Что должно произойти, чтобы люди перестали ходить на митинги

«Для этого я должен очень сильно испугаться.  Пока что у меня чисто антихолуйская позиция. Я понимаю, что как минимум до 2018 года здесь ничего не изменится. Арестованные по «Болотному делу» шли не убивать, не грабить. Они защищали свои конституционные права, а их принесли в жертву. Как ацтеки приносили в жертву юношей и девушек, так и эти 30 человек принесли».

​

«Я из тех, кто разочаровался. Сегодня пришел посмотреть на все со стороны. Удальцов и его друзья со сцены всегда говорили вроде правильные вещи, но никто из них так и не предложил нам способа решения проблем, кроме как свержение действующей власти. Всем и так понятно, что есть проблемы, но нужно было предложить внятную альтернативу».  

​

«Как только протестные митинги закончатся нашей победой, я перестану на них ходить. Власть неоднократно предпринимала попытки запугать людей, скомпрометировать — вспомним «прослушку» Немцова и других.  Я только укрепился во мнении, что нужно ходить».  


​

«Ну, это целый список требований. Назову основные пункты. Во-первых, я хочу, чтобы были освобождены все фигуранты «Болотного дела». Во-вторых, хочу, чтобы стране вернули честные и легитимные выборы и власть сменялась. Кто бы ни пришел к власти, даже Христос, через десять лет без сменяемости его съест коррупция».

«Испугать меня уже ничего не может. Мы давно напуганы. Страх, наоборот,  заставляет приходить снова и снова. Так что, наверное, только хорошее сможет заставить меня изменить свою точку зрения. К примеру, отпустят всех «узников», попросят покаяния, пересмотрят отношение к Сталину. Он не менеджер, а убийца».

«Меня ничто не может разочаровать или испугать. Я специально приехал сюда из Челябинска и закончу заниматься протестной деятельностью, только когда мы добьемся честной власти».

​

«Меня всю жизнь в семье, в школе учили быть честным перед собой и перед окружающими. Нужно остановить воровство, больше нам ничего не нужно. У нас богатейшая страна, замечательные люди, но если не остановить коррупцию, то страны не будет».

​

«Их должны судить, Путин должен лично ответить за то, что натворил. Вместе со всеми изменниками Родины, такими как Сердюков, Медведев. Мне не страшно. Я нахожусь в том возрасте, когда боюсь только за своих детей, за сына. В прошлом году он здесь тоже попал в автозак просто за то, что схватился за дубину омоновца, который избивал у него на глазах стариков и женщин. Его потом вызывали в ОВД, фотографировали. А недавно мне подруга сказала, что они собираются еще 80 человек арестовать.  Я надеюсь на чудо, что они по случаю 9 Мая все-таки устроят амнистию».

​

«Я перестану ходить, если в стране полностью сменится режим и установится  настоящая демократия. Власть в любой стране мира во всей своей полноте должна принадлежать только народу. Путинизм — это разновидность авторитаризма. Он не нужен никому, даже самим людям во власти он противопоказан. Меня могли бы напугать более жесткие действия власти, более массовые репрессии, но я не верю, что они на это решатся».

​

«Я перестану ходить на митинги, если пойму, что власть вступила с нами в диалог, услышала голос интеллигенции.  Мы возмущены идиотизмом. Власть должна перестать заниматься идиотизмом и прислушаться к нормальным образованным людям. Я затрудняюсь ответить, что меня способно разочаровать в самом протестном движении. У него очень понятные принципы и цели. И я не знаю, что должно произойти, чтобы я от них отказалась».

​

«Меня нельзя напугать, можно только очаровать выполнением наших требований. Прекратить эту дурь  с Навальным, сделать так, чтобы мы могли обратиться в любые СМИ, чтобы суды нас принимали наравне с чиновниками. Я не герой, я допускаю, что они сожмут эту пружину  до определенного предела, но потом она все равно разожмется. Мне 60 лет, но я каждый раз приезжаю сюда из Воронежа поддержать людей, которых я уважаю».

«Хороший вопрос. Если Путин уйдет, а лучше, если его посадят. Но если он убежит куда-нибудь в Панаму, это тоже будет неплохим вариантом. Мы перестанем выходить на улицу и просто будем выбирать нормальный парламент. Никакие репрессивные действия уже не могут напугать ни активистов, ни простых протестующих. Люди не хотят жить в Северной Корее — а все уже четко поняли, что мы идем в этом направлении семимильными шагами».