«У меня нет претензий, потому что в нашей стране свобода слова. Но часто под лозунгом объективности мы искажаем картинку и смотрим на свою страну, как на чужую. Мне кажется, что вот этот отстраненный период дистиллированной, отстраненной журналистики закончен.»
«Журналистика позволяет определить, что такое хорошо и что такое плохо. Литература во многом желтая, мы это понимаем, и писатель и поэт — это уже не «колокол на башне вечевой», а интернет — это аморфное состояние, пространство отдельных норок, в которых сидят люди».
«Наша журналистика постсоветская, она отличается от западной тем, что не воспроизводит ценности, она их производит. Когда некоторые наши журналисты — на «Эхе» был такой случай — относятся к нашей армии как к вражеской, у нас возникает вакуум ценностей, аномия. Аномия — это предсуицидальное состояние. Тогда зачем мы как общность, как страна и как Россия?»
«Если говорить об объективности — я считаю, что нет ни одного издания в мире, которое было бы объективно. CNN объективно? Нет! BBC объективно? Нет! Объективность — это миф, который нам предлагают и навязывают. Представьте: кладет парень руку на плечо девушке и говорит: «Ты знаешь, я давно хотел сказать: я отношусь к тебе объ-ек-тив-но». Это то, что она ждет? Так же и наша страна: нуждается в любви. А объективность часто выливается в отстраненность и потирание рук».
«Я не против других точек зрения, они могут быть разнообразны, даже внутри вот этого поля, о котором я сказал. Но, если говорить об информационном поле, мне хотелось бы, чтобы оно ассоциировалась с любовью к России. Враждебное отношение, пожалуйста, можно оставить частным СМИ, если кто-то готов их финансировать».
«Какие-то сокращения неизбежны. Основа команды останется. И люди, способные носить оружие, будут востребованы».
«Если вы собираетесь заниматься подрывной деятельностью — это не совпадает с моими планами».