Нормальный мужчина

Иллюстрация: Борис Верлоф

«Класс-Центр» — государственная музыкально-театральная школа-комплекс, выросшая из одного экспериментального класса. В 1981 году был выпущен первый спектакль, тогда еще студии «Класс-Центр». Сейчас это огромная школа-комплекс, каждый год выпускающая актеров, музыкантов и других людей искусства, лауреат конкурса «Лидер в образовании» и одна из самых известных школ Москвы.

— С чего начнете в этом году?

— По директиве Департамента образования Москвы первый урок для всех будет посвящен 65-летию победы под Москвой. Так и написано: «И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова!» До этого напомнили про 60 лет Победы, до этого, опять же, про Москву. Странные послания. Мне 25 лет доверяют воспитывать детей, выдавать им аттестаты зрелости, даже звание есть. А вот какой первый урок провести, вроде как не соображу.

— Зачем? Только же в прошлом году были юбилейные торжества.

— Я думаю, что о важных вещах, как, например, 65-летие победы под Москвой, надо говорить вовремя. Как любой нормальный мужчина, я выключаю телефон, встречаясь с женщиной. Не потому что это неважные звонки, а просто главное событие другое. Я потом отзвоню — и это будет уважительно по отношению к звонящим.Так и первый урок. Ну представьте: загорелые, с цветами. Все про радость встреч, про лето. Вот это главное событие. Просто очень хорошо. А для всего остального есть свое время. Никогда не понимал, зачем в день свадьбы ездить распивать шампанское у Могилы Неизвестного Солдата.

— А еще какие директивы приходят?

— Например, бумага: завтра несколько учителей должны быть отправлены на поддержку Олимпиады в Москве. Звоню редактору одной газеты и говорю: «Здравствуйте, я из Мосгордумы, завтра 50 журналистов должны быть направлены на поддержку Олимпиады». После долгого молчания мне говорят: «Вы что там, с ума сошли?» Ну и я то же самое подумал. Но мы государственная школа, поэтому людей я все же отправил.

— А на что живет государственная школа?

— Мы уже давно посчитали, что при обеспечении текущего учебного процесса бюджетные деньги составляют пятую часть всех расходов, остальное мы привлекаем сами. В основном это деньги родителей, их добровольные взносы в фонды. Сейчас по-другому невозможно работать. Спросите директора школы, что необходимо детям. Например, салфетки — почему-то в школьной столовой их быть не должно. Этого нет в бюджете. Но мы имеем дело с детьми. Ребенок пописал мимо толчка, и это нормально. Заблуждение утверждать, что «чисто не там, где метут, а там, где не сорят». Чушь. Чисто там, где убирают с утра до вечера и, может быть, потом не сорят. Необходимо иметь в школе дежурную уборщицу, которая после каждого звонка на урок убирает в туалете.

— Может, набрать богатых детей — и пусть родители вкладывают деньги?

— Ситуация провоцирует набирать обеспеченных, и это нормально; другой вопрос — как сделать так, чтобы это не влияло на учебу. У нас другая ситуация: мы — школа с театральным уклоном. Мы набираем детей по результатам собеседования, и те, кто принимает решение о приеме, не знакомы с родителями.

— Вы можете отказать влиятельным родителям? Что они тогда делают?

— Из-за одного ребенка 20 раз «минировали» школу, в другой раз приезжали «серьезные ребята» с охраной, объясняли что-то, нас тогда выручила охрана банка, с которым мы сотрудничали, и ребята были удивлены, что мы можем защититься.

— В среде людей, занимающихся образованием, ходят слухи, что скоро будут отменены школьные медали. Как вы к этому относитесь?

— Я рад. Потому что само получение медали не есть благо. Надо понимать несколько вещей: когда человек идет на медаль, он с этого момента защищает престиж школы. Все начинают работать на медаль, этих учеников тянут. Я был там, где происходит проверка медальных работ, — маленькая улица, куда со всей Москвы везут работы. Стекаются колонны автомобилей, выходят люди, в красочных костюмах, которые подчеркивают по крайней мере странный вкус их обладательниц, в руках у них огромные букеты, корзины с фруктами, такие волхвы с дарами. А ведь эти люди всего лишь привозят работы на рассмотрение.

— А c ЕГЭ вы по какую сторону баррикад?

— Мне очень нравится история с ЕГЭ в школах, потому что издеваться над детьми, заставляя их сдавать обычные выпускные экзамены, нельзя. ЕГЭ — это некоторая ступень к высшему образованию. В нормальных странах так и происходит: ты получаешь аттестат и смотришь потом, куда бы тебе его послать. Во Франции в музее образования есть огромная надпись: «Из трех ошибок, которые вы могли сделать в жизни, две вы сделали в школе, выбирая будущую профессию».

— Есть какие-то вещи, которых никогда не будет у вас в школе?

— В 90-е каждый год менялись правила, школьные программы, учебники. Невозможно было ничего понять. А учишься один раз в жизни. Я бы хотел, чтобы на время обучения одного поколения был объявлен мораторий на все изменения в школе. Мы поймем, нужны ли нам НВП, православие (например, в Центральной музыкальной школе как вы себе это представляете?). Но, к сожалению, я не знаю механизмов, которые позволяли бы школе противостоять изменениям.