Palamarovsky soup

Срочную службу я проходил в подразделении 12-го Главного управления Минобороны СССР. В марте 1989 года нашу вторую автороту ночью подняли по тревоге – как потом стало ясно, учебной. Рота тем не менее получила боевое оружие, собралась на плацу, сделала трехкилометровый марш-бросок в полной выкладке до автопарка, оседлала родные "Уралы", загрузилась, выехала и прибыла на следующий вечер к месту дислокации. В том районе, куда попал мой взвод, только мы и оказались – остальные взводы притаились, наверное, в своих каких-то районах.

Из офицеров с тремя десятками моих товарищей, солдат и сержантов, остался только замполит – старший лейтенант Сергей Романович Паламаровский. Уж не знаю, что там в штабе придумали, оставив нас с одним офицером. То ли по плану учений остальных командиров выбили американские диверсанты-террористы, то ли восстали местные жители – Северный Кавказ все-таки, а за хребтом, в Карабахе, уже война шла.

Замполит наш был офицер необыкновенный. Почти все остальные офицеры в казарму как на работу ходили, а этот буквально жил в роте. Ничего от него скрыться не могло, и до всего ему было дело. И воспитатель был феноменальный. Помню, принес Паламаровский на политзанятие журнал "Зарубежное военное обозрение", где напечатаны были нормативы физкультурные для штатовских зеленых беретов. При всех перевел ихние меры в наши – и мы поразились. Дохляки какие-то оказались береты супостата – все эти нормативы мы на треть перекрывали. Оказалось, что американская армия – это что-то типа военно-спортивного лагеря для юношества. Виданное ли дело, чтобы солдатам давали свежевыжатые соки, чтобы они меню себе выбирали, а самое главное – чтобы в одной казарме с мужиками и бабы ночевали?

Место дислокации у нас было среди сопок, в неприметной лощине. Грязища – впервые в жизни такую увидел. Несмотря на отсутствие дорог, вернее, абсолютное бездорожье, здесь уже были кем-то давно вырыты малоприметные капониры, куда мы и загнали свои автомобили. Закрыли их маскировочными сетями, и началась служба: кто-то полез в секреты на сопку, кто-то стал чистить вытяжку у бетонного бункера, врытого прямо в сопку так хитро, что в двух метрах стальной двери не видно. Ужинали сухим пайком.

В бункере этом мы ночью и отдыхали. Прямо на настил деревянный ложишься бок о бок с товарищами, хлястик расстегнул, в шинель завернулся, вещмешок – под голову, автомат и подсумок – у изголовья. Тепло, кстати, даже грязь на сапогах до подъема высыхала. Правда, к утру чумазыми были – и камуфляжного грима для лица не надо, ну и ночью пришлось по два часа каждому в охранении посидеть на сопке. Но тоже ничего – красиво шакалы поют по ночам.

Не отдыхал только замполит. И заметил я еще ночью, что он у кухни подозрительно трется. Химичит что-то. В шесть утра, когда все поднялись, темно еще было. Холод – собачий. Зарядка только и взбодрила, а помывка голого торса совсем в порядок привела. Лили на меня воду земляки – Денис Сенченок и Леша Комаров, вместе мы призывались из Ленинграда. Потом и я на них воду лил. И пока мы друг друга таким образом умывали, все поглядывали в сторону кухни, где в лучах встающего из-за сопки солнца колдовал над чем-то старший лейтенант. A тут еще из замполитовского радиоприемничка, что на ветке самшита висел, Синди Лаупер запела Girls Just Wanna Have Fun. И пошутили мы тогда эстетски, что дескать, замполит готовит Palamarovsky soup (суп Паламаровского).

Через десять минут стояли мы уже с котелками в очереди. Выглядело варево так: жижа вроде зубной пасты бежевого цвета с палевым оттенком, а в ней – кусочки мяса. Попробовал я и обалдел – вкуснотища необычайная. Ткнул в бок сидящего рядом сержанта, студента из МИФИ Илью Константинова:

- Слышь, Илья, это что за амброзия такая?

- Перловка, каша, – отвечает он мне.

Я не понял. Это как же – перловка? Перловка – это дробь, картечь, болты, шрапнель, кирза. От изумления я даже не заметил, что мыслю вслух и меня слышит замполит. И он сказал мне:

- Ты, Дима, что, никогда кашу перловую не ел? Ты русский или нет? Да это же императорская каша, от Петра Первого до Николая Второго – фаворит стола. A кирзой ее только дураки называют, которые в готовке ничего не смыслят. Перловка ведь от слова "перл" – жемчужина.

Я заткнулся. А рецепт, который мне рассказал замполит, затвердил наизусть. Вот он: стакан перловки замачивается на ночь в литре холодной воды. Через 10-12 часов воду слить, а крупу засыпать в два литра подогретого молока. Прокипятить пять минут, после чего посудину снять с огня, закрыть крышкой и поставить в другую, большую кастрюлю, где уже кипит вода. Называется процесс – водяная баня. Парить от трех до шести часов – кому как нравится. Заправлять не только мясом – хоть ананасом порубленным можно. Каша готова, когда бежевой становится. Снять с огня, минут десять дать постоять и положить в кашу сливочное масло. Потом мешать до равномерной консистенции.

A затем есть и чувствовать себя русским военным.

Дмитрий Новокшонов