Не вопрос

фотографии: Надежда Филатова/ coma-lab; продюсер: Алевтина Елсукова
Крупнее

Почему люди, когда думают, чешут затылок?

Андрей Каменский ,заведующий кафедрой физиологии человека и животных биофака МГУ, профессор, доктор биологических наук:

«Чесание затылка — одна из форм смещенной активности, или просто неосознанно возникающее при растерянности действие, свойственное не только людям, но и животным. У крыс, собак и кошек встречается такое поведение. Если крыса пребывает в недоумении, не знает, что делать — бежать, есть или гнаться за самкой, она начинает умываться, перебирает волосики и усы, трет уши. Потом уже что-то начинает делать, выбирать. Кошки замирают, подергивают кончиком хвоста. И человек точно так же: когда он не понимает, что делать в первую очередь, а что во вторую, то он начинает кусать ногти, чесать затылок или лоб, трогать кончик носа или теребить кончик уха. Просто почесывание в затылке одно из самых распространенных действий при недоумении».

Зaчем нужен смех?

Наталья Слюсарь , научный сотрудник Утрехтского лингвистического института и кафедры общего языкознания СПбГУ:

«Это большая проблема, над которой работают сейчас несколько ученых. Мне близка концепция индийского ученого Рамачандрана, работающего в Америке. Он считает, что смех сигнализирует ложную тревогу. Скажем, идет человек по улице, красиво одет, и вдруг неожиданно наступает на банановую корку и падает — но не разбивается, а, допустим, пачкается. Главный ингредиент, необходимый для смеха, — это подрыв ожиданий: все думали, надо бежать на помощь упавшему, но на самом деле ничего страшного не произошло. С точки зрения Рамачандрана, смех — это сигнал своей группе, что не надо бежать на помощь: то, что казалось страшным, на самом деле страшным не является.

Со временем функции смеха эволюционировали, он стал использоваться нами для развлечения или для того, чтобы, играя, поставить себя в какую-то якобы страшную ситуацию, а потом насладиться тем, что она без последствий для нас разрешается. Но многие первоначальные механизмы сохранились. Вот к примеру: мы сидим дома и слышим какой-то шум. Сначала мы думаем, что это листья шумят, но звук становится все громче, и мы пугаемся, что кто-то забрался в дом. Мы напрягаемся: ведь надо идти разбираться с этим человеком или прятаться. Но в итоге оказывается, что это ходит кот. В этом случае смех позволяет нам, помимо потенциального сигнала окружающим, избавиться от эмоций, которые мы успели накопить, готовясь к страшной развязке — звать на помощь или убегать.

Смеясь над кем-то, мы показываем, что его поведение или внешний вид для нас нежелательны, не нападаем на него, а даем понять, что нам это не нравится».

Почему боль такая бoльная?

Елена Наймарк, доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории древнейших организмов Палеонтологического института РАН:

«Если бы боль была не столь болезненной, то человек и любое другое существо, испытывающее ее, мог бы легко решить­ся совершить опасный для жизни поступок. Эволюция такого не может допустить: для нее важно, чтобы каждый ­индивид оставил потомство. Чем меньше боль, тем больше вероятность, что человек решит перетерпеть ее и получить взамен нечто для него значимое. Так мальчишка, решивший спрыгнуть со второго этажа, готов перетерпеть многое, чтобы прославиться среди своих сверстников. И если бы мальчишки всего мира не знали, как велик при этом риск получить очень сильную боль, то сейчас среди мужского населения половина была бы инвалидами. Поэтому в ходе эволюции преимущество выжить и оставить потомство получали те, чей организм острее реагировал на опасность и связанные с ней повреждения.

Что же касается боли при родах, то она наследие неудачной конструкции женс­кого скелета для вынашивания большеголовых и крупных детенышей. Тут уж ничего не поделаешь. Зато эволюция в этом вопросе применила своего рода обходной маневр: она заставила женщин быстро забывать болезненные ощущения и относиться к ним с некоторой долей мазохистского счастья. Во время родов вырабатывается окситоцин. Этот гормон дает женщине ощущение радости и спокойствия, которое уравновешивает физиологическую боль (окситоцин также способствует выделению молока при грудном вскармливании). Если бы все женщины помнили родовые боли с той четкостью, с какой вспоминают другую боль той же интенсивности, то даже семьи с двумя детьми были бы большой редкостью».

Почему люди по-разному вoспринимают запахи?

Виктория Крутова, кандидат биологических наук, научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН:

«Во-первых, люди могут один и тот же, скажем, сложный запах воспринимать по-разному потому, что существует так называемая аносмия, то есть нечувствительность к отдельным веществам. Поэтому один человек воспринимает запахи более полно, другой может воспринять более ущербно, и от этого может быть разница в восприятии. Кроме того, могут быть причины в воспитании. Например, человек живет в загрязненной запаховой среде, у него могут атрофироваться чувст­вительные клетки, поэтому некоторых вещей он может не ощущать. А вообще, конечно, разница в восприятии запахов — это то же самое, что разница в восприятии музыки: кому-то нравится Шнитке, кому-то Моцарт. Запах такой же сложный, как звучание оркест­ра. Человек с идеальным слухом слышит ­каждый инструмент, а кто-то улавливает общую мелодию. Точно так же мы воспринимаем запахи. Кто-то слышит каждую деталь, и из них может что-то нравиться, что-то нет. А кому-то слышна общая мелодия — и ничего, и все нормально».

Почему дерево горит, а металл — нет?

Андрей Цатурян, доктор физико-математический наук, ведущий научный сотрудник НИИ механики МГУ:

«Горение — это быстрое окисление вещества, обычно соединение с кислородом, которое сопровождается бурным выделением тепла и, соответственно, нагреванием. Дерево горит потому, что при соединении углерода с кислородом в углекислый газ выделяется большое количество тепла. Температура становится такой высокой, что воздух превращается в плазму и начинает светиться. Если дерево нагреть, например поднести к нему спичку, то дальше процесс соединения углерода с кислородом будет поддерживать сам себя — выделенное при горении тепло будет нагревать еще не окисленный углерод и помогать ему связаться с кислородом. Обычные металлы — железо, медь, алюминий — не горят потому, что их поверхность, как правило, уже покрыта окислом, а внутрь металла кислород попасть не может — слишком плотно ­пригнаны атомы металла друг к другу. Благородные металлы — серебро, золото, платина — с кислородом соединяются плохо и поэтому не горят. А вот некоторые металлы, например магний, очень даже горят. Причем магний горит не только в воздухе, но и в воде. Раньше горящий магний использовали как вспышку при фотографировании».

Kак работает аспирин?

Алексей Умрюхин , научный сотрудник лаборатории системных механизмов эмоционального стресса НИИ нормальной физиологии им. П.К.Анохина РАМН:

«Аспирин угнетает фермент под названием циклооксигеназа второго типа. Фермент активно себя ведет в зоне воспаления, образуя так называемые медиаторы, вызывающие повышение температуры, припухлость, покраснение и болезненность. То есть фермент — удобная мишень для аспирина: он реагирует на нее и приводит к снижению выраженности воспаления и его симптомов — обезболивающий, противовоспалительный и жаропонижающий эффекты».

Почему зевота заразительна?

Илья Плужников, доцент кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ:

«Зевота — это механизм, обеспечивающий поступление дополнительного кислорода в дыхательные пути. Была выдвинута гипотеза, что заражение зевотой помогает животным избежать гипоксии — длительного недостатка кислорода. Когда организм одного из животных в стае ощущает недостаток O2, то это животное начинает зевать. Остальные члены стаи могут еще не чувствовать опасного снижения уровня кислорода, но, заражаясь зевотой, они избегают гипоксии. То же эволюционное объяснение заражения зевотой применительно к людям.

Но у людей, в отличие от животных, выделяют больше одного типа зевоты. Для некоторых характерен так называемый драматический тип личности. Такие люди склонны к демонстративному поведению, и при помощи зевоты они показывают, что они расслаблены, что у них все хорошо. Такая зевота называется истерической, и ее существование доказано клиническими наблюдениями.

Еще люди отличаются друг от друга по степени внушаемости — психологи говорят о гипнабельном и негипнабельном индивидуумах. Легко внушаемые люди заражаются зевотой даже при нормальном уровне кислорода вокруг — то есть тут механизм заражения имеет ярко выраженный личностный характер.

Кроме того, существует и нейрофизиологическое объяснение — очень модная сейчас концепция зеркальных нейронов. Это определенные нервные клетки в головном мозгу, которые сильно развиты у людей, хорошо способных чувствовать эмоции окружающих. Эти же нейроны заставляют таких людей подражать собеседнику. Возьмем детей — у них система зеркальных нейронов только формируется, и ее активность еще не подавляется корой, поэтому если маленькому ребенку улыбнуться, то он тоже начнет улыбаться в ответ. Взрослые люди при виде улыбки уже начинают рассуждать, а нужно ли им в этот момент тоже улыбаться или лучше воздержаться. Зевота, в отличие от улыбки, не несет социальной нагрузки — то есть человек не думает, например, что зевающий ­пытается ему как-то навредить, поэтому повторяет это действие автоматически».

Зачем нужны сны, какова их функция для организма?

Владимир Ковальзон , доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН:

«По современным представлениям, сны являются неким побочным продуктом — то есть эволюция специально их не создавала. Сновидения возникают от того, что мозг во время парадоксального сна — быстрой фазы, в которую снятся сны, — очень активен, но в то же время оторван от внешних сигналов, поступающих от органов чувств, и не подает сигналов мышечной системе. У человека в этот момент уровень работы мозга сравним с активным бодрствованием. И когда такой интенсивно работающий мозг изолирован от внешнего мира, он рождает сновидения.

Фаза парадоксального сна — очень важное для организма состояние. Ею завершается каждый цикл — то есть мы в течение ночи каждые полтора часа видим сны, причем в первых циклах это состояние совсем кратковременное, а к утру оно удлиняется до 40 минут. Наличие этой фазы особенно важно в раннем детстве, при формировании мозга. Такая мощная мозговая активность необходима для развития нормальных систем, которые в будущем будут работать на человека, — связанных со зрением, когнитивной работой, памятью, восприятием, обучением. Можно сказать, что в фазе быстрого сна все эти функции и системы как бы опробуются и тренируются. В свое время проводились эксперименты на крысятах, в которых было показано, что если такой сон выключить, то эти системы не формируются. То есть крысята выживают, но вырастают дефективными.

Для чего эта фаза осталась у взрослых — непонятно, все системы у них уже сформированы».

Oткуда берутсякартинки в снах и что снится слепым людям?

Владимир Ковальзон:

«Картинки в снах берутся из хранили­ща памяти, причудливо комбинируются из-за подавления мозговых механиз­мов логики и предстают в виде ярких, подвижных и высоко эмоциональных образов.

Слепые от рождения люди «видят» сны на уровне шумов и запахов, так как у них нет опыта визуальных образов. Согласно исследованиям, ослепшие в раннем возрасте — до пяти лет — также не видят во сне картинок, а те, кто ослеп после семи лет, могут сохранить способность видеть визуальные сны, но лет через 10—20 зрительные образы блекнут и заменяются слуховыми и осязательными, так как человеку снится то, как он живет».

Крупнее

Что такое лень?

Маргарита Жамкочьян , социальный психолог, психотерапевт:

«Лень — очень сложное состояние воли или мотивации, в котором всегда интересно разбираться. Когда просто лень с дивана встать, пойти погулять или заварить чай — это нехватка мотивации. В случае серьезной жажды никаких вопросов с ленью не возникает.

Когда не хочется мыть посуду или выполнять задание, связанное с ответственностью, и вы ленитесь до тех пор, пока не понимаете, что вас сейчас будут ругать или что посуды накопилось слишком много, — это тоже недостаток мотивации, но уже негативной: вы ждете, пока негатив не станет настолько сильным, что пересилит и вынудит вас это сделать.

Менее безобидна интерпретация лени как сопротивления. Если я не делаю того, что сам очень хочу, это значит, внутри появляется сопротивление (например, страх ошибки или своей несостоятельности), которое мы с легкостью называем ленью: «Сделал бы не хуже других, но уж очень я ленивый». Более очевидно сопротивление, когда не делаешь того, что должен. Коротко говоря, лень — это наши взаимоотношения с мотивацией, либо позитивной, либо негативной.

Также у лени есть очень важная защитная функция. Она защищает человека от перегрузок. Он, скажем, что-то не доводит до конца, потому что в какой-то момент ему становится лень. Возможно, таким образом человек защищает свой организм, потому что так энергично тратиться не может».

Что такое музыкальный слух?

Валерий Шульговский , доктор биологических наук, заведующий кафедрой высшей нервной деятельности биофака МГУ:

«Музыкальность, безусловно, в большой степени определяется генами, хотя и не полностью. У человека есть фонематический слух, который позволяет различать в речи отдельные фонемы (звуки), частотный слух — для звуков частотой от 20 Гц до 40 000 Гц — и психофизический слух. Для оценки психофизического слуха ученые оперируют единицей оценки высоты звука под названием мел. Она определяется на основании статис­тической обработки большого количест­ва данных о субъективном восприятии высоты звуковых тонов разными людьми. Если посмотреть на кривую слышимости в мелах, то оказывается, что она растет не линейно, а в виде S-образной кривой. Это означает, что некоторые частотные диапазоны люди слышат очень подробно, а другие — например высокие звуки — заметно хуже.

Так вот, музыкальный слух определяется способностью человека к восприятию различных частот друг относительно друга — то есть в его формировании участвуют все три типа слуха, но в первую очередь — психофизический. Например, Бетховен к старости оглох: у него пропал частотный слух, фонематический, а музыкальный при этом остался. Чтобы слушать музыку, он брал в зубы трость и через ее вибрации как бы вводил звуки в свой организм.

Кроме того, высокая музыкальность связана со способностью человека запоминать и воспроизводить звуки».

Почему мой голoс совсем другой, чем я его слышу?

Андрей Каменский:

«Чужой голос мы слышим ушами. Свой голос мы слышим, не только когда он доходит до ушей, а еще и изнутри головы. Разумеется, в этом случае все частотные характеристики меняются: одно дело, когда голос к нам доходит через воздух, другое дело — через плотные ткани, кровь и кости. Эти два сигнала смешиваются и становятся не похожими на тот чистый, который идет из глотки по воздуху и слышен другим, — он не усиливается, это просто другой звук выходит. А какой из этих двух голосов настоящий — вопрос скорее философский».

Зачем нужен аппендикс?

Алексей Умрюхин:

«Аппендикс — это лимфоидное образование, он нужен для иммунной защиты. В любых «входных воротах» инфекции находятся лимфоидные клетки, скопления которых называются лимфоузлами. Они обезвреживают инфекцию на месте. В гортани это миндалины, а в кишечнике — лимфоидные образования: пейеровы бляшки и аппендикс. Туда оттекает жидкость, лимфа с бактериями, и там все обезвреживается. Хотя когда по необходимости удаляют миндалины и аппендикс, человек спокойно живет и дискомфорта не чувствует. В США когда-то всем удаляли аппендикс в детстве, до воспаления. Но потом поняли, что он важен для становления иммунных функций, и перестали удалять без причины».

Почему бывают похожие не родные друг другу люди?

Светлана Боринская , кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории анализа генома Института общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН:

«Похожих один в один друг на друга лю­дей, у которых совпадает ДНК, называют биогенными близнецами, и точного ответа на вопрос, почему в природе появляются похожие люди, пока нет. Одна из версий, выдвигаемых генетиками, почему природе понадобились такие близне­цы, которые могут даже не подозревать о существовании друг друга, состоит в том, что природа таким образом страхуется, чтобы необходимый ген или информация не пропала и передавалась через времена.

Если говорить простым языком, то ситуация с генами напоминает принцип создания автомобильных кодов Москвы — количество вариантов номеров для каждого региона ограниченно, поэтому приходится вводить для одних и тех же регионов несколько кодов: в Москве таких уже 6. Так же с генами — в теле человека от 30 до 40 тысяч генов — мно­го, но количество комбинаций не безгранично: цвет глаз не бывает совсем любой, он бывает вполне определенных оттенков. Соответственно, комбинации могут в каких-то признаках сильно пересекаться. Чтобы научно решить этот вопрос, нужно собрать похожих людей и сравнить их гены между собой и с непохожими людьми, установить, что у этих людей совпадают гены, отвечающие за внешность или другие признаки, но этого пока толком никто не делал».

Почему у нас два пола, а не три или один?

Елена Наймарк:

«Два пола — это эволюционное наследие. Пол организма предопределяется морфологическими и генетическими различиями, в результате которых разнополые организмы могут спариваться и давать потомство. Половой процесс по существу представляет собой обмен генетической информацией — видимо, на Земле такой вариант оказался оптимальным. Практически все организмы от про­стейших до человека имеют два пола, а не три, четыре или больше. Три или больше участников позволили бы осуществить более быстрое и эффективное перемешивание генов, но тройственный союз создал бы больше проблем, касающихся совместимости, приспособления друг к другу. Выигрыш в скорости обмена оказывается существенно меньше, чем затраты на поиск двух других партнеров.

Недвуполые существа — это грибы. Они, по-видимому, представляли эволюционный полигон для испытаний эффективности разных способов полового размножения у древнейших эукариот (клеток с ядром), поэтому среди них встречаются и бесполые, и двуполые, и меняющие пол по мере надобности, и четырехполые».

Каким будет человек через 1OO лет?

Елена Наймарк:

«Эволюция человека никогда не прекращалась и вряд ли остановится в дальнейшем. Она обслуживает насущные нужды наших популяций. Меняется пищевой рацион человека — постепенно приобретаются способы физиологической переработки новой пищи. Так когда-то европейцы приобрели генные модификации, позволяющие взрослым людям переваривать молоко и молочные продукты, — это наследие скотоводческого хозяйствования. Население Юго-Восточной Азии, где в традиции не было заведено разводить молочный скот, таких генных модификаций не имеет. Зато у жителей этого региона имеется особый ген, позволяющий переваривать бурые водоросли. Его они получили вследствие длительного употребления морской капусты, причем позаимствовали этот полезный ген у бактерии, способной разлагать грубую ткань этих водорослей.

Кроме генов, связанных с пищеварительными процессами, подстраиваются гены, отвечающие за пропорции тела. Современные люди выше своих прапрабабушек и прапрадедушек. Если отправиться в исторический музей и посмотреть на одежду и обувь наших даже не очень далеких предков, то разница в размерах станет очевидна.

Вероятно, генетика человека будет постепенно меняться и в борьбе с болезнями. Должна, так или иначе, вырабо­таться устойчивость к наиболее рас­пространенным инфекционным забо­леваниям».

Как ученые узнали, что видят животные?

Татьяна Вайнтроб , зоолог:

«При помощи специальных красителей в сетчатке можно выкрасить нервные — ганглиозные — клетки и фоторецепторы, чувствительные к разным областям спектра, и под микроскопом рассмотреть их распределение по сетчатке, подсчитать количество и плотность — то есть составить топографическую карту сетчатки. От плотности фоторецепторов и нервных клеток зависит острота зрения. Обычно они распределены неравномерно — это связано с образом жизни животного. У приматов и хищников со смотрящими вперед глазами в центральной части сетчатки есть небольшой участок — желтое пятно, где плотность рецепторов и, соответственно, острота зрения максимальны. У животных, обитающих на открытых пространствах — у грызунов, копытных, — глаза расположены по бокам головы и зрительные рецепторы собраны в горизонтальную полоску: такое устройство позволяет более тщательно контролировать окружение и особенно линию горизонта.

Еще один метод исследования цветово­го зрения животных — регистрация активности фоторецептора и электрический анализ реакции глаза на свет. Сетчатку глаза животных раздражают разными монохроматическими цветами и одновременно записывают электроретинограмму. Такие эксперименты на собаках показали, что они обладают цветным зрением, но в меньшей степени, чем человек. Сетчатка собак воспринимает в основном желто-зеленые и сине-фиолетовые цвета.

Иногда достаточно наблюдать за животными в природе. К примеру, бабочки, мухи, пчелы предпочитают растения с определенной окраской. Многие мухи и тли — желтые (на основе этой особенности разработаны ловушки для вредных насекомых).

Но более информативен рефлекс животных на некоторые цвета. Например, пчел можно научить выбирать бумажку определенного цвета: если всегда класть сладкую приманку на, скажем, голубую бумажку, а на другие — просто воду, то довольно скоро пчелы будут находить голубую бумажку в любом месте и садиться на нее, даже когда приманки там нет. Таким же способом была доказана способность пчел различать цвета, которые нам кажутся абсолютно одинаковыми. Они могут увидеть разницу между двумя кусочками белой бумаги: если один кусок покрыт цинковыми белилами, а другой — свинцовыми, то пчела различает их, так как они по-разному отражают ультрафиолетовый свет».

Крупнее

Kaк работает микрoволновка?

Андрей Цатурян:

«Микроволновка разогревает пищу с помощью сверхвысокочастотных электромагнитных волн. Поэтому ее официальное название — СВЧ-печь. Сердце микроволновки — магнетрон — электронное устройство, которое вырабаты­вает 2?450?000?000 электромагнитных колебаний в секунду. Это означает, что направление электрического поля магнетрона меняется почти 5 миллиардов раз в секунду. Примерно такие же частоты электромагнитного поля используют в мобильных телефонах, для передачи телевизионных сигналов дециметрового диапазона и беспроводного интернета. Изменение направления электрического поля вызывает поворот молекулы воды, Н2О, в которой кислород, О, заряжен отрицательно, а водороды, Н, — положительно. Если частота изменения поля небольшая, то молекула воды за ним ­успевает. При больших частотах, таких как в микроволновке, молекула воды отстает от изменения поля и, быстро поворачиваясь, расталкивает соседей и разогревает их. Поскольку любая пища состоит главным образом из воды, микроволновка ее нагревает. Металлы не пропускают СВЧ-излучение: вся энергия выделяется на их наружной поверхности. Поэтому в микроволновку нельзя ставить металлическую посуду. Необходимо использовать стекло или керамику, которые не поглощают микроволны. Нельзя также забывать в ней ложки и вилки. Более того, «блюдечко с золотой каемочкой» тоже не стоит ставить в микроволновку. Если повезет, то можно будет увидеть красивое сияние каемочки. Если не повезет, придется покупать новую микроволновку.

Опасность микроволновки часто преувеличивают. Если не сушить в ней домашних животных или подмокшие купюры (в них теперь вставляют металлическую кайму), то она безопасна. Самая большая неприятность от нее — возможные помехи в мобильной связи или беспроводном интернете».

Как электронные часы измеряют время?

Андрей Цатурян:

«Главная часть любых часов — устройство, которое создает колебания постоянной частоты, т.е. задает одинаковые интервалы времени. В первых часах это был маятник, потом появился крутильный маятник на пружине, что позволило сделать часы компактнее и носить с собой на цепочке, а вместо того чтобы время от времени поднимать отвисшую до пола гирьку старинных напольных маятников, такие часы стали заводить, закручивая специальную пружину. В современных часах одинаковые интервалы времени отсчитывает кварцевый генератор. Его включают в простую электрическую схему (поэтому в современных часах обязательно есть батарейка) и получают электрические колебания постоянной точно заданной частоты. Такую схему с кварцевым генератором можно подсоединить к традиционным механическим часам. Так устроены современные стрелочные часы — наручные и настенные, точность которых гораздо выше, чем у старинных пружинных. В электронных часах ту же схему кварцевого генератора подсоединяют к микросхеме, состоящей из счетчиков и индикаторов. Показания индикаторов меняются, когда количество колебаний генератора, умноженное на период этих колебаний, становится равно 1 секунде, 1 минуте, 1 часу и т.д.».

Как дети учат языки?

Наталья Слюсарь:

«Это один из центральных нерешенных вопросов лингвистики последних 100 лет.

Где-то до середины XX века считалось, что дети учат языки так же, как все ос­тальное — решать уравнения, кататься на велосипеде или высовывать язык. Но потом некоторые лингвисты обрати­ли внимание, что дети осваивают языки в том возрасте, когда они не могут освоить другие интеллектуально сложные навыки. Кроме того, примечательно, что существуют правила, которые никогда не нарушают дети — носители языка, но не могут объяснить лингвисты и в применении которых всегда ошибаются иностранцы. Скажем, русисты не могут дать четкий исчерпывающий ответ на вопрос, когда надо говорить «бывал», а когда — «побывал». Любой иностранец делает ошибки в глагольном виде — которые никогда не сделает ни один русский ребенок, притом что его никто этому прямо не учит. Он просто слышит речь взрослых, в каком-то возрасте начинает читать книги и как-то сам эту информацию извлекает.

Еще известно, что слепые дети при изучении языка практически не отстают от зрячих — хотя зрячий ребенок может соотнести речь с происходящим, а у слепого ребенка такой опыт ограничен.

Из этих и массы других вещей было сделано предположение, что усвоение языка запускается какой-то особой, вероятно, генетической программой — так же как запускаются программы, заставляющие человека в каком-то возрасте сесть, в каком-то поползти, а в каком-то начать ходить. Причем он осваивает язык так, как позже он не сможет выучить другой. У всех механизмов, которые установлены в нас изначально, есть временное окно. Если мы после рождения будем сидеть в темноте, у нас не разовьется зрение — то же самое с массой других навыков. Окно на изучение языка закрывается где-то к 6—7 годам. То же верно и для иностранных языков: если мы до 6—7 лет переезжаем в другую страну, у нас есть шанс освоить другой язык как родной. Затем где-то с 6—7 до 13 лет идет маргинальный период: учеба дается с определенными сложностями. А позже мы теряем способность бессознательно извлекать языковые закономерности и начинаем зубрить иностранные языки примерно так же, как математику.

Как человек усваивает язык, мы до сих пор знаем очень мало. Было сделано предположение, что у нас есть нечто, что можно назвать универсальной грамматикой. То есть основа, на которой можно выстроить любой язык. Но что именно входит в эту универсальную грамматику, как она работает — пока мало понятно. Эта гипотеза существует с 50-х годов. И с тех пор один лагерь лингвистов пытается максимально подробно эту универсальную грамматику описать, а другой лагерь лингвистов пытается понять, все ли, что включила туда первая группа, действительно там нужно».

Что такое воспоминание?

Наталья Слюсарь:

«Воспоминания — это некоторое количество связанной информации, которую мы некоторым образом помним. Мы можем запомнить некоторые абстрактные вещи — например яблоки, без их индивидуальных особенностей. Но также мы помним, не сильно анализируя, какой-то кусок реальности в целом: что мы видели, что при этом слышали, как все пахло.

С одной стороны, воспоминания — это совершенно реальные вещи, которые хранятся у нас в голове, и к ним надо найти доступ, то есть «вспомнить». Перед тем как запомнить зрительную информацию и звуки, они проходят в голове сложный анализ. А запахи и вкусы воспринимаются куда более непосредственно. Поэтому они легче вызывают воспоминания, когда перед нами вдруг встает целая картина: мы помним, как все выглядело, что мы слышали, как при этом пахло, какой при этом был вкус. У Пруста описан классический случай, когда он чувствует запах печенья, и перед ним встает картина из детства.

С одной стороны, то, что мы считаем своими воспоминаниями, — это во многом конструкт. Мы часто помним очень обрывочные штуки — буквально snapshots — мимолетные снимки реальности, а когда пытаемся их осмыслить, мы додумываем, что было до, что было после, что мы в связи с этим подумали и почувствовали. Про это есть очень интересные эксперименты. Например, исследователь Элизабет Лофтус рекрутировала испытуемых и записала истории, которые случились с ними в детстве, поговорив с их друзьями и родственниками. К этим рассказам она всегда добавляла историю о том, как человек в детстве потерялся в торговом центре. Она спрашивала испытуемых обо всех случаях и, если они помнили, о подробностях. Примерно половина людей, которые никогда не те­рялись ни в каком торговом центре, вспомнили этот эпизод и дополнили его своеобразными деталями. То есть что-то может нас спровоцировать на додумывание, и во многом несознательно мы можем сгенерировать воспоминания, в которых потом сами будем совершенно уверены, а на самом деле это не будет иметь ничего общего с реальностью».

Почему мы не помним первые месяцы жизни?

Наталья Слюсарь:

«Мы вообще не помним большую часть вещей, которая с нами происходила, потому что это естественный механизм расстановки приоритетов, который для нас очень важен. Мозг может сохранить очень много информации. Но если бы мы не отбрасывали то, что на сознательном или чаще бессознательном уровне считаем ненужным, мы бы погрузились в хаос. Именно поэтому большая часть вещей так или иначе забывается — не только то, что было в первые месяцы нашей жизни, но и когда нам было год, семь лет и так далее. Возможно, именно то, что происходит в первые месяцы, нам сложно помнить, потому что тогда у нас совершенно иначе работало восприятие и из этих воспоминаний мы при всем желании не могли бы сделать истории, которые рассказываем с современной взрослой точки зрения. Какую-то роль может сыграть бешеное накопление и обработка информации, и младенческие воспоминания просто забиты какими-то более поздними вещами. Плюс то, что мы ощущаем позже, подвергается более подробной рефлексии и поэтому легче запоминается».

Tолько ли чeловек любит aлкoголь и табак?

Максим Ловать, старший преподаватель кафедры физиологии человека и животных биофака МГУ:

«Практически у всех млекопитающих встречается расположенность к наслаждению алкоголем, никотином и опиоидными веществами. Дело в том, что в мозге есть система, побуждающая к действию, заставляющая преодолевать трудности и двигаться дальше, «даже если холодно и страшно», — система положительного подкрепления. Если бы не было у людей и животных такой системы, то при­шла бы зима и все умерли от холода, потому что не стали бы строить хижины и норы. Различные вещества эту систему возбуждают, а потому и тяга к этим веществам сильна и непреодолима. Если регулярно вводить вещество такого типа, то происходит угасание собственно системы: она работает с перегрузом и механизм ее активации перестает функционировать — зачем, если и так извне постоянно поступают импульсы, делающие всю работу сами. Организм все-таки очень мудр, поэтому система без наркотика начинает работать на пониженных оборотах. Это и есть проявление зависимости.

Животных можно приучить к табаку, им нравится, и случаются даже ломки без вещества. Если крысам два-три месяца давать вместо воды 15%-ный алкоголь, то через какое-то время у них без напит­ка будет похмельный синдром, а если давать, то будут радостно пить. Похмельный синдром здорового человека — это когда лежишь без сил со льдом на лбу, голова болит, ждешь, когда станет легче. На самом деле это не похмельный ­синдром — это отравление алкоголем. Настоящий же абстинентный син­дром виден в поведении алкоголиков по утрам — они агрессивны, суетливы, у них повышенная двигательная активность, они хотят опохмелиться, найти добавку. У крыс так же — шерсть дыбом, нос и слизистая красные, лапы трясутся, судороги, алкогольный тремор, ходят злые.

В индийских джунглях есть растение марула (Sclerocarya birrеa), сладкие плоды которого через какое-то время сбраживаются. И все джунгли ждут, когда они сбродятся и станут алкогольными. Когда дожидаются, неделю-две, пока плоды съедобны, все в джунглях ходят пьяные — и слоны, и пантеры, и обезьяны, все вдрабадан, в общем, творится черт-те что».

Крупнее

Почему вокруг так мнoго м…даков?

Маргарита Жамкочьян:

«Разговоры о том, как много вокруг плохих людей и вообще зла, в большей степени говорят о тех, кто их ведет, чем о тех, кого они имеют в виду. Если мы жалуемся на то, что люди плохие, это значит, что у нас в голове существует конструкт «плохой — хороший», в который мы пытаемся все вписать, и это неизбежно упрощает и уплощает наше представление о мире и усиливает нетерпимость к другим.

Переговоры, которые ведутся на такой простой основе, всегда заканчиваются конфликтом. Самыми простыми в американской истории, по мнению Гарвардской школы переговоров, были переговоры с Кореей или Вьетнамом, которые неизбежно привели к войне. Для сравнения — самыми сложными признаны переговоры по Карибскому кризису. Он разрешился компромиссом благодаря тому, что политики взаимодействовали с противником как с партнером, а не как с «плохим парнем», используя для этого неформальные каналы и личные связи.

Что же касается хороших или плохих поступков, то есть такая теория в социальной психологии, подтвержденная многими исследованиями, что ситуация играет не меньшую роль, чем характеристики личности. Каждый человек в отдельности уверен, что готов помогать другому, попавшему в беду, но при этом большинство людей в метро или на улице проходят мимо лежащего человека, даже не поинтересовавшись, что с ним происходит.

Кроме того, мало считать себя хорошим, нужно, чтобы и другие тебя считали хорошим. Особенно тяжело, если у тебя уже есть опыт с выгодой от плохого поведения — тут должно работать общество. Мы можем сколько угодно считать плохими людьми коррупционеров, но мы не можем не видеть, что они просто втянуты в иную систему, внутри которой они находят для себя оправдание. Это банальный вывод, но без культурных норм ни одно общество, ни один человек с собой не управится».

Убивает ли алкоголь клетки мозга?

Алексей Умрюхин:

«Алкоголь — это яд. Причем в любых количествах. Существует миф о том, что при ежедневном приеме слабых алкогольных напитков укрепляются сосуды и сердце. На самом деле полезными являются вещества не алкогольной природы, содержащиеся в вине и других подобных напитках. Поскольку этиловый спирт — это наше естественное внутреннее биологически активное вещество, стимулирующее положительные эмоции, человек очень быстро привыкает к эйфоригену извне.

Токсическим действием обладает альдегид, который образуется при окислении этанола. Это яд, но клетки он не убивает, а негативно влияет на их доступные наружные оболочки: повреждает мембраны, нарушает проницаемость полезных и нужных клетке веществ. Чаще он поражает нервную ткань, сердце, печень и поджелудочную железу. Видимым следствием нарушения жизнедеятельности нейронов мозга является развивающиеся изменения характера человека».

Oткуда птицы узнают, куда им летeть зимовaть?

Татьяна Вайнтроб:

«Некоторые птицы, например скворцы, используют в качестве ориентира солн­це. С помощью «внутренних часов» они делают поправку на его постоянное смещение над горизонтом — с точностью плюс-минус 10—15 минут — и сохраняют нужное направление полета. У птиц, содержащихся в неволе, в сезоны перелетов появляется «миграционное беспокойство», когда они пытаются передвигаться в том направлении, в котором совершали бы перелет на свободе. В этих условиях у скворцов ориентация сохраняется лишь до тех пор, пока они могут видеть небо и пока не закрыто солнце. Если видимое положение солнца изменять с помощью зеркал, то соответственно изменится ориентация птиц.

Большинство птиц летит ночью — тогда они ориентируются по расположению звезд, в первую очередь по Полярной звезде и нескольким возле нее. Держа их в поле зрения, птицы весной инстинктивно летят к северу, а осенью — от него. В условиях плотной облачности многие мигранты сохраняют верное направление, придерживаясь привычных ландшафтов — русел рек, лесных массивов и т.п.

Еще один важный ориентир — геомагнитное поле. Известно, что стаи, попадающие в зону излучения мощных радиостанций, рассыпаются и собираются заново, лишь покинув эту зону. Аналогичные нарушения наблюдаются и во время сильных магнитных бурь. Геомагнитное влияние подтверждено множеством экспериментов. Например, малиновок помещали в большую камеру, внутри которой создавались искусственные магнитные поля. При нормальном воздействии поля птицы правильно выбирали направление полета, а при ослаблении или усилении в 2—4 раза они беспорядочно метались по камере, потеряв всякую ориентацию.

Одни и те же птицы всегда мигрируют в одно и то же место. Но каким образом они узнают, куда им лететь зимовать, ученым точно не известно. Молодые птицы обычно знакомятся с маршрутом, совершая перелет вместе с более опытными особями. Однако у многих видов молодняк летит отдельно от взрослых — раньше (воробьи, некоторые хищники) или позже (кулики). Возможно, что у некоторых птиц имеется врожденный инстинкт, который ведет их в нужном направлении. Это подтверждают многие эксперименты. Например, птенцов белых аистов вырастили в неволе и выпустили очень далеко от места, где они были отловлены. Повторные отловы показали, что молодые птицы при миграции в основном выбирали направление, свойственное аистам исходной популяции, но не аистам той территории, где они были выпущены. Следующей весной окольцованных птиц обнаружили в родных местах.

Но объяснить перелетную ориентировку только врожденными рефлексами нельзя. Есть обратные примеры: яйца оседлых (неперелетных) английских крякв были привезены в Финляндию. Осенью кряквы, как и местные утки, улетели на зимовку, а следующей весной значительная часть вернулась в Финляндию в район выпуска и там загнездилась. В Англии ни одной из этих птиц обнаружено не было».

Почему самолеты>не падают?

Андрей Литвинов , летчик 1-го класса:

«Самолет летит за счет подъемной силы, которая возникает из-за искривленного профиля крыла. Представьте себе крыло самолета сбоку — не сверху, не снизу, а сбоку, представьте, что мы его разреза­ем ножовкой и видим такую картину: сверху крыло выпуклое, а снизу — плоское. На крыло набегает поток воздуха, и получается так, что снизу воздух проходит меньшее расстояние, чем сверху крыла. Это как на машине ехать — можно поехать из пункта А в пункт В, а можно сделать крюк через пункт С. Внизу давление больше, чем вверху, где воздух разряжен, — это и есть подъемная сила, которая поднимает самолет вверх и удерживает его в воздухе. Орел ведь не машет крыльями, как, например, воробей, — крылья у орла как на шарнирах крутятся, ему не нужно ими махать, только менять угол и ловить потоки воздуха. Самолет так же устроен — крыльями он ловит потоки воздуха, а двигатели толкают его вперед и провоцируют тем самым набегание воздуха на крылья».

Mогут ли самолеты упасть от турбулентности?

Андрей Литвинов:

«Атмосфера очень неровная: где-то дав­ление больше, где-то меньше, потоки дуют в разные стороны, из-за этого появляются нисходящие и восходящие потоки воздуха. Иногда потоки идут навстречу друг другу, и из-за их столкновения получаются завихрения, как следы от моторной лодки. Летом особенно много завихрений бывает, когда земля и воздух прогреваются и теплый воздух соприкасается с холодным. Когда самолет попадает в восходящие потоки, его поднимает вверх, когда попадает в нисходящие потоки, его отпускает вниз. Летчики называют это болтанкой — и это совершенно рутинное явление. Из-за болтанки самолет не может упасть: потоки не идут от земли и до бесконечности, из такой зоны нужно просто выйти. Поэтому, когда самолет попадает в такие зоны, может сильно болтать, могут летать по салону чемоданы с людьми, но самолет не перевернется: он так сконструирован, что не может разрушиться или упасть из-за турбулентности. Гроза для авиации гораздо страшней».

Зачем отключать мoбильный в сaмолете?

Андрей Литвинов:

«Современные самолеты можно назвать летающими компьютерами. Когда я веду связь, то иногда в наушниках слышны такие звуки: «ву-у-у-у-У-У-У-УВ!», «ву-у-у-у-У-У-У-УВ!», и я, сидя в кабине, понимаю, что кто-то включил мобильный в салоне. Помехи не сильные, но они очень мешают работе. Сейчас есть современные аэробусы — 320 и 330, на которых установлены системы, позволяющие обеспечивать мобильную связь на судне, правда, только во время полета — после взлета и до приземления. А вот плееры помехи не создают, просьба их выключить — перестраховка экипажа».