«Одного из нападавших он хорошо знал»

16 февраля 2012 года был жестоко избит председатель ТСЖ «Рождественский бульвар 10/7» Михаил Шульман. Врачи констатировали множественные переломы черепа и гематомы. В настоящее время Михаил Шульман находится в нейрохирургической реанимации больницы №14.

Его родственники связывают нападение с выигранным судебным делом. Решение по возврату чердачного помещения дома на Рождественском бульваре в общую долевую собственность было вынесено Мещанским судом 10 февраля 2012 года. Через 6 дней после вынесения этого решения 45-летний Шульман был жестоко избит прямо у собственного подъезда.

Рядом с ним была его сестра, Лариса Шульман, которая утверждает, что хорошо разглядела нападавших: «Их было трое, двое восточной внешности, но не кавказцы, а такие типичные работники ДЕЗа. Один — наш».

В данный момент Лариса находится у дверей нейрохирургической реанимации больницы №14: «Врачи говорят, что состояние Михаила тяжелое, сознание спутанное, и только завтра будет понятно, понадобится ли брату хирургическое вмешательство».

По словам жены Михаила Шульмана Кати, перед тем как мужа увезли в больницу, он успел ей сказать, что один из нападавших ему хорошо знаком.

Сама Катя нападавших не видела, поскольку находилась дома с сыном, которому на момент избиения Михаила исполнилось ровно три дня.

«Вечером в четверг муж сказал, что выйдет из дома на час, по хозяйственным делам, — рассказывает Катя. — Его не было час, а потом я услышала во дворе страшные крики и увидела, что Миша идет по двору, шатается и держится за голову». Оказалось, что три человека повалили Михаила на землю и били его по голове ногами.

По мнению Кати, мотив нападения очевиден: «Он связан с его деятельностью по борьбе с захватом имущества в нашем доме. Мы живем в центре Москвы, и мой муж борется с рейдерами, которые по липовым документам приписывают себе куски подвалов и чердаков. Все эти вещи удается оспаривать в судах, но это активная и упорная работа, она идет уже много лет, в активной фазе — с 2007 года. С тех пор много всего происходило: и машину нашу дважды поджигали, и на Михаила нападали, и его сестре Ларисе угрожали. И каждый раз это происходило после каких-то судебных удач».

Катя говорит, что им с мужем показалось, что в последнее время, после смены мэра, дела пошли лучше: «Люди ушли из коррупционных схем, и суды Михаил выигрывал легче, и мы успокоились. А последнее дело вообще было большой нашей победой, поскольку в собственность дома передали сто квадратных метров, тот самый чердак».

Два с половиной года назад Михаил рассказывал БГ о своей борьбе за дом:

«После двух лет борьбы московскую схему отъема чердаков я знаю как свои пять пальцев. Это происходило в нашем доме так. Некто Журбинов купил квартиру на верхнем этаже. Сразу же начались работы на чердаке. На наши возражения он отвечал: «Это схема отработанная, не тратьте зря свои жизни». Мы все-таки подали в суд, и через год мытарств схема выяснилась.

Сначала изготавливаются поддельные документы: в ксерокопию свидетельства на собственность ­фотошопом вырисовываются другие цифры, уже с учетом чердака. Подделывается поэтажный план, ставятся поддельные штампы. Этот пакет согласовывается в ДЕЗе Мещанского района и сдается в Мосжилинспекцию. Была изготовлена выписка из протокола общего собрания собственников дома. Якобы три четверти собственников давали согласие на отчуждение чердака. Подписей жильцов в этой выписке нет, только роспись одной жительницы коммунальной квартиры. То есть это такой бумажный ком — внутри незаконный акт, а уже потом на него наворочено бумаг так, что не видно гнилой середины. В Мещанском районе Москвы таких чердаков — на каждой улице. Мы подали заявление о возбуждении уголовного дела. ОВД Мещанского района нам отказал. Мы обжаловали отказ в прокуратуре. Снова отказ. И так 8 раз! Только после жалобы в Генеральную ­прокуратуру дело возбудили. И тут началось. Адвокат Журбинова заявила мне: «С вами еще разберутся, собирайте манатки, выметывайтесь из дома». Пошли угрозы по телефону в адрес моей сестры Ларисы, проживающей в этом же доме. Потом во дворе прижали мою мать. И если два года назад нам просто звонили по телефону и кричали, чтобы мы убирались в свой Израиль, то сейчас угрозы стали более предметными. Прошлым летом на лестничной площадке пытались задушить девушку, со спины похожую на мою сестру. В июне этого года к нам в квартиру ворвался человек, накинулся на моего отца и стал кричать: «Где Михаил? Я его на куски порежу!» В апреле дважды поджигали мою машину — сначала снаружи, потом, разбив стекло, закину­ли туда бутылку ацетона, и машина выгорела изнутри. А дело через полгода прекрати­ли — за отсутствием «события» преступления. При этом Журбинов даже не был допрошен!

Они не остановятся ни перед чем. У них нет выбора — и у нас нет. Стоит пойти хоть на малейшую уступку, и дом сожрут со всеми квартирами. ОВД завел уголовные дела на нас самих — по якобы избиению охранника из ассоциации ЧОПов «Стройбезопасность». Заранее возбуждено уголовное дело по проникновению на захваченный чердак неизвестных лиц, чтобы жильцы не вернули чердак силой. Сейчас мы пишем дальше, в Управление собственной безопасности. Отступать нам некуда. По вечерам никуда не выходим, а если идем, то с постоянными созвонами, контролем».