Охраняемый диван

Жить в Москве, как известно, можно. Но только до тех пор, пока здоровье позволяет. Или, другими словами, пока старость не пришла. Лишний раз убедила меня в этом история с диваном.

Найти упомянутый диван можно по адресу улица Бахрушина, дом 21, корпус 5. На первом этаже. У лифта. Вид у него весьма подержанный, но по сравнению с остальной обстановкой все-таки не лишенный привлекательности. Обстановка такая: рядок пластиковых стульев, какие ставят в уличных кафе, ободранный, но все же стоящий на ногах стол и немолодой охранник в спецодежде.

Этот скромный уголок принадлежит Всероссийскому обществу инвалидов (ВОИ), попала я туда не по своей воле. Подвозила знакомую старушку за талонами на социальное такси. Есть, оказывается, в нашем городе служба извоза, которая принимает вместо денег талоны. Талоны бывают достоинством в час, полчаса, сорок пять или пятнадцать минут. Час стоит 92 р., остальное – соответственно.

Диван, о котором речь, я увидела не сразу, потому что прямо на входе нас попытались убить. Нападавшему было лет семьдесят, вооружен он был палкой и слуховым аппаратом. Мотив покушения простой и всякому человеку понятный: желание первым прорваться внутрь. Едва увернувшись от сердитого старичка, мы обнаружили очередь за талонами и тот самый диван.

Слегка залоснившаяся обивка цвета хаки напоминала времена, когда в очередь за мебелью записывались, отдавая ребенка в детский сад, а покупали уже одновременно с учебниками и ранцем. Скромный такой советский диванчик в шесть квадратных подушек. Странно было только одно: на нем никто не сидел. Дедушка, опередивший нас на входе, топтался рядом с охранником, выкрикивая: «Я инвалид! Меня везде без очереди пускают!» Остальные человек десять расположились на неудобных пластмассовых стульях и тихо ждали начала приема.

Я вышла покурить, а вернувшись, поняла, что прием уже идет, причем как-то не очень гладко. Кричали теперь все. Кто-то считал, что стоит «вон за той женщиной», для кого-то было важнее, что «мужчина пришел позже», растерянный охранник почему-то спрашивал сам себя «как ваша фамилия?», но интереснее всех вел себя все тот же плохо слышащий дед: он прижимал ухо к дверям лифта и не хотел отходить. Вообще, от лифта теперь никто не хотел отходить. Потому что лифт вел к талонам. Увозил куда-то наверх раздраженных ожиданием граждан, а возвращал немного потратившихся, но зато уже ко всему безразличных.

Но я про диван: на него опять никто не сел! Хотя стоять людям было тяжело. Кто за стенку хватался, кто за костыли. «Заколдованный какой-то диван!» – подумала я и кивнула своей старушке: мол, садитесь, тут свободно. Но та сделала страшное лицо и прошептала на весь коридор: «На диване не сидеть!» Сначала я решила, что моя знакомая сошла с ума, но в следующий момент поняла, что она просто прочитала вслух записку, висящую на стенке. Мои пока еще здоровые ноги сами собой подкосились, и я рухнула на подушки цвета хаки. И тут же узнала, зачем Обществу инвалидов охранник и еще одна злая тетя, как раз проходившая мимо. Что тут непонятного?! НА ДИВАНЕ НЕ СИДЕТЬ! Русским языком написано!.. А вот интересно, могла такая надпись родиться на каком-нибудь другом, не русском, языке? И что бы она тогда означала? Что диван заминирован? Или что на него написал кот? Ни мин, ни котов в Обществе инвалидов не было. А надпись имела простой и буквальный смысл, который, тем не менее, нельзя понять. К нему можно только привыкнуть. Или умереть молодым.