Вред какой-то

Московский книжный магазин отказался принимать у издательства «Самокат» книгу британской писательницы Энн Файн, обладателя престижных литературных премий, дважды награжденной медалью Карнеги. Издательство выпустило под одной обложкой повести Файн для подростков и о подростках «Мучные младенцы» и «Список прегрешений». Последнюю сама писательница считает своей лучшей книгой.

«Я просто не могу предположить, что такого нашли в книге одной из самых известных писательниц Великобритании, чтобы бояться каких-то законов, — признается переводчица «Списка прегрешений», руководитель детского отдела Библиотеки иностранной литературы Ольга Мяэотс. — В Великобритании книги для подростков всегда написаны очень бережно. Думаю, в магазине среагировали на название». С большим трудом Мяэотс все-таки выдвигает несколько натянутых предположений — что же могло испугать сотрудников магазина, — но сама себя останавливает: «Нет, так нельзя, это идиотизм. Мы не должны сами играть в эту игру, выискивать в книгах что-то опасное».

«В магазине не объясняют, почему не принимают книгу, и отказываются писать официальное письмо», — говорит директор издательства «Самокат» Ирина Балахонова и, в свою очередь, отказывается называть магазин: «Потому что я их понимаю, они боятся». Боятся, уверена Балахонова, закона ФЗ-436 «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Детские книги вместе с периодикой и телепрограммами тоже попали под этот закон, но ни издатели, ни распространители до сих пор не получили четких инструкций, как именно, исходя из каких критериев, на обложки нужно ставить отметки «6+», «8+», «12+», «16+». Раньше понятно было только одно: под действие закона попадут только книги, подписанные в печать и изданные после 1 сентября 2012 года — после вступления закона в силу. Но выяснилось, что и это не так.

«Перелистывать ее не было времени. Просто в общую кучу положили и отнесли»

11 сентября этого года глава фонда «Уральский родительский комитет» Евгений Жабреев отправился в один из книжных магазинов Екатеринбурга. Его внимание привлекла книжка с яркими картинками под названием «Сексуальная энциклопедия для детей» автора Сержа Монтаньи — в первую очередь тем, что на ней было якобы написано, что она предназначена для детей от восьми лет. «На первой странице рассказывалось о половых отношениях мужчины и женщины, — ужаснулся президент фонда. — Я стал листать, и увидел, что там написано про педофилию, эксгибиционизм и так далее». Следующей с полки он взял «Девчонкологию» издательства «Эксмо» и «Как взрослеет мое тело» издательства АСТ — это тоже пособия по половому просвещению. «Мы нашли книги с подробным описанием секса, причем развратного: оральный, анальный. Или вот гомосексуализм: гомосексуалисты описываются как положительные герои, что сейчас стыдиться этого не надо. То есть подростку вкладывается в его ум, что гомосексуалистом быть не просто, но, может, даже где-то и полезно», — с тревогой объясняет Жабреев. «Вредные» книги он понес в Орджоникидзевскую прокуратуру Екатеринбурга, а также написал обращение детскому омбудсмену Павлу Астахову.

Реакция Астахова была мгновенной — уже 17 сентября он отправил письмо на имя губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева (копия имеется в распоряжении редакции). Уполномоченный по правам ребенка согласился, что не понравившиеся родительскому комитету книги «негативно сказываются на нравственном воспитании детей и подростков», а также формируют у них «искаженные представления о нормальности и допустимости гетеро- и гомосексуальных отношений». В список, помимо перечисленных, вошли книга для мальчиков «Что происходит с моим телом», энциклопедия «Откуда берутся дети» и бестселлер израильского писателя Давида Гроссмана «С кем бы побегать». Роман Гроссмана, написанный для подростков, якобы формирует уничижительное отношение к женщине — об этом сообщается в обращении «Уральского родительского комитета», та же формулировка появляется и в письме Астахова.

«Книжка Гроссмана вот как к нам попала. В магазине ко мне подошел подросток, показал эту книжку и говорит: «Вы знаете, я от нее в шоке». Он стал ее листать и показал, как там подростки матерными словами говорят о совершении сексуального акта, там девушка названа сукой. Такая вот ситуация», — рассказывает Евгений Жабреев и признается, что читать книгу Гроссмана, прежде чем отправлять ее в прокуратуру, не стал: «Перелистывать ее не было времени. Просто в общую кучу положили и отнесли. Мне тут сказали, что она вроде как является художественным произведением».

Если бы Жабреев все-таки открыл книгу Гроссмана, он мог бы заметить, что сучкой в романе называют собаку главного героя Динку. А грубый диалог (вопреки словам господина Жабреева, мата в тексте нет) описывает встречу героя с хулиганами, вовсе не шокирующую в книге о подростках и для подростков.

Теперь читать Гроссмана будет следственное управление Следственного комитета по Свердловской области: уже возбуждено уголовное дело по статье 242 УК РФ (вовлечение несовершеннолетнего в оборот порнографической продукции). Срок до шести лет. Обвиняемых пока нет, но есть свидетели — 12 подписантов заявления из «Родительского комитета» и продавцы книжных магазинов. Их уже вызывают на допросы.

Как определять — что вредит, а что информирует?

Формально рассуждая, уголовное дело по такому заявлению могли завести и раньше, но в письме омбудсмена Астахова, после которого правоохранительные органы начали реагировать, речь шла именно об исполнении 436-го закона. Ссылаясь в этом письме на закон «О защите детей от информации, наносящей вред», Астахов противоречит сам себе (аппарат уполномоченного непосредственно участвовал в разработке закона). По смыслу документа, маркировке подлежат только те книги, что увидели свет после 1 сентября 2012 года. Если дело обстоит не так и закон (вопреки, кстати, конституционному принципу) имеет обратную силу, то получается, что маркировать надо вообще все: и все книги в библиотеках, и классику детской литературы, и русские народные сказки. «Колобок», например, это явно «16+», — горько иронизирует Ирина Балахонова. — Там добро над злом не побеждает». Но кто должен этот значок «16+» на книжку поставить, в законе тоже не сказано: может ли и должен ли издатель оценивать сам, на какой возраст рассчитана книга, или же обязан приглашать экспертов, кто этими экспертами может выступать.

«Должны быть оценки психологов и педагогов, которые носили бы рекомендательный, а не запретительный характер», — считает уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович. Ему, в отличие от коллеги Астахова, жалоб от родителей не поступало, а потому Бунимович смотрит на проблему возрастной маркировки либеральнее: главным критерием должно оставаться мнение родителей, а не законодательные запреты.

Рекомендации в книгах — в самих ли художественных произведениях или в аннотациях — есть и сейчас, подчеркивают издатели. Если же действовать сообразно критериям, предложенным в законе, получается «стерилизация» детской и подростковой литературы: нельзя демонстрировать курение, употребление алкоголя, пропагандировать бродяжничество и показывать отношения между мужчиной и женщиной, если они имеют сексуальный подтекст. При этом понятие пропаганды в законе не раскрыто. «А возможно ли описание того же, но с целью предупредить ребенка, проинформировать?» — спрашивает Балахонова.

Ответ ей должно дать Федеральное агентство по печати (ФАП) — Роспечать. «После принятия любого закона, и этот не был исключением, широко анонсируется принятие подзаконных актов от профильных ведомств. Потом мы ждем-ждем шлейфа этих подзаконных актов, но что-то их не видно», — сокрушается детский омбудсмен по Москве Бунимович. Ирина Балахонова и другие ее коллеги уже месяц ходят на заседания рабочей группы, которая вместе с чиновниками из Роспечати должна разработать те самые рекомендации по маркировке книг и уточнению понятий, не прописанных в законе. «Мы разделились на две группы. Первая вносила технические поправки, уточнения по вопросам маркировки: где что писать, где что ставить, за что нас будут сажать, за что не будут. Но даже эта бумага не согласована с агентством по печати до сих пор», — рассказывает директор издательства «Самокат».

Вторая часть рабочей группы предлагает поправки в закон: в частности, вообще вывести детскую литературу из-под его действия. Но законодатель на это вряд ли пойдет — иначе книг не было бы в документе с самого начала. Есть и еще одно предложение: определить в документе, какие книги считаются культурной ценностью. Сейчас ФЗ-436 делает исключение для «информационной продукции, имеющей значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества». Что за продукция имеет ценность, не говорится. «Надо писать, что все, написанное и изданное в XX веке, — это культурная ценность, все книги XXI века, которые являются лауреатами или номинированы на какие-то премии, рекомендованы какими-то группами детей-читателей или библиотекарей, — все они представляют ценность. А также исключаются из-под действия закона все те книги, которые упоминают эти темы с целью просвещения и предупреждения, ограждения от этих деяний», — предлагают издатели. Роспечать оценку этим поправкам пока не дала. Чтобы придать инициативе вес, под документом будут собирать подписи на выставке non/fiction в ЦДХ: издатели и авторы рассчитывают на родителей.

Пока же ясности с исполнением закона нет, книжные магазины станут поступать так, как поступили с книжками Файн, изданными в «Самокате», предполагает Балахонова: «Они не говорят нам прямо, что не так, что они увидели в этих книгах. Мы просим написать письмо — они отвечают уклончиво: «Ну мы же коммерческое предприятие, может, мы думаем, что это не продаваемо».

Кстати, «Уральский родительский комитет» с гордостью рассказывает, что им звонили с извинениями даже из «Эксмо». Сами книги, задним числом попавшие под действие ФЗ-436, с полок в Екатеринбурге убрали, а издательство АСТ поспешило заявить, что остановило печать книги «Как взрослеет мое тело», а остатки тиража уничтожило.