Недорогая моя столица
Вместо будильника в пять утра зазвонил телефон.
– Алло, мы здесь квасим с девками, бабок валом, приезжай немедленно! – трубка захлебывалась счастьем и женским хохотом, сон как рукой сняло, а мысли о работе улетучились со скоростью зарплаты, то есть моментально.
– Вы где? – я боялся одного: что разговор вдруг прервется и я опять останусь один, вдалеке от праздника жизни.
– Мы в Андорре! – орал дружок. – Звони Багирову, он знает, – в трубке раздались издевательские гудки.
Багиров – это довольно загульный туристический магнат, и по причине ведения бизнеса в двадцати четырех часовых поясах он отвечает по телефону всегда – не позже третьего гудка, трезвым и чисто выбритым голосом.
– Повезло тебе, скотина, что я в Маниле и здесь сейчас час дня, – обрадовался мне друг. – Был бы я щас в Лондоне – убил бы тебя! Чего, новый хозяин, надо?
Я не стал вдаваться в детали того, что из Лондона меня не достанешь, а просто спросил, возле какого метро находится «Андорра» и чем там кормят.
– Я тебе что, Гугл точка ру? Отвечаю для тупых: Андорру открыли контрабандисты и жулики, кормят там картошкой и бараниной, а ближайшее метро – в Барселоне. Позвони круглосуточной Машке, она тебя отправит.
Смекалка не подвела меня! Я тут же смекнул, что мои дружки не в ресторане, а в самой настоящей Андорре, в карликовом княжестве между Францией и Испанией. Ее нет на карте полушарий, и на открытии Олимпийских игр ее совсем молдавский сине-желто-красный флаг испуганно несет единственный спортсмен страны. Андорра, чьи марки в школе ценились наравне с британскими колониями! Одним словом, страна мечты для тех, кто понимает. Я глубоко вздохнул и посмотрел на гипсовую статуэтку шахтера, из-под которой торчали уголки стодолларовых бумажек, припасенных для хозяйки съемной квартиры. Я принимал ответственное решение. Недолго. Секунд десять.
Круглосуточная дежурная Маша была отталкивающе деловита и этим вселила надежду:
– Если успеешь до восьми в первое Шереметьево, то тебе повезло: у нас в девять двадцать чартер с нефтяниками до Барсы. Там будешь в одиннадцать местного, оттуда автобусы до Ла-Вьехи каждый час, в три будешь на месте. Билет и ваучеры – у Наташки нашей, с носом такая, в «шарике» под табло «вылет», обратно – через пять дней. В duty free ничего не бери, на месте все дешевле, Наташку поцелуй, а мне притарань бутылку «Хеннесси». Да, евро лучше в Москве купи: там плохой курс и жулики кругом. До встреч в эфире!
Чартер с нефтяниками – это испытание серьезное. Ко времени захода на посадку салон больше всего напоминал картину с горящими жирафами и текущими часами. Сюрреализм дополнялся осознанием того, что в Москве продолжалось все то же дождливое утро.
Как и положено в Европе, автобус был там, где обещано, ровно во сколько положено. Табличка «Andorra» на переднем стекле смотрелась так же буднично, как надпись «Макеевка» на донецкой электричке, водитель был похож на Бандераса в старости, кабина была увешана вполне абхазской бахромой, а венчала все это великолепие пожелтевшая наклейка «Чемпионат Мордовии по дзюдо» с логотипом партии «Единство». Мне нравилось все. Мне полюбились даже строгие испанские таможенники, которые не проверяли паспортов. А чего проверять, когда в автобусе ни одного лица арабской национальности! Говорят, правда, что на обратном пути они по непонятным признакам выявляют русских с однократной испанской визой, и тогда – прости-прощай, Шенген, лет на пять!
Поворот на Андорру довольно крутой – очень легко прозевать. Тогда окажешься прямиком во Франции, минуя обетованную долину, как многие завоеватели прошлого, включая Ганнибала. Такое впечатление, что во время войн и напастей андоррцы просто снимают дорожный указатель, и катаклизмы истории проходят стороной. Ни я, ни шесть итальянских училок, ни американские пергидрольные старушки для княжества, судя по всему, опасности не представляли и были благополучно высажены в центре столицы Андорра-ла-Вьехе.
«Тю, да там той столицы!» – сказал бы Жванецкий – и был бы прав. Чем-то напоминающий Гурзуф, но без моря, городок алчно всасывал потоки отдыхающих. Вместо сдающих комнаты бабок – объявления «Hotel» и «Bed & breakfast» в каждом окне, если это не витрина магазина. Таксисты выкрикивают названия окрестных деревень и смешно крутят задом, обозначая, как я потом узнал, близость к горнолыжным склонам. Ощущение нереальности между тем нарастало и достигло апогея, когда дорогу мне пересекла бодрая группа с лыжами на плечах – папа, мама, явно дочка с зятем и трое подростков-внуков. Снега в горах не было, асфальт плавился от жары, я решительно ничего не понимал, пока не услышал:
– Вот и окупилась поездочка! В Москве набор такого «Саломона» – под полторы штуки, а здесь – триста евро!
Слухи про горнолыжно-шопинговый рай подтверждались на глазах. Даже мне, никогда не стоявшему на горных лыжах, захотелось купить какой-то загадочный Rossignol с антивибраторами всего за четыреста. Спас телефонный звонок. Позвавший меня в дорогу голос звучал умоляюще:
– Старик, извини, что мы тебя утром разбудили. Слушай, как по-испански будет «прожарьте мясо получше и еще четыре пива»?
Я попросил передать трубку официанту, сказал все, что было нужно, на английском и заодно узнал, что мои дружки плотно сидят в ресторанчике «Борда Дельави» на другом конце страны, по дороге в деревню Ла-Массана. Другой конец страны размером двадцать на тридцать километров оказался в пятнадцати минутах езды и в пятнадцати же евро от автостанции в центре столицы. Удобно.
Я появился в зале трактира, переделанного из многовекового амбара, одновременно с огромным блюдом «Париллады» – ассорти из баранины, говядины, свинины и индюшатины на гриле – и влился в трапезу.
– Текила – пять евро за литр! – делились впечатлениями дружки.
– Духи французские в два раза дешевле, чем в «Арбат Престиже»! – вторила одна из тех, чье присутствие стало одним из поводов для моего путешествия – спасибо ей, не знаю, как зовут.
– И по-русски все разговаривают! Не веришь? Альфонс! – чернявый официант метнулся к столику. – Спик рашн, Альфонс!
– Матриошка... Царь Борис! – гордо улыбаясь, продемонстрировал знание великого и могучего сын Пиренеев. Я, естественно, удивился такому нетривиальному словарному запасу, но мне объяснили: единственный в мире Музей матрешки по загадочному стечению обстоятельств находится в Ла-Вьехе по соседству с Музеем миниатюрной скульптуры, Музеем почтовых марок и Музеем мини-макетов романской архитектуры. А что, подумал я, логично: в карликовой стране и музеи должны быть лилипутские.
С царем Борисом оказалось еще смешнее. Андоррой в тридцатые годы правил русский царь Борис Первый. Молодой белый офицер Борис Скосарев, вместо того чтобы водить такси в Париже или играть на балалайке в Шанхае, при помощи нескольких боевых друзей, таких же авантюристов, произвел в Андорре в тридцать восьмом году совершенно бескровный переворот и назначил себя ни много ни мало царем. Конституционный царь отменил частную собственность на землю (указ действует до сих пор), отказался платить дань Франции и Испании и ввел всеобщее избирательное право. Конец у истории, правда, невеселый: обиженные французы объявили царя агентом мирового коммунизма и выдали нацистам. Такая вот трагикомедия. Зато в некоторых ресторанах до сих пор русским тезкам монарха наливают рюмку водки бесплатно.
Слова «бесплатно» и «даром» в привыкшей к московским ценам компании звучали в Андорре постоянно. По всеобщему согласию гимном Ла-Вьехи было решено сделать песню «Недорогая моя столица», а ресторанные счета смешили так, что хозяин гостиницы чуть не уволил официанта, решив, что тот что-то напутал.
Достоверно известно, что Андорра с декабря по апрель является самым оптимальным мелкобюджетным лыжным курортом. Врать не буду, не видел. Зато то, что вся страна представляет из себя самый дешевый duty free в Европе, подтверждаю с полной ответственностью. Также свидетельствую, что жареная колбаса бутифарра по вкусу не уступает лучшим тбилисским купатам, что банный комплекс в Кальдеа оценят даже любители Сандунов и что каждую ночь кипит, как Ибица, рядом с гостиницей «Марко Поло» дискотека, переполненная английскими студентками и юными шведскими вдовами. Еще со слов экскурсовода я запомнил, что Андорра до сих пор обременена неимоверной данью. Каждый год княжество выплачивает Испании и Франции налог в виде четырех окороков, сорока хлебов и «немного вина». Немного, конечно, но чего с нее еще взять, с горемычной. Впрочем, я бы тоже не отказался от такой дани: и хлеб, и вяленая ветчина, и вино там великолепны. Ну я бы еще, может, сыра попросил.
