закона нет, а государственный противоречив и плохо применяем. Так что лучше просто ставить машину так, чтобы эвакуатору к ней было не подобраться. И действительно, оправдание такому поведению можно найти не только в общем, но и в каждом конкретном случае: законы, внешне напоминающие законы цивилизованного мира, неизменно устроены в России специальным образом. Например, если в американских городах вводят запрет на парковку на улице, то жители домов там непременно получают право все же ставить на этих улицах машины и даже, как правило, получают право на парковочные билеты для своих гостей. Да, и имеются в виду реальные жильцы, а не жильцы «по прописке». В Москве же, как известно, такие разрешения даются за деньги, да еще не на весь день, да еще строго в соответствии с регистрацией по месту жительства. В том, что антитабачный закон будет применяться каким-то похожим кривым образом, сомневаться не приходится.
Именно поэтому для тех людей доброй воли, которые не уходят ни во внутреннюю, ни во внешнюю эмиграцию, жизнь оказывается весьма сложна. По-хорошему, надо вникать во всю эту малоаппетитную законотворческую возню, пытаясь отделить редкую здравую мысль от общего потока бешеных распечаток. Надо не только не парковаться на пешеходном переходе, но еще и не платить взяток и убивать бесконечные часы собственной единственной жизни на взаимодействие с госуслугами, часто обреченное на провал. Надо — и это главное и самое сложное и неблагодарное — вместо недифференцированной массы, которую являет собой вражеское государство, научиться видеть перед собой сложный ландшафт, включающий в себя те самые законы, которые следует уважать всем. Надо научиться говорить не просто «уважайте вашу Конституцию», а «уважайте нашу Конституцию, как уважаю ее я».
У этого подхода масса недостатков. Он затратен, нравственно и интеллектуально сложен — удовольствия от него, иными словами, явно меньше, чем от категоричной позиции типа «любые репрессивные меры суть зло». У этого подхода всего одно достоинство: именно он — возможно, только он — позволяет начать строить гражданское общество даже в условиях жизни во вражеском государстве.
Начать соблюдать правила дорожного движения и парковки по тем очевидным причинам, что так цивилизованнее, безопаснее, удобнее для максимального количества людей. Начать соблюдать антитабачные правила по тем же самым причинам. Даже несмотря на то что эти правила введены тем же самым государством, которое скоро запретит женам ночевать по месту жительства мужей, а моему, например, приемному сыну — жить у себя дома. Даже несмотря на то что эти правила введены не так, как надо, и не теми, кем надо. Потому что даже такое плохое государство не может лишить своих граждан способности отличить конституционный закон от неконституционного — или даже проще, плохой от хорошего.
И да, именно этому — тому, что, несмотря ни на что, российское общество местами принимает черты общества цивилизованного, — можно радоваться.
