Мы его теряем

9 ноября, среда
20.00
Панюшкин

Вечером позвонил Казаков и сказал, что все начинается с завтрашнего дня. Что я должен быть осторожным. Что я должен, если замечу что-нибудь подозрительное, не подавать виду. И что про меня начинают собирать информацию. Это что значит? Это слежка или нет?

10 ноября, четверг
14.00
Казаков

Это был правильный день, чтобы начать игру. 10 ноября — День милиции. Милиционеры в этот день ходят в белых рубашках, улыбаются, много пьют и слушают концерты. Преступники же, в свою очередь, стараются в этот день особо не нарываться. И в город на один день приходит покой. В два часа дня я выехал из офиса, расположенного по адресу Большой Гнездниковский переулок, 7, и направился в сторону улицы Правды. Там должна была состояться генеральная репетиция. На улице Правды меня ждал один из главных экспертов в области российского криминала — Андрей Медведев, руководитель программы «Дежурная часть» на РТР, до этого поработавший в «Дорожном патруле», «Криминале», «Чистосердечном признании».

— История такая, — объяснял я Андрею. — Хочется проверить, что на самом деле могут частные детективные агентства. Я хочу прийти в агентство, представиться клиентом и заказать журналиста Панюшкина. Устроить такие настоящие казаки-разбойники. Детективы будут следить за Панюшкиным, а Панюшкин будет следить за детективами.

— Ну и чего? — спросил главный эксперт.

— Легенда такая: я хочу взять Панюшкина руководить одним важным проектом, но старшие партнеры сомневаются в его лояльности и подозревают, что он ведет параллельные переговоры с конкурентами. Я типа в это не верю, все это типа паранойя, но все же лучше его проверить. Мне важно знать обо всех его перемещениях в ближайшие дни. Не встречается ли он с конкурентами. И вообще чем он там занимается. Как тебе такая легенда, прокатит?

— Чистая подстава, — подбодрил Андрей. — Я бы на их месте отказался. Пойми, частные детективы — это почти поголовно бывшие опера. Если это хорошие опера — сразу подставу почуют. Если лохи, то зачем на них деньги тратить. Лучше расскажи им все честно. Журналистский эксперимент. Денег вот столько. Да — да, нет — нет. Отрывать яйца, конечно, тебе за это никто не будет, но лучше все-таки не шутить. А то вы сначала шутите, а потом героями моей передачи становитесь. Тебе это надо?

Мне это было надо. До встречи с детективами у меня оставалось полчаса. Менять на ходу версию было уже поздно. А Панюшкин уже ездил по Москве, считая, что за ним уже ведется наблюдение. Это было как минимум невежливо по отношению к товарищу. Я решил: пусть будет что будет.

10 ноября, четверг
14.00
Панюшкин

Я читаю лекцию в гостинице «Россия» про социальную журналистику молодым провинциальным репортерам. Только мне не кажется, чтобы кто-то следил за мной. Или филеры настолько деликатны? Ну как они должны выглядеть? Полагаю, приблизительно как политики в телевизоре. Они же из одной Конторы так или иначе.

10 ноября, четверг
17.00
Казаков

Детективы из агентства «Белган» по крайней мере явно люди с хорошим чувством юмора. Они снимают офис в Геолого-разведочном институте. Охранник проводит меня в переговорную, в которую скоро должен прийти Григорий Григорьевич — исполнительный директор агентства. Спинным мозгом чувствую, что встреча уже началась. Меня уже изучают. На меня уже смотрят. К этому надо быть морально готовым. Если идешь к частному детективу, знай, что прежде всего пробьют тебя, а потом уже твою жертву.

На лице Григория Григорьевича заглавными буквами написана вся его трудовая деятельность в органах.

— Первый вопрос: можно попросить воды? — пересохшими губами спрашиваю я.

— Воды можно, — строго отвечает детектив, — вода у нас бесплатная.

Заикаясь, выкладываю не прошедшую испытание легенду про паранойю старших партнеров. Легенда настолько бредовая, что, кажется, он даже начинает в нее верить.

— Ну хорошо, мы поставим два экипажа, будем его вести до среды, сделаем вам фотонаблюдение, проверим его телефонные разговоры. Можем установить, что за люди, с которыми он встречался. Вы показываете все это партнерам, а они вам говорят: «Ну и чего ты хочешь нам этим сказать? Ты его подговорил, поэтому он затаился». А вам каждый день обойдется долларов в четыреста как минимум. И зачем вам это надо?

Мне это надо. Панюшкин ходит с предполагаемым хвостом уже день. А хвоста никакого нет.

Спустя полтора часа мы договорились. Завтра ко мне за предоплатой заедут курьеры, я к тому времени должен собрать всю известную мне информацию об объекте.

10 ноября, четверг
17.00
Панюшкин

Я встречаюсь в японском ресторане на Тверской с Михаилом Рукавишниковым, активистом Сообщества людей, живущих с ВИЧ. Мы едим суши. У входа в ресторан очередь, но не может же стайка девушек в цветных шарфах работать в частном сыскном агентстве.

Потом у меня есть приблизительно полтора часа свободного времени. Я бреду по Тверской в книжный магазин «Москва» — покупать книжки «Шлем ужаса», «Дао Винни Пуха» и «Каблуков». Выхожу из магазина, и вот они идут прямо на меня — два человека из Конторы, ну явно из Конторы. У них специальные строгие глаза, и они без пальто.

— Валерка, привет! — говорит голос. — Чего не заходишь в гости?

Я оборачиваюсь. Голос принадлежит Константину Эрнсту, начальнику Первого телеканала. А эти двое, которых я посчитал своим хвостом, на самом деле охрана Эрнста. А Эрнст заехал в магазин купить книжек.

10 ноября, четверг
20.00
Казаков

Возвращаюсь в редакцию. Все это время у меня навязчивое чувство, что теперь я не один. Что со мной теперь всегда есть кто-то рядом. Что лучше молчать, чем говорить, а в пополоснике номера надо скорее заменить материал «Частные детективы» на, например, «Частные школы». Так спокойнее и надежнее. Только сделать это надо как можно более незаметно.

10 ноября, четверг
20.00
Панюшкин

У меня урок китайского. В Аптекарском переулке. Здесь пустынно. Я бы заметил, если бы следом за мной в переулок свернула машина. Но нет. Никто за мной не следит. Может быть, они прицепили к моей машине жучок? Надо будет заехать на мойку и попросить мойщика заглянуть под крылья.

Урок закончился. Никто не ведет меня от Аптекарского переулка до дома.

11 ноября, пятница
12.00
Казаков

Звонит Григорий Григорьевич. Жутко извиняется и говорит, что все экипажи сейчас заняты и в ближайшие две недели будут тоже заняты. Я в это время как раз изучал их сайт, где говорилось, что в их ЧОПе пятьсот сотрудников. Меня просто вежливо послали. Я знаю, когда все испортил. Когда заговорил про политику и пошутил, что, может, в процессе работы выяснится, что за Панюшкиным уже и без нас ведется наблюдение. Григорий Григорьевич тогда честно сказал: «Вы меня пугаете, Алексей».

Моя болтливость самого меня часто пугает. Нужно срочно искать замену.

11 ноября, пятница
14.00
Панюшкин

Послушайте, у меня совершенно нет времени интересоваться своим хвостом. У меня дочка на даче с бабушкой и дедушкой. У сына каникулы. Некому отогнать его от компьютера. Жена болеет. Я не спал полночи. У меня гора работы, и я, честное слово, просто забыл интересоваться своим хвостом. Полдня за рулем. Убейте, не вспомню, куда и откуда ехал.

11 ноября, пятница
18.00
Казаков

Сначала мне отказал детектив Николай Анатольевич. Звучал он предельно убедительно, и я бы даже сказал, что страшно. Они могут узнать про тебя все, даже не выходя из офиса. Если вам нужно знать, с кем объект разговаривал по телефону и где он в этот момент находился, достаточно получить все номера со входящими и исходящими вызовами. А по ним узнать паспортные данные собеседников. Если совсем что-то серьезное, то можно подключить спутник и через него знать обо всех перемещениях. Наружное наблюдение — это вчерашний день. И все, что вы мне тут предлагаете, — это какая-то нелепица. Когда я сказал о том, что мой бюджет — полторы тысячи долларов, он повесил трубку.

В агентстве «Алекс» мне сказали, что наружное наблюдение запрещено законом и заниматься этим они не будут. Вот если бы за вами уже велось наблюдение, то можно было бы организовать контрнаблюдение.

В шесть вечера ко мне в кабинет зашли детективы Александр и Владимир, поздоровались и протянули ламинированную лицензию частного детектива. Их возможности казались почти неограниченными, но за каждую дополнительную опцию требовалась надбавка. Наружное наблюдение на двух экипажах — пятьсот долларов в день. Фото- и видеосъемка — еще сто. Если объект выходит из ресторана с неизвестным и неизвестный садится в машину, по госномерам можно выяснить владельца машины. Если неизвестный водит машину по доверенности, то и это можно установить за дополнительные сто долларов. Распечатка номеров входящих и исходящих звонков — еще одна цена. Бюджет трещал по швам. Но времени уже совсем не осталось. Договорились, что с воскресенья детективы приступают к работе.

12 ноября, суббота
01.00
Панюшкин

Вторые полдня — за компьютером в редакции «Коммерсанта». Звонит мама. У них на даче закончились деньги.

— Мамочка, я не освобожусь раньше часа ночи. Можно, я приеду с деньгами завтра?

В час ночи я сажусь в машину и, выезжая из редакции, вспоминаю, что на меня собирают досье. Это что значит? Слежка? Тогда бедные ребята, если они вообще существуют, полдня протолкались у редакции без дела. Мне даже становится стыдно перед своим гипотетическим хвостом. По дороге домой я заезжаю на улицу Пушечную, захожу на четверть часа в бар «Голодная утка». Там противно танцует некрасивый голый мужик. Дорогие сыщики, если вы есть, то «Голодная утка» — это вам от меня подарок. Характеризует меня как морально неустойчивого человека.

12 ноября, суббота
13.00
Казаков

Когда услуги детективов стоят так недешево, всю грязную работу приходится делать самому. Они это могут, конечно, и сами, но лучше все-таки самому. Мне надо узнать точный адрес проживания Панюшкина. Его имя, отчество и паспортные данные. Мне надо знать марку и модель его машины, а также госномера. Мне надо узнать, где он ее паркует. Мне надо знать, с кем он живет в квартире. Куда выходят окна. Во сколько он просыпается и как проводит обычно свой день. Я знаю Панюшкина уже лет семь, но ни на один из этих вопросов у меня нет ответа. Позвонить ему уже нельзя. Игра, по его мнению, идет уже третьи сутки. Приходится самому работать детективом. Это хотя бы дешевле.

12 ноября, суббота
15.00
Панюшкин

Мы едем с сыном на дачу. По дороге я рассматриваю в зеркальце заднего вида черный автомобиль «мицубиси». Просто мне нравится «мицубиси». Эта машина обгоняет меня, едет немного сбоку, потом впереди. Я не обратил бы на нее внимания, если бы она была не «мицубиси».

Приезжаю на дачу. Навстречу мне из калитки с радостным лаем бежит собака и с радостным гиканьем — дочка. Мы долго обнимаемся все втроем, а потом я начинаю таскать продукты из багажника в дом. Минут через десять я выхожу за калитку, чтобы забрать очередную порцию продуктов из машины. По моей улице очень медленно, поскольку дорога разбита, движется тот самый черный «мицубиси», который я рассматривал всю дорогу. Моя улица ведет в тупик. Оканчивается в болоте. Я знаю всех соседей между моим домом и болотом. Ни у одного из соседей нет «мицубиси». Может быть, к соседям приехали гости? Или это за мной следят?

17.00

Мы с сыном идем в лес пилить сухую березу, потому, во-первых, что береза того и гляди упадет кому-нибудь на голову, а во-вторых, потому что у нас закончились дрова. Интересно, парни в «мицубиси» видят, как я орудую бензопилой?

12 ноября, суббота
18.00
Казаков

В ходе проведенных мною оперативно-разыскных мероприятий выясняется, что задача сильно усложняется. Я знаю место парковки, и куда выходят его окна, и как зовут его родителей, детей и няню. Я также знаю, что подлец Панюшкин отправился на дачу, и теперь мне нужно срочно узнать маршрут проезда до его деревни Вялки. Про нее я пока знаю только то, что как только детективы появятся в деревне, все жители сразу поймут, что приехал чужой. Спустя еще полчаса узнаю схему проезда и расположения дома. С завтрашнего утра наконец начинаются казаки-разбойники.

13 ноября, воскресенье
12.00
Казаков

Звонит Александр, говорит, что за четыре часа из дома никто не выходил и никто не входил. Что им, конечно, все равно, вы деньги платите, но имеет ли все это смысл. Смысла никакого нет — это я знаю точно. По моим агентурным сведениям, Панюшкин собирается провести весь день дома. Поздним вечером либо ранним утром он вернется домой, а потом поедет на работу. Лучше на этом воскресном дне сэкономить. На сегодня рабочий день детективов закончен.

13 ноября, воскресенье
Панюшкин

Никуда не выхожу за ворота. Играю с дочкой. Почему-то мне неприятно было бы выйти и обнаружить слежку. Особенно неприятно было бы знать, что слежке заодно со мной подвергается дочка.

Поэтому безвылазно сижу дома.

14 ноября, понедельник
10.00
Панюшкин

Выхожу из дома. Стоит мне только отъехать от подъезда, как метрах в пятидесяти позади меня заводится и трогается следом серебристая «десятка». Я еду по двору. «Десятка» за мной. Поворачиваю за угол и останавливаюсь. Мне и правда надо остановиться и открыть новую пачку сигарет. «Десятка» высовывает из-за угла нос, так чтобы водителю было видно, где я. Он разве не понимает, что я в зеркало вижу его чертов серебристый нос? Еду по улице Симоновский Вал, «десятка» — за мной как приклеенная. На светофоре я записываю номер. Это, по-моему, не очень называется словом «следить», это называется «демонстрировать слежку». Около метро «Пролетарская» я сворачиваю направо и еду вдоль трамвайных путей. «Десятка» не отстает, только между нами вклинивается еще какая-то машина. Держитесь, ребята.

Возле кинотеатра «Победа» есть трамвайная остановка. Сейчас остановится трамвай и откроются двери. Если поднажать, успею проскочить мимо трамвая до открывания дверей, а машина, едущая следом за мной, не успеет. Она остановится и задержит моих преследователей.

Я проскакиваю, разворачиваюсь через трамвайные пути, а хвост, похоже, не видит, как я развернулся. Они проезжают прямо, а я сворачиваю на Марксистскую и еду в Таганский суд, где симпатичная молодая судья должна решить, отбирать ли у меня права за давнишнее нарушение правил дорожного движения. Я оторвался. Хвоста за мной нет.

14 ноября, понедельник
11.30
Казаков

Звонит Александр. Говорит, что объект ведет себя неадекватно. То и дело останавливается. То сбавляет ход, то ускоряется. На зеленый не едет. Постоянно вертится. В общем, они его потеряли.

14 ноября, понедельник
12.00
Панюшкин

Звонит Казаков:

— Валера, ты где?

То есть они меня действительно потеряли, и Казаков теперь снова хочет их на меня навести.

— Я в Таганском суде, — отвечаю.

— Где это? — переспрашивает Казаков.

— Тебе точный адрес? Я не знаю. Посмотри в справочнике, если тебе нужно.

Слушание моего дела задерживается. Я выхожу во двор покурить, и как раз в этот момент по двору едет серебристая «десятка» со знакомым номером. Они нашли меня. Казаков их навел.

Симпатичная молодая судья говорит мне:

— Зачем же вы нарушаете правила? Спешили очень? Понимаю. У вас такая работа, верно? Я не буду на этот раз лишать вас прав. У вас очень интересная работа, верно?

— Спасибо, ваша честь, — говорю я, а сам думаю: «Знали бы вы, какая у меня интересная работа! За мной там хвост!»

Я выруливаю на Третье транспортное кольцо. «Десятка» держится следом. Я еду на Сокол, в редакцию газеты «Коммерсант», и вся дорога от Таганки до Сокола — сплошная игра в догонялки. Они метрах в пятидесяти позади меня. Куда бы я ни дернулся, у них есть еще секунд пять, чтобы повторить мой маневр. Я не знаю, зачем пытаюсь оторваться. Просто азарт. Просто они догоняют, а я убегаю.

На улице 8 Марта мне почти удается побег. Нас разделяет машин десять. На ближайшем светофоре я могу свернуть вправо или влево. В любом случае у меня будет секунд пять, чтобы спрятаться в подворотне. Преследователи, похоже, тоже понимают, насколько я близок к отрыву. Они догоняют меня по встречной. Это нечестно. В условиях погони мое преимущество в непредсказуемости, их преимущество — в том, что они могут нарушить правила, если станут проигрывать. Черт побери, детский сад какой-то.

Я смиряюсь. Я никуда уже не пытаюсь улизнуть и покорно привожу преследователей своих к воротам редакции.

В редакции первым делом зову молодую коллегу в японский ресторан в соседнем доме. «Десятка» стоит на углу.

— Видите, Юленька, — говорю я, — это мой хвост.

— Где? Кто? Как интересно!

— Не оборачивайтесь только.

— Опять я с вами, Валера, попала в какую-то историю. А что скажет ваша жена, если узнает, что мы с вами обедали?

— Мы с вами всего лишь обедали. — Я пытаюсь вспомнить еще какую-нибудь историю, в которую со мной попала Юля.

Это, конечно, глумление. Вот сидят люди целый день в машине, питаются бутербродами и смотрят, как их объект, то есть я, ведет хорошенькую девушку во вкусный ресторан.

14 ноября, понедельник
21.00
Казаков

Звонит Александр. Говорит, что у них двенадцатичасовой рабочий день, а объект все по-прежнему не выходил из офиса. Какие дальнейшие распоряжения? Говорю, что надо продолжать наблюдение. «Тысяча за каждый дополнительный час», — говорит Александр. Скрежеща зубами, соглашаюсь.

14 ноября, понедельник
23.00
Панюшкин

Я все это время работал. Выхожу из редакции. Машины журналистов в основном уже поразъехались, и серебристая «десятка» моих преследователей стоит теперь аккурат напротив коммерсантовских ворот.

Улицы почти пустые. Я не уйду от них по пустым улицам. Нечего даже и надеяться. Они неминуемо проведут меня до самого дома. Впрочем, они и так знают, где мой дом. Это почему-то неприятно.

По дороге домой я заезжаю за сигаретами. Я с этой слежкой дико много курю. Тут на заправке я понимаю, что меня ведет не одна машина, а две. Кроме серебристой «десятки» есть еще серебристый «форд». Обложили.

Они заезжают со мной во двор. «Десятка» паркуется в отдалении, а «форд» — почти напротив моего подъезда. «Форд» выключает фары, но из машины никто не выходит. Я нарочно долго копаюсь, прежде чем зайти в подъезд. Из «форда» никто не выходит.

У меня на ужин прекрасная баранина и неплохое итальянское вино. Звонит телефон. Это главный редактор газеты «Коммерсант». Он очень вежлив и озабочен.

— Валера, ты где?

— Я дома, Влад, что случилось?

— Ты никуда больше сегодня не собираешься?

— Нет, никуда не собираюсь. А что случилось?

— Хорошо, что ты дома и в безопасности. Завтра утром нам обязательно надо с тобой поговорить.

— Что случилось?

— Нетелефонный разговор.

Тут до меня доходит. Я говорю:

— Влад, скажи мне, коммерсантовская охрана, что ли, заметила за мной хвост?

— Да, — отвечает главный редактор, весьма недовольный тем, что я говорю про хвост по телефону.

— Прости, пожалуйста, Влад. Просто мой приятель, главный редактор «Большого города», заказал меня какому-то частному детективному агентству и хочет, чтобы я потом написал заметку про детективные агентства.

— Панюшкин, ты (…)!!!

— Ну прости! Не беспокойся. Со мной все в порядке.

— Ты (…), (…)! При чем здесь, (…), ты, (…), (…), (…)!!! Вся охрана, (…), целый день на ушах! Они целый день, (…), прикрывают (…) генеральному директору. А это, (…), оказывается, ты, (…), (…) играешь тут в детские игрушки с дружком твоим, Казаковым, который тоже (…) (…) (…)!!!

— Влад, прости, пожалуйста. Я действительно (…)!

— Иди ты на (…)! Спокойной ночи.

Я звоню Казакову — сказать, что слежку заметила служба охраны «Коммерсанта» и поэтому слежку надо немедленно остановить. Оказывается, слежку остановить уже нельзя. Уплачено. Тогда я прошу, чтобы детективы хотя бы не появлялись вблизи «Коммерсанта» и вели бы меня так, чтоб их не было видно. Я кричу Казакову:

— Ты понимаешь, (…), что меня с работы уволят, на (…)!

Казаков бубнит что-то обнадеживающее. Обещает в случае чего не дать мне помереть с голода. Жена говорит, что таких горящих глаз не видела у меня с самого медового месяца. Вторая подряд ночь без сна.

14 ноября, понедельник
23.30
Казаков

Звонит Панюшкин и рассказывает про то, как служба охраны живым щитом чуть ли не в бронежилетах выводила из здания «Коммерсанта» генерального директора. Вот это я понимаю, настоящие казаки-разбойники. Только теперь мои детективы в опасности. Если завтра они снова обнаружат себя у «Коммерсанта», игра может зайти слишком далеко.

Панюшкин сам виноват. Просил его сохранять спокойствие и не подавать виду, что он знает о хвосте. Так нет же, устроил погоню почище «Неуловимых мстителей». Звоню детективам и слезно прошу их не парковаться у «Коммерсанта».

14 ноября, понедельник
отчет детектива Щеглова

Наблюдение начато в 08 ч 40 мин. от адреса: 1-я ул. Машиностроения, д. ХХ.

В 10 ч 10 мин. жена объекта отъехала от дома на а/м Opel Corsa н.зн. рХХХаа99.

В 10 ч 30 мин. объект вышел из дома, сел в а/м Peugeot 406 н.зн. вХХХтт77 зеленого цвета и проследовал в сторону ул. Велозаводская, не доезжая поворота, объект без видимых причин резко принял вправо и остановился у обочины, после чего практически сразу возобновил движение. Далее объект направился к ул. Абельмановская, где ввиду сложившейся дорожной ситуации (объект, нарушая ПДД, не пропустил пассажиров, выходящих из трамвая) был потерян из вида.

В 11 ч 00 мин. объект был обнаружен у здания Таганского районного суда, автомобиль был припаркован в Марксистском переулке. Объект находился в здании суда до 13 ч 24 мин. Вышел один, сел в припаркованный автомобиль и проследовал на ул. Врубеля к д. 4, где на внутренней территории припарковал автомобиль и вошел в здание издательского дома «Коммерсант». Через 15 мин. объект вышел с территории издательского дома в сопровождении женщины (среднего роста, около 30 лет, волосы темные, контакт зафиксирован на видео). Зашли в суши-бар, находящийся на той же улице в ста метрах. Через 30 мин. объект и его контакт вернулись в здание издательского дома «Коммерсант».

В 22 ч 10 мин. объект выехал в сторону Ленинградского шоссе, далее по Третьему транспортному кольцу направился в сторону дома. Не доезжая до съезда на ул. Велозаводская, объект заехал на заправочную станцию, где зашел в магазин, и через 7 мин. продолжил движение. В 22 ч 45 мин. объект подъехал к своему дому и вошел в подъезд.

15 ноября, вторник
10.30
Панюшкин

Я выхожу из дома. На углу стоит серебристая «десятка», которая вела меня накануне целый день. Я же просил! Я же не могу опять привести за собой в «Коммерсант» хвост. Меня правда ведь уволят. И генеральный директор мне, конечно, никто, но и не сделал мне пока ничего достаточно плохого, чтоб по моей вине ходить в бронежилете. А коммерсантовские охранники вообще славные парни, мы ходим с ними в спортзал, они помогали мне покупать квартиру. Я не должен устраивать им лишний геморрой. Короче, я не должен приводить в «Коммерсант» хвост.

Спокойно. У преследователей моих как минимум две машины. Я не уйду от них так просто, как в первый раз. Хорошо, тогда побегаем. Я иду в метро. Серая «десятка» едет за мной. Есть еще синий «фольксваген», и я не знаю, он ли — вторая машина или у меня уже паранойя. Ближайшая станция метро — «Дубровка». Я покупаю билет на десять поездок, потому что не знаю, сколько раз мне придется входить в метро и выходить наружу, прежде чем я оторвусь от хвоста. А каждый раз, покупая билет, теряешь время. Кассирша еле двигается. Я оглядываюсь. Я не вижу хвоста, но я чувствую, что хвост есть. Не знаю, как я это чувствую.

На станции нет поезда. Я ухожу в конец платформы, чтобы, садясь в последний вагон, видеть весь поезд. Следующая станция «Крестьянская Застава». Люди входят, выходят. Мой хвост, вероятнее всего, в соседнем вагоне, и сейчас я его обману. Диктор говорит: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Римская». Двери закрываются. Я в самую последнюю секунду выскакиваю на платформу, и кроме меня из поезда не выскакивает никто.

«Станция „Чкаловская“. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны». Я выхожу на платформу. Мои преследователи тут как тут. Их, кажется, двое. Как я их различаю в толпе? Они выглядят как сотрудники спецслужб, притворяющиеся простыми гражданами. Представьте себе, как если бы баскетболист притворялся человеком среднего роста. Кроме того, у них в руках специальные сумки. Такие, знаете, кожаные сумки покрупнее борсетки и поменьше портфеля. Один будто бы кого-то ждет на станции, другой будто бы рассматривает указатели, разъясняющие пассажирам, в которой стороне станции выход в город, а в которой — переход на Арбатско-Покровскую линию.

Я иду к выходу в город. Человек, рассматривавший указатели, идет следом. У эскалатора небольшая толпа. В толпе я маневрирую так, чтобы этот человек с кожаной сумочкой первым ступил на эскалатор. Он ступает первым и оглянется только через несколько секунд. И увидит, что я не еду следом за ним, а, наоборот, быстрым шагом иду назад, на станцию, в противоположный конец вестибюля. Теперь, когда один филер снят с хвоста, будем переходить на Арбатско-Покровскую линию. Человек с сумочкой, ожидавший кого-то на станции «Чкаловская», действительно идет за мной следом. Неприятнее всего думать, что, может быть, я напрасно убегаю от людей с сумочками. Может быть, они просто люди с сумочками, а следит за мной девушка в пуховой куртке.

К тому же я давно так быстро и так много не ходил пешком. Я устал. Мне очень не хватает зеркала заднего вида на голове. Смотрю на отражения в очках встречных пассажиров.

Я перехожу на станцию «Курская» радиальная. За мной все еще следят. Перехожу на кольцевую. И тут неприятное ощущение, что кто-то на меня все время смотрит, начинает слабеть. В переходе со станции на станцию потоки людей разделяются толстой гранитной колонной. Я на всякий случай обхожу вокруг колонны. Кажется, хвоста нет.

Это удивительное облегчение. По подземному переходу я выхожу на улицу Казакова (не того, который главный редактор). Мне очень жарко. Я иду прогулочным шагом. Человек, идущий прогулочным шагом, очень выделяется на бегущей московской улице. Если кто-то идет мне вслед прогулочным шагом, я его замечу. На полпути от метро к офису жены я (береженого бог бережет) останавливаюсь покурить возле какого-то спортивного комитета. Оглядываюсь. Следом за мной идет пожилой мужчина. Он слишком пожилой, чтоб бегать за «объектом». Он совершенно не похож на бывшего сотрудника спецслужб. У него не маленькая сумочка в руке, а большая кожаная сумка через плечо. Но он идет прогулочным шагом, а поравнявшись со мной, еще замедляет шаг и звонит по мобильному телефону. Идет медленно-медленно и говорит в телефон. И это заставляет меня заложить еще пару кругов по Басманным переулкам, пройти парой проходных дворов и посидеть в скверике на скамейке. Я в офисе жены. Хвоста за мной нет.

15 ноября, вторник
11.30
Казаков

Снова звонит Александр.

— Скажите, а ваш друг — профессиональный разведчик? Он снова ушел. Так себя честные люди не ведут. Он знал, что за ним наблюдение. Но честные люди каждые две минуты в заднее зеркальце не смотрят. Я много работал в органах. Был оперативником, работал в отделе по борьбе с оборотом наркотиков. Его маневры — типичное поведение барыги. Вы знаете, что он нам там в метро устроил?

— Хорошо, Александр. Я сейчас свяжусь с объектом и выясню, в чем дело. Пока отбой.

Телефон Панюшкина выключен. Проклятый параноик, из-за него я попал еще на пятьсот долларов.

15 ноября, вторник
отчет детектива Щеглова

Наблюдение начато в 08 ч 40 мин. от адреса: 1-я ул. Машиностроения, д. ХХ.

10 ч 10 мин. жена объекта отъехала от дома на а/м Opel Corsa.

В 12 ч 00 мин. объект вышел из дома и пешком проследовал к ст. м. «Дубровка». У метро на ул. Симоновский Вал зашел в аптеку «36,6», где находился около 10 мин. (снято на видео).

Далее зашел в почтовое отделение, находящееся в том же доме, где находился около 5 мин.

После этого объект спустился в метро.

В метро на станции «Дубровка» он купил билет, но через турникет прошел не сразу. Несколько минут он оглядывался, рассматривал входивших пассажиров. Наблюдение велось с безопасного расстояния, чтобы не вызывать подозрений. После этого объект прошел к эскалатору, после спуска к платформе он внезапно побежал. Электропоезда в сторону ст. м. «Крестьянская Застава» в этот момент не было, и он остановился в конце платформы. Когда подошел электропоезд, объект вошел в последний вагон. Наблюдение велось из соседнего вагона. На ст. м. «Крестьянская Застава» после того, как пассажиры вышли, объект выпрыгнул из вагона в момент закрытия дверей. Наблюдение было временно прекращено. На следующей станции, дождавшись электрички в том же направлении, группа наблюдения проследовала до ст. м. «Чкаловская», где объект был обнаружен на выходе из вагона. После чего он направился к выходу из метро, потом резко развернулся и быстрым шагом прошел к переходу в центре зала. Далее, задержавшись на некоторое время, снова повернулся к выходу и быстро побежал. Для того чтобы не раскрывать себя, группа прекратила наблюдение.

16 ноября, среда
16.00
Панюшкин

Кажется, игра закончена. Хвоста за мной не было с самого утра. Я даже немного скучаю по хвосту. Я сижу в редакции «Коммерсанта» и пишу эту заметку. Дверь кабинета открывается. На пороге начальник коммерсантовской службы безопасности. Он говорит:

— Валерий, расскажите мне, пожалуйста, что знаете о той слежке, которая велась за вами.

Я честно рассказываю что знаю. Он говорит:

— Либо это была очень топорная работа. Либо они нарочно хотели показать вам, что следят за вами. Так делали в советское время, когда выдворяли шпиона из страны в 24 часа. Сутки за ним следили так, чтобы он видел.

— Они действительно, кажется, не очень скрывались, — говорю я.

— Кроме того, — начальник охраны улыбается, — у них две серебристые машины. Нельзя использовать серебристые машины для слежки. Это бросается в глаза. Они ставили обе машины под наши камеры наружного наблюдения. Это неправильно. К тому же вас вел тот же экипаж, который следил за выходом. А должен был вести тот экипаж, который стоял за углом и которому просто сообщают по рации, что вы выехали. Вы бы тогда их не заметили.

— Извините, — говорю я, — что доставил вам лишнюю работу.

— Ничего, — он опять улыбается. — Только знаете, мы прикрывали вас пару раз на каких-то опасных заданиях. Вам свойственно совершать опрометчивые поступки. Работа такая? Понимаю.