Новая точка входа в медиапространство
Участники:
Глеб Морев — шеф-редактор раздела «Медиа», OpenSpace.ru
Филипп Бахтин — главный редактор, Esquire
Андрей Аллахвердов — главный редактор, Фонд независимого радиовещания
Ирина Меглинская — галерея «Меглинская», Фонд развития фотожурналистики
Антон Мурад — редактор мультимедиа, Russia Beyond the Headlines
модератор Лиза Фактор
Как устроены новые медиа
Ирина Меглинская: Чем отличаются новые медиа от старых медиа? Старые медиа — это бумага, буковки, пустоты и фотки, которые собираются в некую композицию с некой целью. Новые медиа — это все, что не это. Естественно, сеть превращается в довлеющий на общество способ подачи информации.
Новые медиа — это всего лишь новый инструментарий для подачи информации, связи этого продукта с обществом, потому что в конечном итоге сети, как и журналы, продают информацию. Другое дело, что сейчас пока как бизнес-модель этот инструментарий не существует, никак не могут понять, как прикрутить кассовый аппарат, как зарабатывать деньги на продаже информации через сеть.
Aнтон Мурад: Как обстоят дела с мультимедиа и с новыми медиа? Студентов журфака, то есть молодых профессионалов, можно и нужно учить видеть мир новых медиа немножко под другим углом, потому что это действительно другой мир, это другая культура. Это не трансляция информации, это даже не медиация, это культура участия. Студенты на выходе сталкиваются с тем, что полученные навыки очень сложно применить и продать. В частности, у нас с группой студентов был опыт создания своего мультимедийного проекта, и первые два года казалось, что на российском рынке это было никому не нужно. Мы писали письма редакторам сетевых СМИ, показывали что мы делаем, самой частой ссылкой было то, что на мультимедиа просто нет бюджета, и зачастую из письма выходило, что нет понимания самого предмета. В дальнейшем мы победили на конкурсе среди энтузиастских сайтов и начали сотрудничать с изданиями, но это все были единичные случаи, в которых по счастливой случайности находился человек, который понимал, о чем речь и что мы ему предлагаем. В проекте RBTH.ru, где я работаю сегодня, мультимедиа присутствует как обязательная часть, и это не случайно. Западная аудитория, западные менеджеры СМИ и вообще СМИ, ориентированные на Запад, скорее готовы покупать мультимедийный контент из России, нежели российские медиаменеджеры. Я думаю, это происходит от непонимания того, как монетизировать продукт. Производство стоит достаточно больших денег и требует дополнительной промоподдержки, чтобы оправдать эти средства, нужны дополнительные баннеры, нужно говорить аудитории о том, что мы делаем такие вещи, и если этого не делать, то видимого эффекта не достигнуть. Хотя такие составляющие, как имидж, глубина погружения аудитории в тему, зачастую не учитываются.
Филипп Бахтин: По поводу новых медиа — есть какие-то тенденции, которые мне очевидны: в первую очередь, я абсолютно уверен в том, что люди читают все меньше, особенно журналы. Журналы они просто проглядывают, так что я верю больше в любые странные новые медиа, нежели в традиционные. Мы это понимаем, как соответствовать новым веяниям, мы, честно говоря, не знаем. Поэтому запуская сайт сейчас, мы построили его на концепции эксперимента, он весь должен состоять из разных, странных, заново придуманных сервисов, которые либо будут, либо не будут пользоваться популярностью. В зависимости от этого мы пытаемся изучить спрос и подстроиться под него. Сервисы эти явно не укладываются ни в какие традиционные медиа. В частности, у нас есть сервис «Говорящий Путин», в котором можно заставить премьер-министра нашей страны говорить все, что вам вздумается из огромного набора слов. У нас есть управляемый пользователями из интернета робот, с помощью которого можно ездить по редакции, и в связи с этим наши рекламодатели покупают рекламу на плинтусах — и все в таком духе. Это звучит как полная чушь, скорее всего, это и есть полная чушь. Я думаю, что в это поиграются три с половиной идиота, и дальше это потеряет всяческую популярность, но мы движемся в эту сторону, и мы понимаем, что заставить человека что-то вдумчиво и долго читать очень сложно. Вообще, чтобы читателя к чему-то привлечь и что-то ему рассказать, нужно проявлять все больше и больше искусства.
Гаджеты и их потребители
Мурад: Важная составляющая новых медиа — это изменившаяся точка входа в медиапространство. Если посмотреть историю с точки зрения технологических средств — что было в начале: чтобы обменяться информацией, нужно было встретиться лично. Потом подойти к радио, почитать газету, подойти к телевизору. Сегодня мы видим у многих мобильный телефон в руках. Теперь точка входа в медиапространство не зависит от какого-то места — она всегда с нами. Одно движение пальцев, и ты выходишь в режим массовых коммуникаций. Этот момент мне кажется очень существенным, мне кажется, его нужно учитывать. Соответственно, на журфаке была такая шутка, когда студенты прогуливали лекции декана и спрашивали — ну что там, опять про мобильный телефон? Те кивали и говорили — да. Когда это происходило пять лет назад, было смешно. Сейчас это уже реальность. Все ведущие СМИ имеют мобильную версию, имеют функционал отправки мобильного контента к себе, и этот конвергированный продукт в сжатой форме, который можно получить на мобильный телефон, — то, за чем будущее с точки зрения технической доставки, может быть, не с точки зрения жанра.
Лиза Фактор: Новые медиа — это в том числе всякие гаджеты, например, выходящий сейчас эппловский iPad, который просто является новой площадкой для распространения информации. Эти устройства диктуют самое интересное, что происходит, на мой взгляд, в сфере подготовки информационных продуктов, — скажем, интерактивное повествование, когда человек вынужден жать на кнопку и принимать участие в процессе, а не просто тупо сидеть и смотреть, что происходит на сайте.
Бахтин: За последнее время с связи с iPad и всеми этими стив-джобсковскими штуками, смотря, допустим, в YouTube проморолик журнала Sports Illustrated, как они собираются делать свое приложение для iPad, я понял одну очень важную вещь, которая многим была совершенно очевидна. Я понял, что есть два подхода. Есть люди, которые считают, что есть классические СМИ — с большим текстом, заголовками и проч., и они хотят перенести это на новые носители, продолжая делать это так, как было при бабушке. Вот это абсолютно неправильный подход, потому что люди подразумевают, что их просто будут читать, но не на бумаге, а с помощью новой красивой плоской штуки. Это в корне неверно. Смысл этой плоской штуки в том, что она может куда больше, чем просто бумага или просто радио, и это нужно использовать. Тот, кто сумеет использовать ее конкурентные преимущества, тот и будет новым медиа. А тот, кто просто перенесет свои тексты, картинки и весь свой контент на новые носители, тот останется в каменном веке.
Меглинская: К разговору о новых ридерах и переносе информации с бумаги на новые носители. Мне кажется, что структура подачи информации, принятая в журнале/газете, не будет претерпевать каких-то фантастических изменений. Все равно будут новости, аналитика, визуалка, цифры, все равно информация будет структурирована таким же образом, как всю жизнь была структурирована. До нас идиоты, что ли, жили, которые продавали информацию? Просто меняется способ передачи этой информации и появляется больше возможностей.
Никуда ничего не денется. Как снимали, так и продолжайте снимать. Фотография хорошего уровня не умрет (если умрет бумага, ну и хрен бы с ней), потому что высоким уровнем фотографии (документальной фотографии и фотожурналистики) нам подается образ, а не фактическая информация. Персоналити любого издания подтверждается фотографами, которые снимают фотографию очень высокого уровня. Поэтому снимайте высокого уровня фотографию — никуда вы не денетесь. Просто communication tube поменяется, а с фотографией все будет в порядке.
Мурад: Я хотел бы предложить немножко другое видение новых медиа, не с точки зрения технических возможностей, которые воплощаются в айпадах, айподах, в том, что домашний быстрый интернет у все большего количества людей появляется, а в том, что меняемся мы как пользователи информации, меняется культура потребления информации, меняется наше сознание. Это так называемая на Западе participative culture, то есть культура участия. Если представить современную модель массовой коммуникации в форме стадиона, где существуют зрители, которые смотрят за тем, как происходит игра в медиапространстве, то новые медиа стирают различие между зрителем и участником. И это ключевой момент, когда интерактивность помогает читателю, зрителю стать участником. Здесь на выставке есть замечательный пример, мультимедиаистория про безбожные условия на угольной шахте в Китае, когда пользователь не следует за выбранным каким-то редактором сюжетом, а сам выбирает, хочет ли он поговорить с рабочим, хочет ли он поговорить с директором, какие вопросы он хочет задать, это уже некий новый уровень участия в медиакультуре. Есть такой замечательный проект в Америке — The Corporation. Это короткие документальные фильмы, которые существуют на деньги зрителей. Количество серий ограничено только тем бюджетом, который зрители готовы пожертвовать, чтобы шоу не останавливалось. Мне кажется, что с точки зрения инструментов новые медиа не изменятся — будет фотоаппарат, ручка, ноутбук, но с точки зрения упаковки и вовлечения аудитории менеджеры СМИ должны пересмотреть свою позицию. Это больше не пипл, который схавает, это пипл, который участвует, и, если ему не дать возможность участвовать, он создаст сам себе такую возможность, и просто структура сменится вопреки нашим медиамамонтам.
Меглинская: Да, я согласна. Если СМИ не будут относится аккуратно к этим переменам, то все бумажные дома рухнут и куча гаражных стартапов — маленьких ребят, которые чувствуют веяние времени, — сменят этих мастодонтов стопроцентно. Я считаю, что все бумажные корпорации должны ломиться и покупать мозги, которые хоть что-то понимают в новых медиа.
Еще о терминологии
Вопрос из зала: Гражданские журналисты, способность высказаться, все это великолепно, но у этого есть оборотная сторона — нарциссизм, внимание к самому себе, постановка самого себя в центр. Я помню, была статья в какой-то американской газете — такой подход был очень удачно назван the daily me. Я сегодняшний, соответственно. Не кажется ли вам, что с помощью новых медиа в обществе проповедуются дилетантизм, непрофессионализм, поверхностность?
Реплика из зала, Александр Ганюшин, преподаватель кафедры новых медиа журфака МГУ: По поводу daily me — это концепция, которую придумал Николас Негропонте, знаменит он тем, что сделал так называемый медиалэб (MIT Media Lab). В структуре Массачусетского технологического института он создал лабораторию, деятельность которой посвящена изучению новых медиа, основанных на цифровых технологиях. И, собственно, daily me — так он называл газету будущего. Подкастинг — это когда вы подписываетесь на потоки различных радиостанций и они формируют определенную сетку. Таким же образом эта сетка сегодня формируется самим пользователем из любого другого контента. Daily me — это пассивный нарцисcизм, а на самом деле и не нарцисcизм вовсе. Это освоение технологий и их гипертекстуальности и интермедийности.
А если говорить о новых технологиях и новых медиа вообще: новые медиа — это феномен, связанный с появлением четвертого поколения медиа. Всего их известно четыре в мировой теории медиа. Третье поколение — это электронные медиа, e-медиа так называемые, e-медиа — это телевизор, когда у вас задействован и звуковой, и зрительный аппарат. А четвертое поколение — это мультимедиа. Когда мультимедиа начинают объединяться и коммуницировать друг с другом, то появляется еще один интересный вид медиа — это так называемые интермедиа. Сон солдата здесь на выставке — это типичное интермедиа. Интермедиа занимается не репрезентацией реальности, то есть максимально объективным ее воспроизведением, чем занимаются мультимедиа, а она занимается ее реконструкцией и презентацией — то есть созданием нового мира. И вот этот мир снов солдата и есть пример презентации реальности. Это творческий подход к использованию потенциала новых медиа.
О профессионализме и гражданской журналистике
Меглинская: Я считаю, что вся линейка подачи фотографической информации в журнале такова: гражданская журналистика, пишущий журналист, средней руки фотограф, который в состоянии куда-то залезть и что-то снять, и высокого уровня фотография, которая дает персоналити этому изданию. Вот это последнее и отличает конкретное издание от какого-то другого в равной конкурентной борьбе.
Мурад: Изначально как деревенские жители делятся новостями — они собираются вечером на лавочку и, как умеют, рассказывают друг другу, что произошло. Первичный уровень медиа — это лавочка, форум в Древней Греции, что-то ощутимое в географическом масштабе. Как только мы не можем узреть все события и у нас нет знакомых, которые вечером на лавочке нам это все расскажут, то в глобальной деревне мы получаем информацию из первых уст. То есть ценность именно гражданской журналистики — это срочные новости, то, что нам могут рассказать очевидцы. Это никак не связано с глубоким журналистским трудом. Ну не может журналист быть случайно на каком-то событии, но может человек, и он чувствует в себе потребность участвовать в медиапроцессе — достает телефон, начинает снимать. Я вижу в этом только плюсы. В нашей виртуальной деревне появляется таким образом много односельчан.
Андрей Аллахвердов: Опасность огромных потоков информации, которые делаются непрофессиональными людьми, не в том — нарциcсизм это или не нарциссизм. Вопрос в том, что профессиональные журналисты несут ответственность за проверенность информации. А здесь мы имеем дело с информацией, которой непонятно — верить или не верить. Но, с другой стороны, профессиональные журналисты вполне могут использовать эту информацию в своей работе — в создании профессиональных материалов. Пример: один из наших журналистов попал на место, где гаишники избивали задержанного человека и вменяли ему в вину то, что он пьян, хотя пьяным он не был. В общем, побили, а журналист попал на место в тот момент, когда человека уже запихнули в машину. Он не растерялся, спросил у людей — записывал ли кто-нибудь что-то. Люди записывали на мобильники, они ему просто скинули материал, и получился профессиональный репортаж с использованием непрофессиональной записи. Мне кажется, что это один из возможных способов, когда непрофессиональные вещи вполне могут быть использованы.
Глеб Морев: Процесс становления новых медиа и их функционирования — это процесс разносторонний и разнонаправленный. С одной стороны, все это движется в сторону оперативности и в сторону большего расширения информации, особенно в критические моменты — иранская революция, которую все отслеживали через интернет, теракты в Москве, которые вы видели или которые транслировали СМИ через гражданскую журналистику. Это все, несомненно, огромный прорыв вперед против цензуры в сторону увеличения свободы информации — это очень важно. С другой стороны, это связано с демократизацией СМИ и с разрушением иерархической структуры СМИ, с главным редактором, отделами и т.д. Там у каждого свои функции и все строго подчинены друг другу, конечный продукт — это результат долгого процесса согласований проекта, рерайта, фактчекинга — все это уходит в процессе демократизированном и очень сильно ускоренном, и, несомненно, с падением иерархии и с отходом этих вещей на второй план изменяется и отношение к качеству контента. Оборотной стороной процесса является упрощение контента одновременно с его ускоренным распространением. И здесь нельзя сказать, что это однозначный плюс или однозначный минус. Новые медиа — это сложная такая штука, у которой есть свои плюсы и свои минусы.
О серьезной и несерьезной информации
Вопрос из зала, Александр Лепешкин: Мне всегда очень интересно, как соотносится жесткая позиция и развлекательность информации. Есть ли оппозиция между серьезными информационными СМИ, будь то в новых или старых медиа, и всякой истории чисто развлекательной? То есть не между мультимедиасредствами и классическими методами существует конфликт и переход из одних в другие, а переход в совершенно другое направление, в другой оси. От информационных к чистой воды развлекательным. Вот эта оппозиция имеет место быть и насколько она важна?
Меглинская: Все СМИ выросли из трех объявлений на деревьях — продается, разыскивается и спешите видеть. И эти три главных месседжа отменить невозможно. Такова природа вещей. Люди делающие, продающие информацию — это три гвоздя, на которых все висит и на вариациях между этими тремя объявлениями. Такая информация продавалась 100 лет назад, 200 лет назад и будет продаваться через 200 лет. А зачем оппозиция? Я люблю вкусно есть, и у меня есть гражданская позиция. Зачем мне в одном журнале все вместе. Для отправления одной нужды один журнал, для другой нужды — другой журнал. Нормально. Не надо ничего смешивать, я считаю.
Морев: На самом деле, конечно, такая оппозиция есть. Интересно, что существуют попытки ее преодолеть. На примере этих попыток видно, что не всякая информация может быть передана адекватно с помощью новых медиа. Есть такое новое издание «Маркер.ру» — это попытка сделать авторитетное экономическое желтое СМИ. Они действительно очень хорошо используют новые медиа, например, там есть интерактивные сервисы. Список из десяти русских олигархов, из которого можно узнать, куда летают их самолеты и куда плывут их яхты. Очень популярная вещь. На это были ссылки уже во многих иностранных медиа: посмотрите, какая у русских есть примочка. Работают новые медиа, но работают для определенного качества информации. Такого рода информацию мы там будем читать, а какого-то рода информацию мы будем читать на желтой странице Wall Street Journal, напечатанную печатными буковками или в крайнем случае на их сайте. Такое жанровое различие будет сохраняться, на мой взгляд, всегда.
Аллахвердов: На мой взгляд, совершенно не важно, говорим ли мы о технологически продвинутых медиа или о традиционных СМИ. Подойдите к любому ларьку и посмотрите, в каком количестве там желтая пресса, а в каком количестве все серьезное. Если говорить о соотношении серьезного/информационного и желтого/развлекательного, то пропорция серьезного/информационного всегда будет меньше. А здесь (в новых медиа) информации и возможностей больше, продукта больше.
Мурад: Хотелось бы добавить — Генри Дженкинс, теоретик массовых коммуникаций, говорит по этому поводу очень интересную мысль — это не конфликт, это взаимопомощь. Люди, сталкиваясь с новыми технологиями, имеют некие проблемы по перестройке своей психики, чтобы адаптироваться к новым медиасистемам. И с помощью игры и развлечений они получают необходимые навыки, чтобы уже в дальнейшем на более серьезных уровнях взаимодействовать в этой медиасистеме.
