Мужчина на вечер

Фотографии: Олег Решетилов
Ольга Уткина пытается развлечь себя на встрече с мужчиной по вызову

Пятница, вечер. Я сижу на первом этаже в баре «Стрелка», передо мной двести граммов водки Grey Goose со льдом и диетическая кола. Я страшно — несмотря на кондиционер — потею и чувствую себя абсолютной дурой. Звонит мобильный — у входа стоит высокий молодой человек в темных очках, машу ему рукой. Его зовут Коля. Вообще-то, из девяти присланных мне фотографий я выбрала Сашу: у него были голубые глаза и жуткая куртка под питона, как у Николаса Кейджа в «Диких сердцем». Но он уехал куда-то на курорт, и мне навязали Колю. На фото у Коли были длинные вьющиеся волосы и рубашка с воротником жабо.

Пару дней назад я набрала в «Гугле» «мужчины эскорт». А затем час разгребала череду занятных ссылок вроде «Проститутки адреса телефоны» или «Интим в Гомеле». Ну еще была пара приличных сайтов с женским эскортом, но вот с мужиками — только разное непотребство. Пришлось выбрать наиболее невинный: тот, на котором слово «интим» хотя бы высвечивалось не сразу.

По номеру я звонила, холодея и заикаясь, — как будто работодателю или кредитору: «Простите, мне бы вот с симпатичным мужчиной поужинать». «Да пожалуйста, — ответил мне на том конце женский голос. — Вам какого?» «Без всяких там, ну, понимаете, просто поболтать», — промямлила я. «А — несложный случай? — весело констатировала она. — Ясно. Подберем вам мальчика поинтеллектуальней. Будет у вас на вечер галантный кавалер, умный и интересный. Сейчас многим такого не хватает. Вам сколько лет? 27? Самый распространенный возраст наших клиенток, не волнуйтесь».

Предоплату — точнее, полную оплату, 15 тысяч рублей за ужин с милым юношей без интима, — нужно передать заранее. На выходе из метро «Кропоткинская» надеваю темные очки и подхожу к невысокому блондину в белой рубахе, белых льняных штанах, белых носках, белых мокасинах и с черным дипломатом. Он улыбается, оглядывает меня с головы до ног, раскрывает дипломат — там леопардовая подкладка. Ставлю подпись на договоре с ООО «Коллекшн Бойс» о найме «артиста» на четыре академических часа, суетливо оглядываюсь, сую ему три смятые купюры по пять тысяч. Полное ощущение, что затариваюсь кокаином перед днем рождения, — нервно, весело и волнительно одновременно.

Ну и вот, значит, Коля. Здороваемся. Выглядит он как стриптизер или звезда анимации на пляже в Анталье. Кудри, четки-бусики на шее, белая рубашка, белые льняные штаны, белые мокасины (униформа у них, что ли, такая?), бл…дский взгляд. Всерьез заподозрить себя в связи с подобным жеребцом может, наверное, только какая-нибудь поп-звезда в отставке или незадачливая гостья столицы.

По идее, за 15 тысяч Коля должен был бы меня весь вечер смешить, рассказывать что-нибудь увлекательное, ну или хотя бы припомнить пару дрянных анекдотов. «А ты красивая», — с порога говорит он и оглядывает меня заученно-сальным взглядом. «Да даже если б перед тобой, дорогой мой, сидела живая лошадь и постукивала копытами по барной стойке, ты бы сказал то же самое», — подумала я. И заказала еще выпить.

Ужин с «умным, интересным, галантным кавалером» в Москве стоит 15 тысяч рублеи

Вообще-то, я совершенно не рассчитывала на то, что развлекать его придется мне, причем весь вечер. В конце концов, это же не свидание вслепую. Но что мне оставалось делать — в полутьме первого этажа «Стрелки» уже начали повисать неловкие паузы. Коля, натурально, не понимал — да и не хотел понимать, — о чем со мной разговаривать. Он поворачивался красивым профилем, покручивал длинными пальцами тонкую папироску, покачивал мыском белого мокасина — в общем, был абсолютно доволен собой.

«А вот бывает у тебя так, что приходишь ты на встречу, а разговор никак не клеит- ся?» — устало спросила я. «Конечно, — оживился Коля, — я тогда просто встаю и ухожу». «А как же оплаченный гонорар?» — «В таком случае часть денег я воз- вращаю назад». Честно сказать, я была бы не против такого исхода событий.

Я еще хлобыстнула холодной водки — ну а что оставалось делать? — и сказала: «Знаешь, Коля, мне так нужно одним соображением с кем-нибудь поделиться. Ничего, если я тебя немного загружу?» Коля с готовностью закивал, заученным маневром посмотрел мне на губы, затем — на сиськи, затем — пристально в глаза. Стало ясно, что его работа «артиста» на 80 процентов заключается в том, чтобы обреченно выслушивать откровения одиноких подвыпивших баб.

Коля поерзал, уселся на барном стульчике поудобнее, на всякий случай дежурно и как бы невзначай дотронулся до моего локтя краем ладони, еще раз посмотрел на губы и приготовился слушать про козла-бывшего. «Ну вот, дорогой, — алкоголь уже разлился по венам, в прохладном зале «Стрелки» стало жарко, и Коля влип, — я тут провела несколько месяцев в теплых краях, купалась в море, гуляла в зеленых рощах, хумусы кушала. А сейчас вернулась в Москву, и мне теперь в силу работы нужно по 12 часов в день и семь дней в неделю иметь дело с новостями. И вот после первой такой семидневки, когда на меня разом обрушились все российские ново- сти и в моей размякшей от хумусов и гедонизма башке вдруг впервые за 27 лет нарисовалась четкая картина жизни в нашей стране, я вдруг поняла, насколько позорны все эти идиотские призывы валить из России. Какое там валить — это ведь все равно что родную мать под старость сдать в богадельню! А мы обязаны быть здесь и пытаться сделать хоть что-то, а не поругивать малодушно родную страну, читая с айпэда за столиком какого-нибудь антверпенского кафетерия кастрированные российские новости». Получилось как-то нарочито. Стало немного неловко. Впрочем, сама сцена была настолько абсурдной, что о неловкости можно было забыть: в «Маяке» такие разговоры ведут за каждым вторым столиком, но платить за них 15 тысяч мне никогда еще не приходилось.

«О, да мы с тобой почти коллеги! — впервые за вечер оживился Коля. — Я сам работаю для «Стрим-ТВ», продюсирую несколько передач — про рыбалку и охоту и еще про вред наркотиков и алкоголя. Ну да, ты права, в стране у нас сейчас кошмар творится. Но ты думаешь, кому-то нужно что-то менять? Нет. Чиновники не воровать не могут, а русскому народу — ему нужны трудности. Дай сейчас всем большие зарплаты и пенсии — наши люди все равно найдут повод для недовольства. Такой уж у нас менталитет. А мы вот хотим сейчас к «Единой России» обратиться за финансированием. Под предвыборную кампанию сделать цикл передач о вреде наркотиков. И им предвыборный пиар, и нам на кусок хлеба с маслом».

Я зачем-то решила его пристыдить: «Да ты что! По вине всех этих людей вон 40 детей в «Булгарии» потонули!» Коля искренне удивился: «Ну ты еще голодных детей в Африке пожалей. А как, ты думаешь, у нас все живут? Конечно, все понимают, что происходит и кто в этом виноват. Но выпендриваться здесь невыгодно. У них — деньги, у нас — желание эти деньги получить. Все происходит взаимовыгодно и удобно. Это, Оленька, Россия». «А что ж ты тогда с женщинами за деньги ужинать ходишь, раз так удобно на телевидении устроился?» — уточнила я. «Ну а что мне, жалко, что ли, на ужин сходить, если время есть? Женщине приятно, а мне нетрудно — и делать ничего особо не надо».

На этом список тем для разговора иссяк окончательно, курить в «Стрелке» было нельзя, Коля от этого явно мучился, и я предложила ему переместиться в Bontempi. До конца оплаченного времени оставалось еще часа три, время тянулось страшно медленно. Я бы еще поняла, если б наша встреча была похожа на некое подобие ухаживания — но за весь вечер я не дождалась ни одного даже самого элементарного знака внимания. Николай не утруждал себя даже тем, чтобы открыть передо мной дверцу машины или подвинуть стул. У меня было полное ощущение, что мужик, наоборот, я. А он сериальная актриска, подцепившая мини-олигарха и теперь из всех сил старающаяся набить себе цену. Если бы не мои развеселые друзья, шумной компанией подвалившие к нашему столику и заказавшие сразу по паре «Лонг-Айлендов», я бы наверняка решилась на позорное бегство под предлогом похода в туалет.

Количество стаканов на столе росло в геометрической прогрессии, мы давно перестали обращать на Николая внимание. Краем уха я слышала, как он пытался рассказывать моей подруге, сидящей с ним рядом, про нелегкие будни мужчины-модели. Ровно в двенадцать ночи оплаченное время истекло, но Николай все не уходил. Мы посидели еще с час. Заплатили по счету (тут Коля демонстративно направился к выходу) и вышли на улицу. Исчезновения нашего нового друга мы не заметили. Кажется, он попрощался, но к этому моменту все о нем уже забыли.