Невольная борьба
Иллюстрация: Miriam Ivanoff
— Европейский университет действительно могли закрыть как рассадник вольнодумства?
— Это версия близорукая. Возможно, проект электорального мониторинга подействовал на тех, у кого любое западное финансирование вызывает подозрение. Идея мировой закулисы, похоже, всерьез рассматривается какими-то политическими силами, эта трактовка привела к депутатским запросам в Генпрокуратуру. Проект был закрыт. К этому моменту к нам стали одна за другой приходить комиссии, а в феврале суд вынес решение о приостановке деятельности. Я не считаю, что это позиция государства.
— Вы не исключаете, что пожарные могли принять решение самостоятельно?
— Очевидно, что, если строго придерживаться буквы противопожарных требований, закрыть пришлось бы многие заведения. Пожарные оказались инструментом, хотя у нас нет свидетельств того, что существует связь между нашим закрытием и актуальным политическим контекстом. Исходным пунктом могла оказаться чья-то оговорка наверху, базировавшаяся на некорректной информации, а затем люди, желавшие выслужиться, проявили административное рвение. Очевидно, что и сам дворец, в котором расположен Европейский университет, мог оказаться предметом чьей-то зависти.
— То есть университет мог стать случайной жертвой?
— Мне хотелось бы верить, что мы именно случайная жертва. Тогда все решалось бы проще, как у Пригова: «Придет милицанер, скажет всем — не баловаться!» Но он пока не сказал: «Хватит портить нам тут воздух всякими историями вокруг наших ученых!»
— И что же вы собираетесь делать?
— Если возникнет необходимость, я приглашу своих аспирантов в гости для работы. Но это не альтернатива — это способ пережить то, надеюсь, недолгое время, в течение которого появится ясность. Все-таки надежда на возрождение Европейского университета в прежнем виде достаточно сильна.
— Вы думаете, достаточно достучаться до высокой двери?
— Достучаться до какого-нибудь чиновника, который ударит по столу кулаком, возможно, самый эффективный способ, известный российской государственности. Но не менее важно показать, что мы способны к общественной деятельности. Что мы можем противопоставить метастазам патологической государственности свою гражданскую инициативу и свою высокую научную репутацию. За 12 лет существования Европейского университета защищено более ста диссертаций, хороших диссертаций. Сегодня откликаются коллеги из США и Европы. В Великобритании под письмом нескольких членов нашего попечительского совета уже подписались десятки очень крупных ученых.
— Не боитесь, что это может возбудить шпиономанов?
— Может. Но мы ценим поддержку западных коллег — они могут повлиять на понимание обществом и властью реальной роли Европейского университета. В России этот процесс только начинается. Судя по откликам в моем блоге, подавляющее большинство выражает нам солидарность. Хотя только что получил и такое: «Через эти универы засылаются и вербуются люди, работающие на дядь за бугром». Ситуация стала диагностической: ее исход сможет сказать очень многое как о судьбе гражданского общества в этой стране, так и о том, что со страной произойдет. Вертикаль не работает, доходя до определенного уровня, она дает сбои, опасные для всей системы. Отсутствует то, что нужно водителю, — чувство дороги. Если подвеску сделать слишком мягкой, камни и ямы станут незаметны, но машина уедет в кювет. Мы пробуем дать автомобилю адекватную подвеску — занимаясь информированием, мобилизуя сети поддержки среди коллег. Происходят и неожиданности: например, никак прежде не связанные между собой люди, которые хотели бы к нам поступить, вдруг создали ассоциацию потенциальных абитуриентов. Они не хотят, чтобы у них отобрали место, где они хотели бы учиться. Эта активность внушает надежду.
— А каким, по-вашему, может быть развитие событий?
— По оптимистическому сценарию — мы заново подадим документы в суд и, возможно, в марте возобновим работу. В пессимистическом варианте у нас есть шанс открыться к концу семестра.
— Ректор Николай Вахтин, сообщая в общей университетской рассылке об отмене занятий, просил всех сохранять чувство юмора. Вам это удается?
— В основном чувство юмора относится к щедринским особенностям русских бюрократических институтов. Многие студенты приехали из других городов — что им делать? Чем дальше прогрессирует эта ситуация, тем более сложным окажется устранение ее последствий. Тут уже не до смеха.
