Мероприятие N 7

“Изменяют в любом состоянии, – равнодушно замечает Сергей Александрович Сурков. – У меня в практике был случай, когда жена спала с другим, будучи беременной. Причем беременной от мужа – они месяц отдыхали на Канарах, где она и залетела.

– А что муж? – интересуюсь я.

– А что муж? Устроил скандал и отправил рожать в Мюнхен. Так и не развелся. Зато теперь – мой постоянный клиент.

Сергей Александрович – 40-летний худощавый мужчина высокого роста. У него длинные, до плеч, светлые волосы, в одном ухе – серьга. Одет в темно-синюю водолазку, классические брюки, остроносые ботинки «под крокодила». На руке – дорогие часы в титановом корпусе. А в прошлом – 15 лет стажа в милиции, звание майора уголовного розыска и два ранения: одно получено при задержании обкурившегося наркомана, а второе – в Чечне. Во время очередной реорганизации милиции майор Сурков написал рапорт и ушел на вольные хлеба, открыв свое детективное агентство.

– Две трети работы – это измены, – говорит частный детектив Сурков. – То есть установление факта супружеской неверности. Девять заказчиков из десяти – мужчины. Вполне преуспевающие менеджеры среднего звена, с достатком гораздо выше среднего, как правило, лет тридцати-сорока, получившие неожиданно для себя повышение и способные прокормить жену-домохозяйку. Они начинают гораздо больше времени отдавать работе, приходить поздно, уходить рано, много времени проводить в командировках.

– А клиенты-женщины? Они какие?

– Нуѕ тоже преуспевающие, обеспеченные. Но более целеустремленные, что лиѕ Приходя ко мне, они уже знают, что им надо, и чаще всего даже знают имя предполагаемой соперницы. Поэтому обсуждают в первую очередь не то, как и где искать, а то, какие доказательства хотят получить за свои деньги.

В Москве работает более 200 частных детективов и детективных агентств. Если отбросить те конторы, которые созданы крупными холдингами для борьбы с промышленным и финансовым шпионажем и для сбора компромата, то останется около 40 частных детективов, удовлетворяющих нужды рядовых обеспеченных граждан. Они готовы вести розыск пропавших без вести, проводить «деловую разведку» (выяснять степень надежности потенциальных партнеров), искать квартирных и автомобильных воров, выявлять мошенников. Случаются и экзотические заказы – типа розыска всех умерших предков. Но фактически абсолютное большинство всех дел – установление факта супружеской неверности.

Методика работы проста: видео-аудиоконтроль поведения супруга («литерное мероприятие номер два», или «уши» – на жаргоне спецслужб) и наружное наблюдение («литерное мероприятие номер семь», или «ноги»). Группа наружного наблюдения следит за объектом – иногда круглосуточно, иногда только в рабочее время. Час работы группы стоит от 80 до 180 долларов – в зависимости от того, есть ли специальные технические средства: машина, фотоаппарат, радиосканер, система скрытого видеоконтроля. Кроме того, по любому делу обязательно работает аналитик – еще около 200 долларов. В его функции входит внимательное изучение маршрута объекта разработки, анализ телефонных переговоров (с кем и когда ведутся), установление личности тех граждан, с которыми объект встречается (по фотографиям группы наружного наблюдения) и много чего еще. То есть по одному делу работают, как правило, семь-восемь человек, и десять дней сыска обходятся заказчику в лучшем случае в 5 тысяч долларов. В практике Сергея Александровича самый дорогой заказ составил 78 тысяч долларов за две недели работы – муж просил проследить, как его супруга две недели отдыхала в Испании (наблюдения показали, что вполне целомудренно).

Оружия частные детективы в массе своей не носят. Говорят, что оно дает чувство излишней самоуверенности и просто не нужно. А вот скрытые микрофоны и видеокамеры пользуются повышенным спросом. Строго говоря, «Закон об оперативно-розыскной деятельности» запрещает частникам использование скрытых средств аудио- и видеонаблюдения, то есть установку радиомикрофонов и жучков в квартирах граждан. Но запрет негосударственные сыщики обходят очень просто: клиент сам дает согласие на то, чтобы в его квартире установили жучки и видеокамеры. И забывает сказать об этом своей жене (или мужу).

Днем вместе с группой технического обеспечения я отправился на квартиру к новому заказчику – перед отъездом в командировку мужчина нанял частного детектива. Преуспевающий руководитель большого отдела крупной нефтяной компании заплатил 7 тысяч долларов за круглосуточное наблюдение, прослушивание телефонных переговоров и полный фотоотчет о жизни своей супруги-домохозяйки.

На старенькой «шестерке» мы едем по указанному адресу на северо-запад Москвы. Наша задача – установить две видеокамеры скрытого наблюдения, пять радиомикрофонов и специальное устройство для контроля телефонной линии. Техники – Сергей и Андрей – за свою работу получат по 300 долларов. Они (впрочем, как и большинство привлекаемых к работе частного детектива сотрудников) не являются штатными сотрудниками агентства. Сергею 33 года, он в середине 90-х окончил МАИ, несколько лет трудился авиаинженером. Сейчас работает спасателем в московском управлении по делам гражданской обороны. Зарплата – чуть больше трех тысяч рублей. Прожить в столице на такие деньги невозможно, поэтому он и подрабатывает.

– Спасатель – это для души, – объясняет он мне. – А график позволяет совмещать. В агентстве я зарабатываю на жизнь, а в отряде – душой отдыхаю.

Андрей – действующий сотрудник милиции. Он с удовольствием рассуждает о клиентах, а вот о своей работе в органах говорит просто – «техник».

– Наши клиенты – они не наши, а психиатра, – убежден Андрей. – Один раз пришел – все, считай, постоянный. Им лечиться надо! Один такой уже третий год каждый месяц контрольную своей жене устраивает – проверяет, не изменяет ли она ему. Ни разу ничего не нашли. Ревность просто патологическая.

Наш сегодняшний клиент живет в престижном доме: двор обнесен забором, у входа – видеокамеры слежения, будка охраны. Предъявляем паспорта, охранник звонит в квартиру и спрашивает, ждет ли нас хозяин. Потом записывает наши данные в толстый журнал и зовет напарника: «Сопроводи».

– Зачем еще какой-то контроль нужен? – тихо спрашиваю я.

– Я же тебе говорю – ревнивый очень, – так же тихо объясняет мне Андрей. – А впрочем, голодная баба на все способна. Может, он и правѕ

В дверях нас встречает хозяин – красивый мужчина в роскошном халате.

– Давайте скорее, жена в бассейн ушла, у нас всего пара часов и есть.

– Успеем, – спокойно говорит Сергей. – Показывайте свои хоромы.

Хоромы впечатляют: шестикомнатная квартира, две ванные. Огромная кухня с барной стойкой. Целая комната отведена под домашний кинотеатр, причем напротив экрана стоит огромная (три на три метра) кровать. Минут десять Андрей и Сергей ходят по квартире, говоря на каком-то тарабарском языке. Я с дипломатом в руках хожу за ними с умным видом. Потом Сергей громко произносит: «Так и делаем!»

Андрей направляется в спальню, открывает чемодан, достает большую полиэтиленовую скатерть и расстилает ее на полу. Затем лезет на стремянку и ловко, даже не выключая электричества, снимает люстру. Я принимаю люстру и ставлю ее на скатерть. Мастер достает бархатную тряпку, мощные плоскогубцы – и через минуту люстра разобрана. В руках у Андрея появляется микроэлектродрель – и в основании массивной люстры «под бронзу» появляется крохотное, не больше миллиметра в диаметре, отверстие. Затем Андрей открывает чемодан, выуживает оттуда некий предмет размером со спичечный коробок и ловко прячет его внутрь светильника. Это и есть камера.

– Теперь даже не дыши! – говорит он мне, доставая из того же чемодана черный пластмассовый футляр. В нем хранится световод с объективом. Объектив вставляется в свежеприготовленное отверстие, световод – в камеру. С другой стороны в камеру вставляется провод питания. Люстра собирается, и Андрей возвращает ее на место.

– Запись идет в цифровом формате на движение, – объясняет мне Андрей. Через неделю снимем камеру, вынем блок памяти и сможем просмотреть ее на компьютере. Объема хватает на 100 часов. Кстати, разработка наша, отечественная. Техника гораздо лучше импортной. Есть чем гордиться.

Пока мы с Андреем работаем в спальне, Сергей устанавливает вторую камеру в телевизоре в соседней комнате. Затем в телефонной розетке монтируется «жучок», который транслирует разговор в радиоэфир. Потом в прихожей и во всех комнатах устанавливаются радиожучки – приборы размером в половину спички.

– У нас есть и автономные «жучки», – тихо поясняет мне техник. – Но на неделю ни одного источника питания не хватит. Поэтому используем бытовую сеть.

Через час после начала работы мы уже выходим на улицу и садимся в машину.

– Доставай, – командует Андрей. Сергей открывает дипломат, в котором лежит ноутбук. Шнур питания вставляется в прикуриватель, компьютер включается. Андрей по мобильному телефону набирает номер квартиры заказчика, из компьютера доносятся сигнал вызова и голос хозяина квартиры: «Я слушаю».

– Иван Иванович, это мастера, которые у Вас только что были. Мы технику проверяем. Вы пройдите, пожалуйста, по квартире и поговорите.

«Раз, два, триѕ – доносится из компьютера, – иду в спальню». Слышимость ухудшается.

– Переключайся, – командует Андрей Сергею, и тот нажимает кнопку на клавиатуре. Звук меняется – Иван Иванович приближается к другому микрофону: «Двадцать два, двадцать триѕ».

После того как вся техника проверена и Иван Иванович вешает трубку, мы отъезжаем от дома и делаем круг по улицам. Компьютер не выключен, и мы слышим, как Иван Иванович ходит по квартире, что-то напевая под нос. Затем раздается мелодичная трель мобильного.

«Я слушаю, – несется из компьютера голос заказчика. – Да, милая, я готов. Володя жену в “Олимпийский” повез, сейчас он вернется за мной – и сразу в аэропорт. Встретимся в самолете. Ты только документы не забудь».

Сергей достает из кармана рацию, включает ее и произносит:

– «Сподвижник-5», слышите?

– Слышу, – отвечает рация.

– Музыка работает, проверьте качество.

– Качество отличное, слышу пассажира на пять баллов.

Нет на свете более скучного занятия, чем наружное наблюдение. Уже четыре часа мы сидим в машине, припаркованной у универсама на Профсоюзной улице, и слушаем, как из ноутбука доносятся обычные бытовые звуки: шум пылесоса, звон посуды, бормотание телевизора. На солнцезащитном козырьке перед моими глазами висит фотография красивой женщины – жены клиента. Из ее квартиры все эти звуки и транслируются. Фотография нужна, чтобы опознать объект – ведь никто из группы наружного наблюдения ее не видел.

Это – квартира другого клиента. «К Иван Иванычу ты больше не поедешь, – сказал мне накануне частный детектив Сергей Александрович. – Тебя там уже видели. Первое правило наружки: если засветился в одном месте – больше туда ни ногой».

Большинство тем для разговоров исчерпано, и сейчас опытный топтун Петр Викторович рассказывает мне о способах связи при наружном наблюдении.

– Говорить о преимуществе мобильных телефонов или раций сложно, – объясняет Петр Викторович. – Рации чем хороши? Тем, что связь быстрая – не надо набирать номер и ждать соединения. Правда, радиус маловат, всего около километра, но зато штатные модели совершенно незаметны. Вот, посмотри на меня – видишь рацию? Нет, не видишь. Ни микрофона, ни наушника. А они есть. Телефон же, конечно, удобнее в людных местах – он подозрений не вызывает.

Из компьютера раздается звук звонка в дверь – к объекту кто-то пришел.

«Извини, задержался, – слышим мы с Петром Викторовичем. – Пробки на дорогах. Это тебе» – раздается звук поцелуя, какая-то возня. «Пошли в комнату? – Пошли. Я соскучился».

– Ну вот и все, – буднично произносит Петр Викторович. Он включает установленную в машине бортовую рацию Motorola, закамуфлированную под обычную магнитолу («батареи экономить будем – эта-то от аккумулятора работает»), и спрашивает микрофон:

– Второй, третий, к подъезду мужчина на машине подъезжал?

– Подъезжал, – отвечает рация.

– Работа началась, вот что! Объект в квартире. Срисуйте мне квитанции, и готовьтесь смотреть внимательно. («Срисовать квитанции» – записать номер машины, «смотреть внимательно» – фотографировать).

По рации нам сообщают номер и марку машины. Петр Викторович куда-то перезванивает – и еще через пару минут нам известны фамилия и адрес владельца.

– Теперь все просто, – объясняет мне Петр Викторович. – Сфотографируем клиента, съездим к нему в адрес, сверим фото с оригиналом. Если машина по доверенности не продана, то все дела.

– А если продана? – интересуюсь я.

– Тогда есть другие способы, – уклончиво говорит Петр Викторович.

Способ простой – путем наружного наблюдения выясняется, куда поехал клиент, затем туда подвозят знакомого сотрудника ГАИ, который под видом проверки документов выясняет фамилию нового владельца и номер водительского удостоверения. Иногда «гаишником» переодевается сотрудник группы наружного наблюдения, но закон это строго-настрого запрещает. Поэтому Петр Викторович, 25 лет прослуживший в наружке столичной милиции и вышедший на пенсию в звании полковника, объяснять мне эти способы и не хочет.

Впрочем, ничего подобного не потребовалось – через десять минут по телефону нам сообщили, что машина куплена месяц назад в автосалоне. Вряд ли она меняла хозяина. Мы докладываем Сергею Александровичу о результатах наблюдения и получаем команду: сфотографировать хозяина машины и сниматься.

За шесть часов наружного наблюдения лично я не только не видел объект, но даже и не выходил из машины.

Убедиться, что наружка – работа не только скучная, но и сложная, мне пришлось на следующий день. Мы подъехали на улицу Сергея Макеева, к дому еще одного клиента, только-только настроились на ожидание, как из компьютера донесся телефонный звонок.

– Мобильный, – констатирует Петр Викторович. – Так что слова собеседника мы не услышим.

«Даѕ Приветѕ Свободнаѕ С удовольствиемѕ Давай посидимѕ Хорошо, буду через часокѕ».

– Приготовиться всем, – автомобильную рацию Петр Викторович не включает, и я понимаю, что он говорит по той самой секретной, преимущества которой расхваливал мне накануне. – Объекту позвонили и назначили встречу. Дополнительной информации нет.

Я напрягаюсь, и в это время из компьютера доносится голос объекта. «Алеѕ Это я. Давай только не в кафе, а в суши-баре на “Октябрьском поле”. Мне в прошлый раз там понравилось большеѕ»

– Внимание всем, – в голосе Петра Викторовича чувствуется облегчение. – Объект выдвигается на «Октябрьское поле», в суши-бар. 11–18, ты контролируешь выход, остальные – по коням. 11–20, вам встречать, 11–11 – контролируй метро. Беру на себя такси.

Минут через 15 слышим, как женщина ставит квартиру на охрану. Я начинаю внимательно вглядываться во всех проходящих мимо машины женщин, но, естественно, не узнаю нужную нам даму.

– Всем, кто работает с одиннадцатым: она одета в зеленую кожаную куртку, синие джинсы. В руках – черная сумочка.

Мы еще минут пять стоим на месте, Петр Викторович фотографирует. Но объект явно ловить такси не собирается. Петр Викторович заводит машину, и мы едем на «Октябрьское поле». Движение на улицах очень плотное, и наши «Жигули» еле-еле тащатся. Мы еще не проделали и полпути, как у Петра Викторовича звонит мобильный. После недолгого разговора он сообщает мне:

– Она с подругой встретилась, сидят, обедают. Наши говорят, что столик заняли на двоих, никого явно не ждут. Клиент постоянный, подругу ребята опознали. Они регулярно встречаются и о чем-то своем беседуют. Я их раз десятый веду, привычки все уже знаю. Часа через полтора ей дочку из сада встречать, так что можем возвращаться к дому – она уже налево не успеет, – задумавшись, Петр Викторович говорит: – Да и ни разу за все это время она налево не ходила.

Мы не спеша разворачиваемся и возвращаемся к дому на Сергея Макеева – ждать. Действительно, через полтора часа видим объект: женщина ведет за руку маленькую девочку. Но рассмотреть их я не успеваю – в окно машины стучит милиционер.

– Сержант Доценко, ваши документыѕ – Мы показываем паспорта. – Выйдите из машины, откройте багажник... – Мы выполняем. – Покажите, что в портфелеѕ – Выполняем.

– А что, здесь какая-то режимная зона? – спрашивает Петр Викторович. – Законом не запрещено сидеть в машине.

– Не запрещено, – в разговор вступает второй милиционер, капитан. – Но лучше бы вам выбрать другое место для бесед. А то людей нервируете.

– Хорошо, – покорно соглашается Петр Викторович. – Выберем другое место.

Садимся в машину. Милиционеры не уезжают.

– Вот оно в чем дело, – протяжно говорит Петр Викторович. – Направо посмотриѕ Видишь, «Мерседес» стоит. И мужик около него. Охрана чья-то. Увидели нас и решили, что на их клиента покушение готовим. Ладно, все равно спалилисьѕ – И мы уезжаем.

Реально работу наружки я увидел только следующей ночью. На дежурство мы заступили в полночь. У метро я сел в микроавтобус «Опель» со шторками на окнах. Внутри машина оказалась отлично приспособлена: откидной столик, электрическая плитка, компьютер, видеокамера и даже телевизор. Кроме меня и Петра Викторовича в машине были молодые парень с девушкой и бомж.

– Клиент сегодня богатый, – довольно произнес Петр Викторович. – Наш Александрыч редко когда подлодку из гаража выпускает. Райская смена!

Мы подъехали к дому, и меня повели показывать, как работает наружка.

На лавочке во дворе, несмотря на очень холодную ночь, два молодых человека пили пиво. Мы подошли и попросили прикурить.

– Ничего необычного, – сказал один из них. – Сидит дома, телевизор смотрит. А мы околели совсем. Да и отлить хочется.

Затем Петр Викторович повел меня в подъезд. Мы пешком поднялись по лестнице, обсуждая, в какой квартире живет Васька. На четвертом этаже он показал мне на железную дверь, подмигнул и повел выше. Там, между пятым и шестым этажами, целовалась молодая пара.

«Он свой, – одними губами произнес Петр Викторович, – снимаемся». И мы все вместе пошли вниз. На первом этаже встретили парочку, с которой ехали в «Опеле» – они пропустили нас и на лифте поехали наверх. Целоваться, понял я. У подъезда на лавочке дремал бомж – тот самый, с которым полчаса назад я поздоровался в микроавтобусе. В сумке у его ног лежали несколько пустых бутылок.

Примерно в час ночи квартира затихла. Минут через десять стало слышно легкое посапывание, время от времени сопровождающееся шуршанием ткани. Петр Викторович сильно прибавил громкость: «Спать легла. Можно было бы уезжать, но клиент заказал круглосуточное дежурство».

Около двух часов ночи неожиданно ожила рация: «Подъехал “Мерседес”, водитель явно что-то ищетѕ – Нашел, паркуетсяѕ Входит в наш подъезд». И следом – уже из компьютера – раздался звук открываемой двери.

– В квартиру объекта вошел мужчина, – произнесла рация. – Наши действияѕ

– Она что, на ночь не заперлась? – на лице Петра Викторовича явно читалось удивление. – Всем ждать, особое внимание. 18-й, срисуй квитанции, быстро.

Я никогда не думал, что только по звуку можно понять, что происходит в квартире. Вот мужчина раздевается, вот он ложится в кровать. Через несколько секунд раздалось сладкое женское «О-о-о-о!..».

– Не понялѕ – Петр Викторович звонил кому-то по телефону. – Заказчик, что ли, вернулсяѕ

Чуткие радиомикрофоны доносили до нас все, что происходило в квартире. Легкие шлепки тел, скрип кроватиѕ Постанывание женское и урчание мужское. Темп увеличивался, и я вдруг почувствовал охватывающее меня возбуждениеѕ Неожиданно женщина заверещала, мужчина издал рык, кровать скрипнула громчеѕ

«Какойѕ тыѕ большой, – женщина тяжело дышала. – Таких у меня не было!»

«Повторить?» – в мужском голосе явно слышалось удовольствие. Щелкнул выключатель.

«Нет! Я спать хочуѕ Уходи, процесс завершен!»

– Двадцатый, при выходе из квартиры объект надо рассмотреть, – каким-то чересчур спокойным голосом проговорил Петр Викторович в рацию.

Судя по звукам, мужчина начал одеваться. Дверь автобуса отворилась, и давешний бомж шепотом потребовал у Петра Викторовича: «Маяк давай!». Петр Викторович что-то шептал в телефон.

«Адрес твой у меня есть, – в квартире тем временем мужчина уговаривал женщину. – Приеду, познакомимся, в ресторан сходим». – «Нет, – как-то поспешно сказала женщина. – Правила запрещают. А я девушка законопослушная».

– Восемнадцатый, хватай такси – и на Ленинский, дом 64. Хозяин машины в этом адресе прописан.

Из компьютера донесся звук поцелуя, шаги, хлопок закрывшейся двери. Вновь шаги, только легкие, звук запирающегося замка и недовольный женский голос «Вот уродина-то!». Петр Викторович криво усмехнулся и пересел за руль.

– Игра такая есть у любителей интернета, – объяснил он мне, отъезжая от дома. – Женщины дают описание мужчины, оставляют адрес, дату и время и пожелания. Им подбирают мужика. И тот и другая платят деньги в сберкассу – и только после этого первый получает адрес, а вторая – сообщение, что дверь надо оставить открытой. Мужчина приезжает и трахает бабу. Условий три – чистоплотность, безопасность и анонимность: даже свет нельзя включать. Развлечение, блин!

Через несколько минут мимо промчался пятисотый «Мерседес». И в это же время ожила рация: «Одиннадцатый, я четырнадцатый, коробочку вижу».

“Ну, журналист, даже не знаю, что тебе сказать, – Сергей Александрович Сурков довольно улыбался. – То ли у тебя рука легкая, то ли глаз черный! Три мероприятия – и два попадания! По статистике, только в одном случае из четырех подозрения клиента обоснованы. Ты бы в церковь сходил, что лиѕ»

Игорь Надеждин