Люди добрые

Боб Дилан: «Хроники. Том первый». Виктор Корчной: «Шахматы без пощады». Стинг: «Разбитая музыка». Роберт Льюис Стивенсон: «В южных морях». Георгий Данелия: «Тостуемый пьет до дна».

Человек, который садится за собственное жизнеописание, редко делает это из чистого альтруизма. Профессиональный писатель не может не писать. Если хватает сил, он пишет мемуары с продолжением или уж по крайней мере не короче пары томов. Еще тяжелей профессиональному рассказчику анекдотов — не остановится, пока не напечатает все. В этом смысле шахматисту Виктору Корчному («Шахматы без пощады») веришь как-то сразу: у него уже были и воспоминания, и книга с замечательным названием «Мои 55 побед черными», так что специального повода снова садиться за письменный стол нет. Но чувствуется, не до конца гроссмейстер со всеми расквитался.

Как сложно встретить за шахматной доской приличного человека! Петросян имел привычку мерзко трясти ногой. Карпов вообще качал кресло и под видом йогурта принимал наркотики. Но самым, конечно, удивительным гадом был президент ФИДЕ Кампоманес. Ближе к середине начинается совершеннейшая дичь: знаменитый матч между Карповым и Корчным 1978 года оборачивается противостоянием советского парапсихолога Зухаря (со стороны Карпова) и двух специально приглашенных йогов в оранжевом, Диди и Дада (со стороны Корчного). Корчной пришел на этот матч в зеркальных очках от сглаза и выкрикивал заклинания на санскрите. В приложении можно прочесть официальные заявления Корчного ФИДЕ — это удивительно болезненные письма. Как свидетельство того горячечного состояния, в которое способны вогнать человека шахматы, мемуары Корчного сравнимы разве что с набоковской «Защитой Лужина», особенно когда натыкаешься на эпизод, в котором голландская знакомая учит гроссмейстера регулярно менять белье — удивительный пример беспощадной авторской честности по отношению к самому себе.

Мемуаров не ждешь и от Стинга («Разбитая музыка»), и уж тем более таких — построенных вокруг сеанса приема аяхуаски, галлюциногенного напитка индейцев Амазонки, и того, что ему там привиделось. Привиделось по большей части собственное детство в портовом Ньюкасле, и вот тут Стинг удивляет совершенно диккенсовского качества прозой ручной выделки, с обилием трогательных деталей. Да и сам он предстает со своих страниц человеком трогательным и интеллигентным.

Зато от Боба Дилана его «Хроник» ожидали последние лет десять. Дождались: «Хроники» совершенно не о фактах и даже не вполне о Дилане. Пишет он так, как, по его словам, пели разные забытые исполнители — «словно ведя горящие корабли». Можно вообще не знать ни одной дилановской песни, и все равно ощущение такое, словно на голову, опять же его словами, свалилась тонна золота. Самые завораживающие страницы — те, где Дилан глядит в окно, рассматривает книжный шкаф или листает прессу. Там что ни слово — подарок; цитировать можно абзацами. Ну и конечно, музыка. Это, наверное, лучшая книга на свете о том, как устроены песни, и практически эталонный образец того, как их можно описывать.

А вот «Тостуемый пьет до дна» Данелии — это именно что сборник анекдотов, явно отшлифованных годами в разных компаниях. Как на вручении «Оскара» прилеплял вставную челюсть жвачкой и боролся с бабочкой. Как кодировался у Довженко. Как делал с Теодором Тэжиком «Пепелац» из полиуретана и хвостовой части ТУ-104 и женский бюст — из презервативов и крупы. Разглядеть за ними самого Георгия Николаевича можно лишь по некоторым оговоркам: «Осенний марафон» я снимал про себя, была у меня тогда в жизни схожая ситуация«.

ПСС Роберта Льюиса Стивенсона занимает 27 томов; о себе он тоже написал изрядно, и в классические путевые записки «В южных морях» поначалу опускаешься, как в подогретый бассейн. Но уже к главе четвертой, которая носит название «Смерть», оказывается, что если этот текст на что-то и похож, то уж точно не на «Остров сокровищ» — скорее на уэльбековский «Лансароте». Стивенсон ведь так и умер на этих островах Самоа и писал, прекрасно понимая, что уже никогда никуда не уедет. Торопясь описать не столько себя, сколько особый подвид европейцев, навсегда застрявших в тропиках, он, в частности, обнаруживает, что начисто лишился колониальной спеси. «Когда мне хотелось узнать подробности дикарских обычаев и суеверных предрассудков, я углублялся в историю своих предков и выискивал там что-нибудь столь же варварское: Майкла Скотта, голову лорда Дервентуотера, водяного Келпи. Услышав мой рассказ, туземец больше не стыдился». К концу рукописи Стивенсон и сам уже ничего не стыдится и дышит, кажется, все свободнее. Всем бы мемуарам такой целительный эффект.

Воспоминания. Top-5 по версии интернет-магазина «Озон»

1. Лени Рифеншталь «Мемуары» (2006)
2. Пьер Ришар «Как рыба без воды. Мемуары наизнанку» (2005)
3. Ханс фон Люк «На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939—1945 гг.» (2006)
4. Артем Драбкин «Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941—1942» (2006)
5. Иван Кожедуб «Верность Отчизне. Ищущий боя»