Общественный приговор

Можно ли осуждать судью Данилкина

Рисунки из книги «Недостающие звенья», изданной в 1873 году в Новом Орлеане

Чего стоят наши моральные суждения? Да и сама наша совесть? Я считаю, эти вопросы вполне уместно задать себе, прежде чем обсуждать судью Виктора Данилкина и его помощницу Наталью Васильеву.

Заявив, что Данилкин не сам написал приговор Ходорковскому с Лебедевым, Васильева выказала публичное непослушание. Как незадолго до нее сделал это милицейский сержант Артем Чарухин, поведавший, что начальство продиктовало ему лживый рапорт о задержании оппозиционного активиста Ильи Яшина.

Лично я склонен верить обеим историям с одной поправкой: непосредственные начальники Чарухина и Данилкина тоже ведь не сами придумывали, что писать в рапорте и приговоре, а от кого-то получили указания. Чтобы восстановить всю цепочку, надо, чтобы вслед за сержантом и помощником ткнули пальцем вверх майор и районный судья, затем, может быть, генерал и городской судья, а там уж, не приведи господь, министр и член Верховного суда.

Мы знаем или догадываемся о существовании сотен подобных цепочек, по которым кривизна спускается на уровень улицы. Но слабые звенья появляются только на самом конце этих цепочек: сам-то судья Данилкин публично обвинил Васильеву во лжи и взял на себя полную ответственность за приговор.

И у рядового милиционера, и у помощника судьи зарплата сильно недотягивает до 30?000 рублей в месяц. Зачем им слушаться, если для этого приходится брать грех на душу? А уволят — улучшишь карму да, может, и найдешь работу получше, на которой не придется идти на ежедневные сделки с совестью. Для них риск непослушания — практически вообще не риск.

На этот мой аргумент колумнист Кирилл Рогов возразил, что все в мире относительно и на своем уровне сержант и помощник судьи, взбунтовавшись, теряют не меньше, чем потеряли бы их начальники. С экономической точки зрения Рогов прав. Теория полезности учит оценивать выгоду или невыгоду любого действия исходя из того, насколько оно увеличит или уменьшит исходный капитал. Только вот человек все же не на 100% рационален. Собственно, он тем более рационален, чем выше его потенциальные потери.

Боюсь, что каждая следующая тысяча долларов ежемесячного дохода — все более весомый аргумент в пользу послушания. Чтобы сделать правдоискателя из майора, недостаточно разок заставить его лжесвидетельствовать — надо его в жесткой форме уволить. Чтобы на открытый конфликт пошел судья, над ним уже должен быть занесен топор. Когда о коррупции начинает трубить подрядчик «Олимпстроя» — это значит, что никакой он уже не подрядчик, а клиент лондонских риелторов.

Лучше представьте себе сотрудника гос- или газ-ТВ, за которого ежедневно решают, что сегодня будет новостью, а что нет. Зарплата у него раз в десять больше, чем у милицейского сержанта; если он посреди выпуска новостей ни с того ни с сего, просто по велению совести, оттолкнет стул и произнесет что-нибудь вроде «А не пошли бы вы все» или «Мутин Педведев», что он будет делать дальше, где найдет работу по своей стратегической для российского государства специальности? Риск просто несоизмерим с риском сержанта.

Уверен, что есть в «Транснефти» какой-нибудь большой начальник, у которого имеются все документы, потребные Алексею Навальному для окончательного разоблачения трубопроводной благотворительности. Читает он ЖЖ Навального, и руки у него чешутся документы отсканировать и отправить. Но ведь что-то его сдерживает — думаю, как минимум мысль о потере сотен тысяч долларов годового дохода.

Не пробовали прикинуть, сколько вам надо денег, чтобы начать слушаться? Или, если вы уже, что должно случиться, чтобы вы плюнули на деньги?

Власть слушаются, пока она платит, и чем больше платит, тем надежнее слушаются. Вот советская власть в конце 80-х платить перестала, и даже облеченные привилегиями хотели чего-то более конвертируемого — например настоящих денег, которыми можно сорить в Европах. Российская власть старается не повторять этой ошибки: она платит и будет усердно платить в первую очередь тем, от кого ей больше всего нужно послушание. Параллельно, гоняя оппозицию, она показывает неприглядность альтернативы.

Если власть никогда не предлагала денег и карьер лично вам, ваше осуждение судьи Данилкина не стоит ничего. Ни копейки. Даже если вы знаете, что повели бы себя на его месте достойнее, вы ничем не можете этого доказать — а значит, вас никто не обязан слушать.

Когда нефть стоит больше $100 за баррель, откуда может взяться непослушание в верхних звеньях неправедных цепочек? Оно возможно только в случае открытого и массового бунта нижних звеньев. Потому что, если взбунтуются все помощники и сержанты, ценность денег для тех, кто выше, резко упадет: деньги — они только в безопасной ситуации полезны. Такой поворот событий, кажется, недоучтен.