Ни одной жалобы

Илья Красильщик («Афиша») — о том, почему про результаты выборов нужно как можно скорее забыть

Надо объясниться. В воскресенье, 4 марта, я не читал новости, не сидел в интернете и видел только то, что происходило на од­ном случайно выбранном избирательном участке где-то в Черемушках, где я был вместе с пятью другими наблюдателями. И это произвело на меня некоторое впечатление.

Первое. На моем участке Путин набрал 44,7%. И я видел эти 44,7%. Это бабушки и дедушки. Они все приходи­ли утром и голосовали за Путина. Я в этом почти уверен, потому что, когда перевернули ящики, их бюллетени с галочкой за одного и того же кандидата оказались сверху. Я видел этих бабушек и дедушек, и я понимаю, что они всегда будут голосовать за Путина, — а не за Путина, так за Шмутина. В 1996-м были такие же бабушки, но тогда говорили, что они через 10 лет повымрут, и за коммунистов больше ни­кто не будет голосовать. Те сейчас, наверное, уже правда перевелись, но появились новые, такие же. То есть они, кажется, веч­ны. И это надо иметь в виду.

Второе. На моем участке было много на­рушений. Но я не написал ни одной жа­лобы. Хотел однажды, когда собирались устроить выездное голосование по списку из собеса. Я устроил скандал, и голосование по списку отменили. Председатель комиссии (милая женщина, мы с ней почти подружились) под конец сказала: «С вами было приятно работать, но того, что вы не дали проголосовать нашим старичкам, я вам никогда не прощу». Потому что бы­ло совершенно очевидно, что это настоящие бабушки, а собес просто не знал, что не имеет права подавать списки в УИК. И я правда лишил возможности 17 черемушкинских пенсионеров проголосовать — одна 93-летняя старушка в ре­зультате пришла на участок сама. Я действовал по закону, но мне до сих пор неловко. Это я к тому, что не все нару­шения — фальсификации. Нарушения, которые видел я, были от незнания законов или от желания ускорить процедуру подсчета.  

Третье. На моем участке явка была 58%. Полицейский (тоже вполне нормальный парень) на это сказал задумчиво: «Знаешь, получается, что тут проголосовали почти все, кто мог. Потому что остальные — это такие алкаши, что они даже встать не мо­гут. Они из дома не выходят». То есть на случайно взятом УИКе мы имеем порядка 30% бабушек, которые всегда за услов­ного Путина, и еще около 30% алкашей, которые не могут даже выйти из дома. Да, улица Перекопская не самое благо­получное место, но это столица. Подозреваю, что в провинции дела обстоят хуже.

Четвертое. Это опять же субъективно, но, когда в 10 вечера я увидел, что Путин набирает за 60%, у меня не было раздражения или возмущения, у меня было ощущение проигранных выборов. Я не знаю, были ли выборы нечестными, подозреваю, что в Москве они были скорее честными, а в остальной России скорее нет, да и главные фальсификации происходили до 4-го числа — в телевизоре, в системе допуска и снятия кандидатов и т.д., мы все это знаем — но продолжать сейчас раз­говор о нечестных выборах не имеет смысла. Равно как и устраивать на эту тему митинги.
Пятое. Сергей Капков считает, что в России один класс — чиновничий. Мне кажется, что главный результат последних четырех месяцев — это возникновение еще одного класса. Название «креативный» ужасное, но черт с ним. Так или иначе, возникла довольно большая общность людей с едиными целями (которые надо еще сформулировать), которые по­нимают друг друга (как правило) и которые умеют самоорганизовываться (большое преимущество, которое легко рас­терять).

Шестое. Цели и задачи возникшего класса нужно сформулировать как можно скорее. Кроме того, ему нужно политическое представительство — и Прохоров по многим причинам не подходит на эту роль. Остальные же, если будут выступать на митингах непонятно с кем, а потом лазить по фонтанам, довольно быстро превратятся в Бориса Немцова образца 2009 года.

Седьмое. Я выложил этот текст сразу после выборов у себя в фейсбуке, и именно этот пункт вызвал наибольшие споры. Отказываться я от него не хочу, но попробую более внятно сказать, что имею в виду. Суть вот в чем: ­движение «За честные выборы», не пойми откуда возникшее в декабре, — это пока прежде всего московское явление. Это не значит, что в провинции нет активной оппозиции, нет этого злополучного креативного класса или просто людей, которые устали от 12 путинских лет и не хотят еще столько же. Они, конечно, есть, и их много, но пока только в Москве этих лю­дей достаточно для того, чтобы начать менять что-то прямо сейчас. Давайте выберем свою городскую думу, давайте влиять на нашего мэра, давайте бороться с нашей коррупцией, нашими мигалками и нашим Мосгорсудом. Давайте научимся это делать, изменим это, покажем остальной стране, как это происходит, — и по­можем ей. Но давайте начнем с того, что нам по силам. Официальные данные го­ворят о том, что из всех регионов только в Москве за Путина проголосовало меньшинство. Можно ли этому верить? Я не знаю. Но я знаю, что десятки тысяч митингующих и тысячи наблюдателей испугали власть и показали, что заниматься серьезными фальсификациями — дело довольно опасное, пусть в одной Москве, — ну так ведь это по-прежнему только начало. Поэтому эти выборы — наша победа. Которая, если сейчас не выработать новую стратегию, ни к чему приведет. Эйфория закончилась, пора заняться делами. Их, кажется, много.