Отпуск с катаклизмом

Я приехала в Утриш 2 августа, а девчонки – Даша, ее мама Галя и две Кати – жили там с 20 июня. Кажется, я привезла с собой плохую погоду: до моего приезда было солнечно, а тут пошли дожди. Но мы не скучали. В Aнапе продавалось отличное вино от 50 до 100 рублей за литр, самогон по 50 рублей и как бы коньяк по 40 – тоже за литр, конечно. В нашей базовой палатке, которая стояла прямо на берегу под деревьями, кроме меня, по сути, никто больше не жил: все разбрелись по мужикам. Даша жила на озере с дельфинами и молодым человеком, сотрудником дельфинария. Обе Кати тоже по другим палаткам разбрелись, Галя с Димой с утра ушли в горы за романтическими приключениями. Потому в ночь на 9 августа я оказалась в палатке одна. Даже обычных чаек вокруг не было, все куда-то попрятались – почувствовали приближающуюся бурю.

К вечеру задул ветер, так неслабо. Я пыталась разжечь костер, чтобы согреть чаю, но у меня ничего не вышло. Лампу я тоже не сумела зажечь. В результате, поужинав коньяком с сыром и обняв собаку Фросю, я завалилась спать. И тут, где-то около десяти часов вечера, все и началось. Дождь, гроза. Казалось, молнии бьют прямо вокруг палатки, причем со звуком. Не гром, а именно молнии – будто копья втыкаются: земля дрожала. Пришлось ногами упереться в каркас, чтобы меня не унесло вместе с палаткой. Одновременно я пыталась складывать вещи в рюкзак на всякий случай, хотя сваливать на самом деле было некуда: на гору лезть бесполезно – с нее льет, и тьма кромешная. Море бушует, и было такое жуткое ощущение, что волны все ближе и ближе. Высовываю нос – ничего не видно.

Застегиваюсь снова, и тут в голове словно голос диктора: "Волна высотой с девятиэтажный дом смела полпобережья". Очень хорошо себе все это представила – все-таки архитектурное образование. Ситуация – полная труба. Палатка начала течь, собака дрожать и выбирать для лежания место посуше. Этим единственным местом были я и мой коврик, а в суке не менее пятнадцати кило. Тут пришли Галя с Димой, и очень вовремя: я думала, что меня вот-вот унесет ветром или смоет в море.

Им было еще интересней: они шли по горам и видели, как зарождается поток, который потом смыл кемпинг в Широкой Балке. Видели, как постепенно наполняются сухие русла ручьев, которые скоро понесут камни, огромные деревья и все, что попадется на пути, только тогда Галя этого, разумеется, не знала. Просто два дня шел дождь, были очень красивые грозы, по десяти молний за раз. Галя и Дима были на вершине и заблудились, а вышли они как раз в ту самую расселину, где все и случилось. Брели по ней в темноте, а стихия следовала за ними по пятам. Зашли купить хлеб в кемпинг и попросили прикурить у тех самых людей, которых через два часа снесло в море.

Половину следующего дня мы провели в палатке: коньяк (кстати, препаршивейший) еще оставался, а погода не радовала. Потом прояснилось, и мы решили пойти в поселок Большой Утриш купить продуктов. Смотрим – красные корабли плавают. Какими-то они нам показались тревожными, неприятными – и цветом, и внешним видом и своими странными маневрами. Потом узнали, что это катера МЧС трупы собирали. A из Балки – она была где-то в километре от нас – с дикой скоростью несся поток зловещего черного цвета. Но тогда мы еще не представляли масштабов трагедии, даже в голову не приходило. Море вынесло ворохи водорослей, в них запуталось множество яблок и бутылки с лимонадом. Мы решили, что волнами разбило продуктовую палатку, и занялись собирательством. Потом шли по узкому берегу: с одной стороны – море, с другой – скалы, с которых периодически сыпались камни прямо на тропинку. В некоторых местах за ночь образовались завалы.

Добрались мы благополучно, а там и услышали: 80 человек погибло, дороги размыты, мосты обрушены, на озере смыло волнами все постройки. A ведь там Даша! Пока мы, волнуясь за ее судьбу, шли обратно, нагруженные продуктами, она тряслась в грузовике по дороге в Новороссийск. Два раза в неделю дельфинам нужно было привозить мороженую рыбу: шофер отправился по необходимости, а Даша – в качестве добровольной помощницы. У нее было еще больше впечатлений, чем у нас: "Ехали очень медленно, дельфинарский "пазик" пробирался по кромке разрушенной дороги. Все многочисленные мелкие ручейки за одну ночь превратились в реки – возникли провалы, часть полотна вообще съехала в море. По обочинам лежали перевернутые машины – видимо, напуганные люди ночью пытались спастись. A скольких смыло – неизвестно, во всех щелях жили какие-то туристы. Нас спрашивали по дороге, не видели ли мы такую-то машину или таких-то людей. Мы начали подозревать, что рыбу дельфинам в Новороссийске не получим. Так оно и оказалось. Холодильник залит водой, на городском рынке воды по колено, хлеба не было, электричества тоже, стояли все троллейбусы, а по дорогам можно было проехать только на грузовике – легковушки тонули. Там, где прошел поток, на земле лежали крыши домов – стены и все остальное смыло водой. На берегу среди нагромождений из грязи, мусора и обломков бродили люди с какими-то измененными лицами. Мы к этим кучам приближаться побоялись: неизвестно что там".

Вечером мы собрались полным составом. Пришедшие Кати рассказали, как с утра они сидели на берегу, глядя на извергавшийся поток и не чая увидеть в живых ушедших накануне в расселину Галю и Диму. Пойти поискать нашу палатку, целую и невредимую, им как-то поначалу в голову не пришло, как и нам всем не пришло на ум запечатлеть на пленку картины разрушений – мы словно забыли о том, что у нас есть фотоаппараты. В воде работали водолазы, а с берега за ними напряженно наблюдали люди, потерявшие ночью друзей и близких. В воде виднелась крыша смытого "Икаруса". Говорят, кемпинг в расселине, точнее, его останки были очень тяжелым зрелищем. Сразу было видно, что люди не просто собрались и уехали, а убежали, бросив все: посуду, столы, вещи. Я смотреть не пошла. Достаточно и того, что по берегу ходили казаки со словами: "Увидите утопленников – сообщайте нам. Они как раз на второй день всплывать начнут".

Купаться сразу как-то расхотелось. Но уехать тоже невозможно: Даша рассказала, что на вокзале в Новороссийске просто столпотворение. Да это и так было понятно. Затопило тоннели, и на вокзале скопились заранее обилеченные, а к ним прибавилось еще огромное количество паникующих. Поэтому мы оставались на прежнем месте еще несколько дней. Мы даже плавали – правда, постоянно страшась налететь в воде на что-нибудь нехорошее. Снова ходили по горам. Разговоры о происшедшем на второй день как-то сами по себе сошли на нет, а природа вокруг была удивительно красива. Утриш цвел, когда должен был быть выжженным.

Первый раз за четырнадцать лет, что я езжу туда, я видела посреди лета не изможденную солнцем и засухой траву, а нежные колокольчики. Воздух был влажен, а грибов – как в мультфильме: тут подосиновик торчит, через шаг – белый, а вон еще один. Мы видели косулю, слышали шакалов и даже встретили в кустах полосатых кабанят. Хорошо, что не наткнулись на их мамашу. Что бы там ни говорили, как бы ни предупреждали, одно я знаю наверняка: следующее лето я снова проведу в Утрише.