Москвичка потребовала 2 миллиона за 9 часов в канализации

В пятницу Ирина Недокунева потребовала от Мосводоканала 2 миллиона рублей, сообщил ее адвокат. Ранее она просила компенсации в 30 миллионов, но затем изменила свое решение — по словам Недокуневой, эта сумма «была взята с потолка» ее прежним адвокатом. Очередное заседание по делу пройдет в Басманном суде 16 января. 

Сидя на маленькой кухне, Ирина Недокунева жалуется: «Телевизионщики постоянно пытаются затащить меня в гаражи, где все это произошло, чтобы я постояла рядом с тем злополучным люком, а еще — заглянула бы туда». Ирину передергивает: «Опять вспоминать те восемь метров...»

Спасатели, адвокаты, врачи — все в один голос называют эту историю настоящим чудом. По их словам, подобное происходит регулярно и чаще всего приводит к летальному исходу. Как говорит Вадим Михайлов, руководитель независимого отряда диггеров «Диггерспас», «в большинстве случаев люк становится просто крышкой гроба».

22 мая 2010 года Недокунева поехала в гости. Муж согласился посидеть с их четырьмя детьми, а пригласивший друг любезно предложил подвезти. В 18.30 у гаражей на улице Зорге Ирина вышла из машины — и через несколько шагов наступила на кусок фанеры. Под ней оказался люк.

То, что произошло дальше, Ирина называет готовым сценарием для фильма ужасов: темнота, теснота, зловоние, жижа. Нечем дышать. В какой-то момент она потеряла сознание: «Помню картинку: яркое солнце, крики «Мама, мама!», мы как будто играем... а потом сильный шум воды, темнота, и я понимаю, что детей рядом нет, меня несет неизвестно куда». Чаще всего в рассказе Ирины звучит слово «повезло»: «Мне повезло, что я тогда не захлебнулась и не задохнулась. Повезло, что еще при падении я не зацепилась за скобы, пролетела мимо. Еще повезло, что там был глубокий и мощный поток — 7-8 м/с, почти как горная река. За счет этого падение сгладилось. Было мягким».

Через несколько часов Ирине удалось взобраться на выступ под одним из люков. Она начала звать на помощь. «Но крики были тщетны, силы на исходе. Даже сидеть уже было тяжело. Был момент, когда мне даже хотелось упасть, потерять сознание и больше не очнуться».

Когда ей казалось, что она останется там навсегда, появился спасатель. Ирина дважды пыталась добраться до открытого люка, но ее уносило потоком. Спасатели прорубили отверстие над ней.

В 5.00 Ирину доставили в Институт Склифосовского. В реанимации, где она провела сутки, ее даже не помыли: «Только брезгливо протирали спиртиком те места, куда им надо было что-то вколоть». То, что пережила Ирина, ее папа пережить не смог — через несколько дней после этого его не стало.

После тех страшных событий она долго пыталась восстановиться, надеялась, что со временем станет легче. Но чем дальше, тем хуже: «Мало того что нервная система пошатнулась, в свои 35 я вообще как бабка старая. Например, я реагирую на смену погоды — сразу головные боли». Утро начинается с измерения давления и горсти таблеток, днем появляется усталость и клонит в сон, а ночами Ирина не может уснуть. «А сколько раз бывало, что я падала в обморок. Шла в комнату — очнулась уже на полу, вокруг меня дети». Настоящей проблемой стал даже выбор обуви: «Я не могу ходить долго на каблуках — ноги начинают болеть. Я не могу ходить без каблуков — ноги начинают неметь. И я вообще не могу долго ходить — появился варикоз». Ирина признается: эта несвоевременная старческая немощность добивает ее больше всего.

Когда головные боли стали невыносимыми, она решила подать иск. Ирина рассчитывала возбудить уголовное дело по факту причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Но в прокуратуре ей ответили, что она оказалась в коллекторе сама, по доброй воле. А перед МГУП «Мосводоканал» Недокунева, можно сказать, оказалась в неоплатном долгу, ведь на ее спасение «потратили бюджет — 3,5 миллиона рублей». В предприятии считают, что она должна быть им благодарна. «Во-первых, почему им, а не спасателям? А во-вторых, якобы ушли большие деньги на запуск специальных поисковых роботов. Лично я видела только живых людей». Пресс-служба «Мосводоканала» заявила: надо расследовать, что же многодетная мать делала вечером в гараже с мужчиной и зачем она прыгнула в люк. Официальных извинений за 2,5 года Недокуневой так и не принесли.

«Конечно, иногда я думаю: «А оно мне вообще надо?» — Ирина устало вздыхает. — Говорят же: не тронь — оно и не пахнет. Но, во-первых, я это уже тронула, а во-вторых, я уже была там, где так пахнет. Назад уже дороги нет. К той жизни я уже не вернусь, к той Ире я уже не вернусь, и папу уже не вернешь».

Сдаваться Ирина не намерена и по другим причинам: все это время ей постоянно писали люди, которые из-за незакрытых люков потеряли своих детей. Таких много.

Ведь в одной только Москве люков-перевертышей — сотни. У Ирины спрашивают, что она намерена делать, куда идти, как бороться. Кроме нее, больше никто предавать трагедию огласке не хочет и в суд тоже не обращается — страшно.

Письма Ирине приходят и из других стран, например из Италии. Люди пишут, как подобные ситуации решаются у них: «Там все намного проще, там все больше для человека». Ирина подала иск на 30 миллионов рублей, и Вадим Михайлов, диггер с международным опытом, говорит, что за такое происшествие за рубежом ей бы выплатили в 10 раз больше. 

Эта история не прошла бесследно и для детей Ирины. Старшему сыну на тот момент было 6 лет, он все отчетливо помнит и очень боится потерять маму. Как только она выходит из дома, начинаются звонки: «Мама, ты где? Как ты себя чувствуешь? Мама, что ты сейчас видишь вокруг? Ты что-нибудь видишь?» А недавно Ирину увидел по телевизору младший ребенок: «Ты что, умерла? Ты умирала? Мама, ты больше не умрешь?»

Ирина тоже боится. Не за себя — за детей: «Мне страшно за их будущее, за то, в какой стране они будут жить. Все сидят, а с этим надо что-то делать. Так нельзя». И для нее это еще один аргумент за то, чтобы продолжать борьбу.