Необратимое отчуждение

«Мне сегодняшняя ситуация напоминает конец 80-х годов. Общество все больше и больше политизируется. Политикой увлекаются люди, ни разу в жизни не ходившие на выборы и не знавшие, кто такой Чуров. Что очень существенно, фигура Ельцина, всплывшего именно тогда, была фактически создана Горбачевым: именно налет оппозиционности придал ему статус почти мученика. И сейчас власть создает нового Ельцина. На его роль может претендовать, например, Навальный или Яшин. На них нет такого негатива, как на Немцова или Касьянова. Я думаю, эта протестная волна будет только нарастать. Пользуясь все тем же сравнением, сейчас — 1989 год.

Неизвестно, произойдет ли это конституционными способами. В конце концов, «оранжевый» сценарий, когда люди выходят на улицу и требуют смены власти, — это тоже конституционно: конституция дает гражданам право собираться и менять власть. Кремль сейчас напуган: там думали, что все смотрят только телевизор, но все давно уже читают ЖЖ и пользуются социальными сетями. Кремль же вообще очень консервативен и инертен по своей природе, он живет где-то в начале нулевых, отставая от действительности лет на семь-восемь. Если бы власть была чуточку умнее, она не занималась бы губернаторами тех областей, где ЕР набрала невысокие проценты, а как можно более публично расследовала бы нарушения, демонстрируя свою готовность к диалогу. Если хочешь сохранить власть, пар надо то и дело выпускать, а не консолидировать оппозицию дубинками ОМОНа, настраивая против себя всех и заставляя объединиться левых, правых и всех остальных. В Кремле этого не понимают».

«Не думаю, что эти выступления будут иметь серьезные последствия. Повод слишком незначительный: на фоне относительного благополучия людей, имеющих отношение к государственному бюджету, выступления на тему чересчур жесткого подсчета голосов не могут продолжаться долго. Реально детали того, как подсчитывались голоса, интересуют очень маленький процент москвичей. Да, люди вышли на улицу, но политического лозунга у них нет. Есть какие-то невнятные идеи. Закрадывается подозрение, что организаторы этой волны просто хотят спровоцировать беспорядки и столкновения с ОМОНом, объявив действия властей «происками кровавого режима». Жесткость правоохранительных органов будет напрямую зависеть от активности действий демонстрантов.

Власть будет действовать строго в рамках закона и на уступки не пойдет. Это было бы глупо, так как означало бы, что власть признает нелигитимность выборов и марионеточность Медведева, и опасно, так как спровоцировало бы оппозицию на дальнейшие выступления. Если власть будет действовать уверенно и жестко, у организаторов не хватит возможностей поддерживать интерес населения к политическому моменту вплоть до президентских выборах. У нас здесь не Египет и не Ливия, где можно выходить на улицу и орать каждый день, российская погода этого не позволит. Генерал Мороз в очередной раз спасет страну от развала». 

«В последние годы имела место полная атомизация русского народа — каждый все больше и больше отделялся от окружающих. Сейчас, буквально сегодня, эта ситуация меняется. В субботу я выхожу на первый свой митинг за пять лет. Выхожу, во-первых, потому, что в истории бывают моменты, что у тебя нет морального выбора, — ты просто должен что-то сделать без вариантов. А во-вторых, потому, что все мои друзья пойдут туда и подумают обо мне плохо, если не пойду я, а мне важно мнение моих друзей.

Рассуждения прокремлевских политологов, что 70 % чабанов Дагестана их поддерживают, — фигня, потому что всегда было и будет важно активное творческое меньшинство. Сейчас это меньшинство ищет себя, меньшинство уже не устраивает бытовая свобода — свобода спать с кем хочешь, ездить куда хочешь и есть что хочешь. Ему, этому активному меньшинству, нужна более концентрированная свобода и коллективная защита собственного достоинства.

Дальше будет падение режима — я в этом не сомневаюсь. Путин не выдержит нелояльности, он упадет от одного взгляда этого активного меньшинства».